Лиза Адамс - Чудесные превращения Счастливчика-далматинца

Судя по тому, что маленькая ведьмочка насторожилась, а на лице ее явственно отразилась внутренняя борьба, условие было не шуточное. Но маленькой ведьмочке так не хотелось терять своего первого настоящего друга, что, недолго поколебавшись, она наконец согласилась.

Пора было трогаться в путь. Сэра Артура уже положили на простую телегу, и неповоротливые крестьянские лошади медленно потянули ее за собой. Никто из крестьян, сопровождавших повозку, не удивился, что вместе с ними отправились красавец-пес и чумазая девчонка. Простой люд в ту пору не задавал лишних вопросов, тем более, что вовсе не это их теперь волновало. Каждый из этих честных и преданных людей сейчас готов был отдать свою собственную жизнь, лишь бы спасти своего хозяина.

Прежде чем мы узнаем, что же дальше происходило с друзьями – исполнила ли Крошка Лори обещание, данное Счастливчику, и что это было за обещание, а также, как шел на поправку красный рыцарь, сэр Артур Шелтер, и еще многое другое – перенесемся ненадолго в другое, не менее интересное место.

Место это – роскошный и мрачный особняк сэра Гарбиджа, нечестного победителя рыцарского турнира.

Заручившись словом лорда Айрона прислать гонца, который сообщит ему о дне свадьбы, сэр Гарбидж отправился домой с видом триумфатора. Теперь, когда его заветная мечта близилась к осуществлению, он чувствовал себя таким могущественным и таким великодушным, что сейчас был готов дать пир в честь своей победы для всего белого света.

Однако прежде его ждал торжественный ужин в другой компании. Потому, не вполне насладившись почестями, которые ему воздавал простой люд, сэр Гарбидж спешно отправился в свое жилище.

Огромный черный замок, стоящий у подножия горы, был выстроен с такой чрезмерной роскошью, что даже по-настоящему красивые его детали казались просто неуместными. Однако сэр Гарбидж этого не замечал и очень гордился своим родовым поместьем.

Тут было все, чему полагалось быть при замке того времени. Могучая крепостная стена, правда, вдвое выше обычной и во сто крат красивее, и островерхие изящные башни по углам замка, да только этих самых углов было так много, что и башни стояли частоколом.

Но больше всего сэр Гарбидж гордился своими темницами, которые, как и полагается темницам, были сработаны безо всяких излишеств – четыре голые сырые стены да зарешеченное окошко под потолком.

Вот таким был дом победителя – черным, нелепым и мрачным, но сам хозяин чувствовал себя там как нельзя лучше.

К пиру, который предстоял нынешним вечером, готовились уже третий день. Слуги ломали головы над тем, отчего их господин так уверен, что турнир выиграет именно он. Единственным существом в доме, которое не задавалось этим вопросом, был карлик Пьютри – маленькое злобное создание, служивший для сэра Гарбиджа наполовину пажом, наполовину любимой игрушкой.

Этот малыш не только догадывался о причине такой уверенности – он единственный в доме знал наверняка, что за этим кроется. Впрочем, маленькому обжоре было абсолютно все равно, что вокруг происходит, лишь бы ему доставались самые лучшие, после хозяина, конечно, куски со стола.

Только одно было не по душе Пьютри. Хозяин зачем-то велел почти во все блюда добавлять крысиные хвосты и жабьи лапки, да вместо отменного эля и сладкого вина велел привезти в замок десять бочек прокисшего пива. Но даже с этим он был готов смириться, лишь бы по-прежнему оставаться любимцем жестокого и своенравного вельможи.

И вот все уже было готово к предстоящему празднеству. Все слуги были отосланы из замка, получив строгий наказ не появляться раньше следующего полудня. Во всем замке остались только сэр Гарбидж, облачившийся в свои лучшие одежды, да карлик Пьютри, который расхаживал, сгорая от нетерпения, по огромному роскошному залу, служившему столовой, – фантазией какого-то сумасшедшего художника он был превращен в настоящий караван-сарай. По всему полу были разбросаны подушечки, о которые малыш то и дело спотыкался, чем неимоверно веселил своего господина, а стены увешаны коврами, невероятно яркими и пестрыми.

Вот только гости покуда не являлись, но ни хозяина, ни его маленького прислужника это нисколько не беспокоило. Казалось, они твердо знали, когда это произойдет, и ждали этого момента.

Едва последний луч солнца блеснул и скрылся за зубчатым краем леса, этот час настал. Во все гостеприимно распахнутые окна обеденного зала стали со свистом и улюлюканьем влетать ведьмы. Появившись в зале, каждая из них, вместо того, чтобы выразить почтительность или хотя бы просто поприветствовать хозяина, принималась кувыркаться и барахтаться на полу среди подушек, и, лишь отведя душу, ведьмы попритихли и чинно расселись вокруг стола.

В любой другой ситуации сэр Гарбидж, известный всем своей гневливостью и постоянным и повсеместным требованием уважения к себе, конечно, не стерпел бы такого, мягко говоря, недостойного поведения. Но сейчас был совершенно особый случай.

Сэр Гарбидж праздновал победу, которая досталась ему исключительно благодаря его тайным приятельницам. А потому он заранее уговорил себя быть покладистым и снисходительным. Сегодня он сам готов был чествовать своих помощниц.

– Вы, я вижу, не ждете от меня церемоний, – прозвучал в тишине голос хозяина. Даже ведьмы, уже, надо сказать, привыкшие к этому скрипучему бесцветному голосу, почувствовали, как у них по коже пробежал холодок. – Так прошу вас, милые мои помощницы, приступать к скромному ужину, который я специально для вас велел приготовить, учитывая ваши вкусы и пристрастия.

– Да уж, подкрепиться не мешало бы, – хихикнула Хукст. – Хорошая еда после хорошей работы – как же может быть иначе?

– А уж на дармовщинку-то я готова и одна все слопать, – вторила Хукст ее неразлучная подружка Крукст. Эти две ведьмы до того привыкли проказить непременно вместе, что даже когда речь заходила о какой-то одной из них, ее все равно называли «Крукст и Хукст».

– Ну, это тебе вряд ли удастся, – прошамкала беззубая старая ведьма Сканки и, чтобы подтвердить сказанное, принялась за еду с таким аппетитом, словно за все свои долгие годы впервые попала за обеденный стол.

Поступок старухи послужил сигналом для того, чтобы ужин мгновенно превратился в самую беспорядочную объедаловку и самое безобразное обжорство, каких и не бывало до сих пор на свете.

Со всех сторон слышалось чавканье и довольное похрюкивание, и, к чести хозяйских поваров, то и дело из жующих ртов вырывались довольные возгласы:

– Ай да жаркое! Даже крысиных хвостов в нем именно столько, сколько нужно!

– Да что жаркое! То ли дело рыба, фаршированная жабьими лапками, – вот это настоящий деликатес!