Диана Кинг - Том и Джерри в гробнице императора

– Мечты, мечты... Это слово, кстати, возникает на протяжении всего нашего расследования, – задумчиво произнес Джерри. – И вам Черный Том что-то говорил о Мечте. Странно все это...

– Пустое, – махнул крылом Белоснежный Лебедь. – Все уже позади, и мне хотелось бы наградить вас за помощь. Я сдержу свое слово – треть моего состояния принадлежит вам. В каком виде вы хотите получить свою награду: драгоценностями, ассигнациями, перинами из лебяжьего пуха, продовольствием?.. У меня есть несколько бочек с чудесными сушеными водорослями.

– Сушеными водорослями?! – озадаченно переспросил Гарольд. – Нет уж, Ваша Светлость, благодарим покорно. Лучше драгоценностями.

– Милорд, – сказал Джерри, – лучшей наградой для нас будет древний манускрипт, который вы нашли у морского побережья.

– Как? Разве я вам не сказал? – удивился лорд Валентин. – Мне пришлось отдать манускрипт Черному Тому, когда он пришел ко мне с угрозами и требованиями. Это был своего рода задаток...

– О, милорд...

– Но у меня есть точная копия этого свитка. Я всегда делаю копии, когда имею дело с хрупкими документами. Вот она, – Белоснежный Лебедь протянул Мышонку свернутый в трубочку пергамент. – Очень, скажу вам, странный манускрипт: какие-то закорючки, точечки, треугольники... А когда на них долго смотришь, они как будто начинают звучать.

– Мы постараемся разобраться в этих надписях, – заверил лорда Джерри.

– И еще, в знак признательности, примите от меня старинную реликвию рода Валентинов – самый крупный в мире алмаз «Лунный Свет». История этого камня уходит корнями в глубокую древность, в те времена, когда планетой правили Ящеры. Моя прабабка рассказывала, что этот алмаз принадлежал последнему Императору Ящеров.

– Благодарим вас, Ваша Светлость, – поклонились сыщики. – Разрешите нам откланяться и покинуть ваш прекрасный замок. Мы должны положить конец преступлениям Черного Тома. Это наш долг.

– Понимаю, – кивнул лорд Валентин. – И куда же вы отправитесь?

– В Александрию, – уверенно ответил Джерри. – В этом городе находится крупнейшая в мире библиотека. Только там хранятся остатки литературного наследия Древних Ящеров. Может быть, их старинные рукописи помогут разгадать шифр манускрипта.

– Наверняка туда же направился и Черный Том, – сказал Гарольд. – Этот преступник отличается редкостным упорством в достижении своей цели. Тем более, речь, как он говорит, идет об исполнении Мечты.

Джерри откинулся в кресле в своем отдельном кабинете, который ему предоставило руководство Александрийской библиотеки, и нахмурился. Он был раздосадован.

Сказать точнее, он был не просто раздосадован – Гарольд безошибочно определил, что его друг находится в состоянии тихой ярости.

Уже две недели Мышонок бился над загадочным манускриптом, но ни на шаг не продвинулся к разгадке. Его кропотливая работа над расшифровкой текста не приносила никакого результата, его знания были разрознены, поиски – бесплодны. И вообще, все было бесполезно.

Гарольд вошел в комнату, чтобы хоть как-то приободрить своего напарника.

– Что, Данила-мастер, не выходит Каменный Цветок? – пошутил Бульдог.

– Не выходит, – покачал головой Джерри. – Я уже столько времени бьюсь над текстом, но все впустую. Просто лапки опускаются.

– Не унывайте, друг мой! Ведь вы всего две недели сидите в этом кабинете! Что можно решить за такой короткий срок?

– Всего две недели?.. Я сижу здесь целых две недели! За это время я успел бы поймать трех грабителей, двух фальшивомонетчиков, восемь убийц и еще арестовал бы какую-нибудь старушку за неправильный переход улицы! Вместо этого я сижу в четырех стенах над рукописью и не вижу ни просвета, ни выхода!

– Но впадать в отчаяние тоже не выход! Расшифровка старинных документов – это, конечно, сложнейшая наука. Но, если это развеет вас, могу назвать науку куда более сложную. Тысячи ученых работают над ней, и все – без какого-либо прогресса.

– О какой науке вы говорите, Гарольд? – В голосе Мышонка прозвучал неподдельный интерес.

– О метеорологии – науке прогнозировать погоду.

– А-а...

– И не нужно делать такую кислую мордочку. Атмосферные явления наблюдают уже тысячелетия, но хоть кто-нибудь научился верно предсказывать погоду на завтра? И если не одно поколение метеорологов бьется над этой проблемой, то как вы можете разочаровываться из-за того, что не смогли расшифровать миллионолетней давности манускрипт за пару недель?!

– Может, вы в чем-то и правы, – задумался Джерри. – Может, я подхожу к проблеме не с той стороны?..

– А не попробовать ли вам применить к этому свитку метод сравнительного исключения? – предложил Гарольд. – Он нас еще никогда не подводил.

– А ведь это мысль! – оживился Мышонок. – Вместо того, чтобы гадать, что означает данное слово, нужно определить, что оно не означает наверняка! Таким образом я приду к решению проблемы, но только с другой стороны. Нужно попробовать. Где эти записи?.. – Мышонок с головой зарылся в бумаги.

Гарольд на цыпочках вышел из кабинета и тихо закрыл за собой дверь.

– Как там ваш друг? – спросил Бульдога проползавший мимо Книжный Червь Винсент. – Наш директор Беркут Арчибальд внимательно следит за его изысканиями.

– Джерри работает, – шепотом ответил Гарольд. – Меня, признаться, очень беспокоит состояние его здоровья. Он похудел, осунулся, шкура да кости. Еще пара недель – и от него останется одна тень.

– Знакомые симптомы, – заметил Винсент. – А как у него с зубами?

– А почему вас интересуют его зубы? – насторожился Бульдог. – Вы стоматолог?

– Нет, что вы! Я хранитель архивов. Просто мне хорошо известно, как трудно Грызунам дается гранит науки. Многие наши студенты потеряли на этом свои зубы.

– В вашей библиотеке есть студенты?

– Конечно, – гордо кивнул Книжный Червь. – Александрийская библиотека – это гигантский комплекс, который помимо всего прочего включает в себя и Университет. Здесь царит свобода мнений: каждый может высказаться, что вести любой образ мыслей и действовать по своему усмотрению. Наши профессора не препятствуют в стремлении самовыражаться ни физикам, ни лирикам.

– Физики – это студенты факультета точных наук?

– Да. А лирики – это сплошные гуманитарии. Вечное, знаете ли, противостояние: физики недолюбливают лириков, а лирики презирают физиков.

– Наверно, между ними часто возникают противоречия? – спросил Гарольд.

– Противоречия!.. – хмыкнул Книжный Червь. – Это, сударь, мягко сказано. Здесь раньше такие страсти разгорались, что приходилось вызывать пожарную команду. Один раз, помнится, чуть вся библиотека не сгорела.