Л Шейко - Том и Джерри на Диком Западе

Матильда приоткрыла один глаз.

– Где же он?

Том показал на забор и крикнул:

– Джерри!

Но не таким простаком был мышонок, чтобы появиться среди огромного количества кошек. Он не боялся их, дело тут не в трусости, конечно же. Ему нельзя было показываться из великих стратегических соображений. Он хорошо понял, что Матильда представляет из себя обманщицу, каких свет не видел, и поэтому вознамерился спасти Тома. Джерри также прекрасно понимал, что Тома не убедить никакими словами, если он что-то втемяшил себе в башку, потому что обладал редким упрямством. Если разобраться, то, конечно же, эту черту друга нельзя было называть примитивным упрямством. Том обладал добрым и доверчивым сердцем: если он кому-то поверил, то эта вера уходила корнями вглубь, и ее трудно было вырвать, если даже на самом деле она оказывалась чертополохом.

Несколько кошек кинулись на забор, но никого не обнаружили.

– Том! – слабым голосом умирающей обратилась к нему Матильда. – Помни – а жить тебе еще долго, – что я умерла от любви к тебе. Пусть моя смерть будет на твоей совести.

– Совесть моя чиста!

– Поздно, Том, поздно говорить слова. Сердце, полное любви к тебе, лопнуло... Возьмите меня на лапы и несите в мои покои, друзья и подруги мои.

Коты и кошки кинулись к Матильде, осторожно и торжественно подняли и понесли ее. Том стоял на коленях, скрестив на груди лапы, и не мог двинуться, охваченный отчаянием.

Пока он пребывал в этой неподвижности, Джерри проводил разведку. Он подкрался к фонтану и нашел там укромное местечко, откуда мог наблюдать за кошками и слышать тех, что находились поблизости.

Те коты и кошки, что отнесли Матильду, вернулись назад к своим чашкам. Рыжий и беленькая кошечка Сюзи подхватили свои чашки, а заодно и Матильды и скрылись в покоях первой дамы. Джерри с усмешкой подумал, как эта умирающая будет уминать вкусные галушки из телятины.

Остальные коты и кошки накинулись на еду. Они принимали пищу с таким наслаждением и столь самозабвенно, что, казалось, исполняли некий колдовской ритуал.

Совсем близко от Джерри вкушали кот и кошка, еще довольно молодые и явно расположенные друг к другу, потому что разговор между ними проходил откровенный. Они старались говорить вполголоса, чтобы никто их не слышал.

– Ты только посмотри на этого идиота, – сказал кот.

– Застыл, как статуя, – ответила кошка.

– Поверь мне, он страдает по-настоящему.

– Так ему и надо, круглому дураку.

– Тебе не надоела эта игра? – спросил кот.

– Поначалу было интересно, – призналась кошка. – Этот Том очень забавно рассказывал о своих подвигах, которые можно было назвать дурачеством. Оказалось интересным убеждать его, что Матильда по уши влюбилась в него. Мне тоже было поручено поговорить с ним. Ты бы слыхал, что я плела! А он слушал и проглатывал мою болтовню с полной верой. Вот уж потеха!

– Ты можешь любому коту вскружить голову.

– Только не вздумай ревновать. Еще не хватало! Я же говорила ему о Матильде по ее поручению.

– Никто же не слышал...

– Ну, перестань, пожалуйста. Ты сам видел – он стоял перед Матильдой на коленях.

– Впрочем, да... Прости меня. Не кажется ли тебе, что игра затянулась? Матильда обещала нам выставить этого чудака в смешном виде, а сама продолжает тянуть резину. Уж не влюбилась ли эта дура на самом деле?

– Тише ты! Как ты смеешь называть ее дурой? Если кто-то услышит, мои будущие дети останутся сиротами.

– Накипело. Ты, моя душечка, должна стать первой дамой. Ты единственная сиамская кошка. И я - сиамец. А остальные тут – безродные твари. И сама Матильда недавно выбралась из помойной ямы. Она врет, что в ней королевская кровь. Ни одного из ее предков не было в Старой Англии. Уж ты мне поверь.

– Зачем ты мне доказываешь то, что я и без тебя знаю? Но не могу же я заявить, что имею право быть первой дамой. Хоть я и сиамская кошка, но у меня на голове нет короны.

– Да знаешь ли ты, что это за корона у Матильды?

– Может быть, ты знаешь.

– У нее был дружок, когда она еще шлялась по помойкам. Он частенько трепал ее. В одной очередной трепке он чуть не сорвал ей скальп. Кровь хлестала, как фонтан. Потом рана зажила. У бродячих кошек раны заживают быстро. И на том месте побелела шерсть, просто поседела. А под ней – рубец. Оттого похоже на корону. Вот какую историю я знаю.

– Ты лучше держи ее при себе, если не забыл про Лома.

– Ненавижу его.

– Разве ты один!.. Но чем же кончится эта история с Томом? Сегодня я чуть не взбесилась, когда Матильда из-за него заставила чуть ли не полчаса ждать завтрака. Я не могу больше терпеть ее капризы. Затеянная ею игра становится скучной.

– Я с тобой вполне согласен. Но что делать?

– Поворчали и хватит. Что мы можем предпринять против Матильды? Ее обожает хозяйка, и у нее на голове корона. Какого бы происхождения ни была корона, все ее принимают за настоящую. А хозяйка за эту корону просто обожает Матильду!

Кот и кошка продолжали есть, а Джерри потерял к ним всякий интерес. Потому что ничего нового он, в принципе, не узнал от этих обжор.

Джерри полностью разобрался в ситуации. Ему стало ясно, что эти скучающие коты и кошки подыгрывают Матильде, которая по причине той же скуки решила поиздеваться над благороднейшим Томом, одного когтя которого не стоила, и выставляла его в смешном виде.

Джерри ломал голову, как спасти Тома, но ничего путного пока не мог придумать.

Между тем Том приблизился к дверям, за которыми находились покои Матильды, и жалобным голосом просил пустить его и выслушать до конца.

Выглянула Сюзи и сказала, что очень сожалеет, но не может пропустить Тома в комнату, потому что первая дама впала в забытье и нельзя тревожить ее покой.

Бедный Том схватился за голову и сел у стены, слепо и горестно глядя перед собой.

Джерри воспользовался тем, что Сюзи приоткрыла дверь, и сумел юркнуть незамеченным.

Он оказался в большой комнате с высоким потолком. Огромная кровать, на которой могли бы уместиться четверо взрослых людей. Возлежала на чистых простынях Матильда. Перед ней на подносе стояла чашка, из которой она извлекала самые вкусные куски и лениво жевала.

Рыжий кот уже проглотил свой завтрак и теперь пучил сытые глаза, потому что ему очень хотелось вздремнуть.

Сюзи устроилась в ногах Матильды и тоже ела с показным безразличием.

– Будут ли для меня указания? – спросил рыжий.

Джерри взобрался по деревянной кадке и устроился среди цветов. Отсюда ему было все хорошо видно и слышно.

– Убери, – сказала Матильда, отодвинув чашку.

Кот тут же выполнил задание.

– Ты должен делать то, что должен, – сказала Матильда коту, – а не сидеть тут и таращить на меня глаза.