Л Шейко - Том и Джерри на Диком Западе

Кобыла Бабьека, носившая прежде более под ходящую для нее кличку – Рохля, и в самом деле под ударами ветра зашаталась и рухнула на колени. Отважный Том ринулся вперед, размахивая ножом, которым можно было разрезать разве только вареную колбасу. Том наскочил на старый дуб и принял его за ногу Дракона. Он взял нож в зубы, как это делают пираты, бросился «на абордаж», и стал карабкаться по шершавому стволу дуба вверх. Как уже было сказано, дуб оказался очень старым и дуплистым. Внутри он был пуст, как выпотрошенная курица.

Сильный удар ветра сломал дерево пополам. Крону, которую Том принял за туловище Дракона, отшвырнул чуть ли не на полмили, а трухлявый ствол остался. Том свалился в дупло и сильно ударился головой, потерял сознание.

Как уже известно, буря кончилась очень быстро. Возле дуба, сломанного ветром, оказались две кошки, вышедшие подышать озоном. Они услыхали стоны и заглянули в дупло. Там и обнаружили бедного Тома. Они вытащили его на лужок, где он очнулся.

Так было на самом деле, но Том об этом не знал.

– Успокойся, Томми, – умолял Джерри, – ты своими стенаниями разрываешь мне сердце.

– Не буду больше, Джерри.

– Ты пугаешь меня.

– Я не хотел этого, Джерри.

– Так не похоже на тебя!

– Ты прав, как никогда, Джерри. Разве могут жаловаться на судьбу отважные странники?

– Нет, Томми.

– Вот и я говорю – нет. Не могут. Раскисают только домоседы. Таким отныне я и являюсь.

– Но как могло случиться, что ты стал домоседом?

– Это трудно объяснить.

– Тебя заставили?

– Нет, мое заточение – иначе я не могу назвать – добровольное.

– Тогда я ничего не понимаю!

– Джерри, я хочу спросить тебя.

– Спрашивай, Томми.

– Ты когда-нибудь любил?

– Сколько раз! – воскликнул хвастливо Джерри.

– Я говорю о настоящей любви, а не о каких-то там увлечениях вертлявыми мышками.

– Я каждый раз любил по-настоящему.

– О, Мери Крайтон! – воскликнул Том, поднимая глаза к небу. – Ты простишь меня, я знаю. Моей вины перед тобой нет.

– Томми! – подскочил Джерри, осененный внезапной догадкой.

– Что с тобой? – испугался Том.

– Тебя окрутила какая-то кошечка?

– Фи, Джерри! Что за жаргон? Где ты нахватался таких слов – окрутила?

– Ты вынужден был – я культурно говорю? – в силу некоторых обстоятельств забыть о даме своего сердца Мери Крайтон?

– Не кощунствуй, Джерри!

– Прости меня, Томми, не гневайся. Но ведь я должен узнать правду! Я уже и не знаю, как спросить тебя. Другая любовь опалила твое сердце?

– Этого никогда не может быть! Есть моя возлюбленная Мери Крайтон, и рядом не может быть другого имени, то есть я хотел сказать, что в моем сердце нет места другой кошечке.

– Я все более запутываюсь, словно попал в джунгли.

– Если бы ты не волновал меня своими вопросами, а дослушал молча, то все бы прояснил для себя и понял, в какую беду я попал. Ситуация сложная невероятно, и даже более мужественные наверняка дрогнули бы на моем месте.

– Более мужественных нет, Томми.

– Кого нет?

– Я хотел сказать, что мужественнее тебя нет ни одного кота в подлунном мире.

– Ты льстишь, Джерри.

– Такой слабостью, как лесть, твой друг Джерри никогда не страдал.

– Да? Но ты страдаешь другой слабостью.

– Какой же?

– Ты любишь перебивать...

– О, прости, Томми. Я буду нем, как рыба, которую уже поджарили.

И он прикрыл лапкой свой рот.

– Прежде чем продолжить, я должен спросить тебя.

– Мммм, – промычал Джерри.

– Тебе придется открыть рот, чтоб ответить.

– Для меня легко открыть рот, закрыть его гораздо труднее. О чем ты хочешь спросить, Томми?

– Скажи мне, пожалуйста, как ты относишься к этим так называемым разумным животным – людям?

– Никак.

– То есть – как это никак?

– Люди живут сами по себе, я – сам по себе.

– Мы живем рядом и поэтому во многом зависим друг от друга.

– Больно умные эти люди! – сердито заявил Джерри.

– Чем же они тебе досадили? – озабоченно спросил Том.

– Ты когда-нибудь пробовал бесплатный сыр?

– Я не любитель сыров.

– А мне не раз предлагали. И знаешь, где он всегда находился?

– Где же?

– В мышеловке.

– Какая подлость! Какой обман!

– И это делают люди!

– Мышеловки – мерзость! Я признаю, Джерри. У меня тоже ведь отношение к людям не самое луч шее. Но я все-таки кот, а не мышь.

– В том-то и дело. Люди почему-то любят кошачий род, а мышей терпеть не могут. Хотя чем мы хуже?

– Твой вопрос справедлив. И я на него отвечу – ничем. С тех пор, как я знаю тебя, я все больше убеждаюсь в том, что мыши – благороднейшие разумные существа.

– Если бы все так думали!.. Но чего ради ты, Томми, завел разговор о людях?

– Я хотел узнать твое мнение. Потом высказать свое.

– Мое ты узнал.

– А мы, коты и кошки, относимся довольно пре зрительно к людям.

– И правильно делаете.

– Но не потому, что люди нас чем-то обижают. Вовсе наоборот. Мы их презираем, потому что они нас слишком любят.

– Я знаю. Они еще вас все время настраивают против мышей.

– Это низменные страсти. Не говори о темных сторонах жизни.

– Гонялся за мной один кот.

– Кто же это был, Джерри?

– Его звали Томом.

Том долго хлопал глазами, стараясь понять намек Джерри, и, наконец, огорченно помотал головой.

– Как тебе не стыдно, мой друг? – упрекнул Том. – Когда это было! Разве можно вспоминать старое? И разве был я тогда Благородным Странником?..

Том опять завздыхал, заохал.

– Какой я теперь странник!

– Прости меня, Томми, – покаялся Джерри. – Я сморозил глупость, напомнив тебе, что мы когда- то были просто котом и просто мышонком. Но теперь мы вышли на тропу благородных подвигов. А сморозил я глупость потому, что ты напомнил о людях, которых мне – честно признаться – не за что уважать. Зачем ты о них заговорил?

– Дело в том, Джерри, – начал объяснять Том, – что рядом находится большое хозяйство, которое принадлежит богатой вдове Катрин Брейтон.

– Какое это имеет отношение к тебе?

– Самое прямое.

– Объясни же.

– А ты не торопи меня, Джерри. Я приступаю к самым печальным страницам своей жизни. Когда ты будешь писать свою знаменитую книгу, назови эту главу – «Сладкий плен». Именно так и назови главу, в которой ты будешь повествовать, как Благородный Странник попал в невидимые сети, из которых выбраться, наверное, невозможно.

– Слишком загадочно говоришь, Томми.

– Ах, Джерри, Джерри... Как мне тяжело!

– И все-таки поясни, что это за миссис Брейтон? Что за птица такая, фигурально выражаясь?

– Я уже говорил, что она богата?

– Намекал.

– Миссис Брейтон баснословно богата. Она трижды выходила замуж и всех трех мужей извела своим дурным характером, то есть, буквально пре проводила в могилу.