Л Шейко - Том и Джерри на Диком Западе

– Да пошла она подальше! – сердито сказал Джерри. – Я одно понял, мой честный друг. Ты попал в беду. И надо тебя выручать.

– Я и сам знаю, что попал в беду. Но выхода нет.

– Не узнаю тебя, Томми. Ты совсем сник и раскис. Доверься мне. Отныне ты будешь делать только то, что я тебе посоветую.

– Если это поможет, я согласен, Джерри.

В это время произошло какое-то общее движение среди кошек. Они все повернули головы в одну сторону. Рыжий кот юркнул в дверь и исчез. Во дворе, на лестнице и на крыше, где находились коты и кошки, воцарилась напряженная тишина.

Через несколько минут в дверях в сопровождении рыжего кота появилась Матильда, которая произвела на всех сильное впечатление. Дело было не в том, как важно она выступала, как гордо держала голову и как все почтительно перед ней склонялись. А в том, что на голове Матильды, между ушами, сверкала белая челка, очень похожая на королевскую корону.

Джерри смекнул, что именно «царская» челка отличала Матильду от других кошек. Возможно, только из-за этого и признали ее первой дамой. Но в следующую минуту Джерри усомнился в своей мысли.

Из дому выскочила сияющая миссис Брейтон, подхватила на руки вальяжную Матильду и прижала к своему сердцу.

– О, моя прелесть! Моя любовь! Мое сокровище!

Все эти слова хозяйка говорила, целуя Матильду и вся светясь радостью. Матильда в ответ мурлыкала. Джерри отчетливо слышал, что говорила Матильда:

– Отстань, вонючка! Ты вся пропиталась духами! О, как ты мне противна! Мне твои дурацкие ласки так надоели! А сегодня и вовсе не до тебя!

– Ты проголодалась, моя маленькая! – лепетала счастливая миссис Брейтон. – Сейчас тебя по кормят вкуснятиной.

Из дверей дома вышли служанки, их было пять, они ловко несли на руках подносы, на которых стояли фарфоровые чашечки с кошачьими деликатесами.

Служанки расставили чашечки вдоль стены дома, вокруг фонтана и на ступеньках лестницы. Коты и кошки быстро заняли свои места, но никто из них не смел приступить к завтраку, пока хозяйка ласкала Матильду.

Джерри подумал: авторитет Матильды потому непререкаем среди котов и кошек, что миссис Брейтон больше всего любит ее. Благосклонность сильных мира сего имеет огромное значение. А, впрочем, власть Матильды складывалась из многих причин. И корона, то есть белая челка на голове, играла не последнюю роль. Миссис Брейтон своими длинными и тонкими пальцами дотрагивалась до этой челки и при этом говорила такие слова:

– Только у тебя такая прелесть, такая красота. В мире нет другой кошки, у которой была бы на голове такая корона. Я обладательница единственной в своем роде кошки. Я горда этим и потому еще больше люблю тебя, моя радость, моя редкость.

– Да отстала бы ты! – мурлыкала Матильда. – Сколько можно сюсюкать? У меня столько дел...

Наконец, миссис Брейтон опустила Матильду на пол и сказала служанкам:

– Не будем им мешать.

Служанки тут же ушли, а миссис Брейтон со слезами умиления окинула взглядом кошачий сброд.

– Ах, как вы умиротворяете бедное женское сердце! Вы, милые крошки, являетесь единственным моим утешением в этом мире, утешением печальной вдовы, днем и ночью оплакивающей троих мужей.

Она помахала ручкой Матильде и ушла в дом.

Коты и кошки остались одни.

Матильда поднялась на каменный выступ, застеленный ковриком, на котором стояла серебряная чаша с едой для нее. Она окинула взглядом публику и спросила низким голосом:

– Ну, что скажете?

– Мы не виноваты! – заверещали кошки. – Мы спали.

– Та-ак, – протянула она с угрозой. – Значит, спали?

– Если б мы знали, – сказал один кот.

– И что бы сделали, если б знали? – спросила Матильда.

– Мы не спали бы, – додумался кот.

– Это ты-то не спал бы? – усмехнулась недобро Матильда. – Ты и проснулся-то для того, чтоб поесть. А наешься – и тут же завалишься дрыхнуть снова... Вы упустили его. Вот что вы натворили!

Джерри глянул на Тома:

– Разговор о тебе?

– Да, – вздохнул Том.

– Не хотел бы я попасть в лапы такой Матильды.

– Она добра. Она удивительно добра. Но ты должен понять ее: она страдает.

– Страдает? Что-то я не очень замечаю. Или с глазами что-то, или слух подводит...

– Джерри, ты опять?

– Молчу, молчу. Смотри– и сам все увидишь.

Под тяжелым взглядом Матильды коты и кошки трепетали.

– Кто дежурил? – спросила резко Матильда.

Две кошки, как раз те, что искали вечером Тома, робко подняли лапы.

– Лом! – повела головой Матильда.

Лом молча поднялся и выпятил грудь.

– Ты ими займешься.

Лом только взглянул на тех двух кошек – и бедняжки задрожали, чуть ли не теряя сознание.

– Все согласны с тем, чтобы Лом разобрался с этими двумя разинями? – спросила демократично Матильда у кошачьего общества.

– Все! – раздались голоса.

– Не слышу, – поднесла лапу к уху Матильда. – Может, кто-то против? Пусть выступит.

– Нет! – на этот раз дружнее ответили коты и кошки.

– Что означает ваше «нет»? Не согласны или наоборот – согласны? Еще раз спрашиваю – кто за то, чтобы Лом занялся этими предательницами, прошу поднять лапы.

Все дружно вскинули лапы. Один только философ ходил на краю двора, заложив лапы за спину.

– А ты почему не голосуешь? – спросила Матильда.

– Мне велено ходить так. Если я подниму лапу, то нарушу закон, то есть вашу волю.

– Я велю.

– Если я выполню это ваше веление, то нарушу прежнее ваше веление. Трудно разобраться, какое из этих велений важней. Для этого нужно время, чтобы все обдумать и взвесить.

– Не пудри мне мозги!

– У меня, как видите, нет пудры, но я боюсь, что если бы она и была, то есть ли то, что мог бы я пудрить?

– Что ты хочешь этим сказать? – подбоченилась Матильда.

– Только то, что прошу вас оставить меня в покое. Вы прервали меня своим обращением как раз в тот момент, когда я чуть было не решил самый важный философский вопрос современности.

– В чем же заключается твой дурацкий философский вопрос? – спросила надменно Матильда. – К тому же, самый важный?

– Вопрос заключается в том, – продолжал философ, – что делать, когда нечего делать?

– Как это – что делать?

– Мы все живем в этой асиенде под покровительством чудаковатой хозяйки и ровным счетом ничего не делаем, кроме того, что едим и спим. Оставшееся время нам нечего делать. Но ведь нельзя долго жить, ничего не делая? И тогда мы начинаем сплетничать, искать себе занятия, развлекать самих себя. Вот это нас и погубит в итоге. Я должен придумать нечто такое, чтобы все мы приносили пользу. Тогда наша жизнь приобретет смысл.

– Смысл моей жизни, – сказал рыжий кот, – в служении нашей первой даме госпоже Матильде.

– И мой! И мой! – заторопились угодливо заверить остальные идиоты-коты.