Б Петрович - Мишки-гамми и Джимми

На следующее утро, когда Джимми проснулся, мишек-гамми уже не было. Пижама Ника валялась на полу. Окно было распахнуто и Джимми решил, что мишки-гамми улетели к себе в подземный замок. Конечно, Джимми немного загрустил, но потом подумал, что, может быть, это даже и хорошо. Учитель музыки не узнает, что друзья ночевали у Джимми. Ему это вовсе не обязательно знать.

«Удивительно, – подумал Джимми, – до чего без мишек-гамми скучно и грустно...» Джимми подошел к окну и шепотом позвал:

– Мишки-гамми!

Затем он пронзительно свистнул. Это был условный знак. Мишки-гамми уверяли Джимми, что они его услышат всегда и отовсюду. Джимми свистнул еще два раза. И получил ответ. Раздался пистолетный выстрел... Правда, Джимми никак не мог определить, откуда именно... Затем он услышал знакомое бормотание, смех.

– Тише, мишки-гамми, вас могут услышать... Вас могут узнать гоблины и поймать, чтобы получить десять тысяч долларов.

Шепот и дальние голоса мишек-гамми стихли. Джимми стал быстро одеваться. Тетя Софи, видно, еще спала, во всяком случае, из ее комнаты не доносилось ни единого звука.

Джимми вышел на кухню, чтобы посмотреть, что делается там. На кухне за столом сидел учитель музыки и пил свой кофе. Он не возразил, когда Джимми уселся рядом. Никакой каши нигде не было видно, зато на столе стояли два блюда со свежими бисквитами. «Наверное, дядя Карл уже выходил за покупками», – подумал Джимми. Джимми взял бисквит и тоже приготовил себе кофе. Так они сидели напротив друг друга и завтракали в полном молчании.

В конце концов, учитель музыки сказал, нервно барабаня своими длинными пальцами по столу, как по клавишам:

– Интересно, как там поживает Элизабет?

Джимми оторвал глаза от своей чашки с кофе и с удивлением посмотрел на дядю Карла. «Наверное, ему не хватает Элизабет, как мне мишек-гамми», – подумал Джимми.

– Дядя Карл, вы скучаете по Элизабет? – спросил он дружелюбно.

Но учитель музыки в ответ горько усмехнулся:

– Ты не знаешь Элизабет!

Собственно говоря, Элизабет Джимми нисколько не интересовала. Но дяде Карлу явно хотелось о ней поговорить, поэтому Джимми спросил:

– А кто ее жених?

– Негодяй, – сказал учитель музыки, вздохнув, – Да, я знаю, что он негодяй, он лишь смотрит на ее деньги, я это сразу почувствовал... Кроме того, он настоящий урод... Насколько могут разобрать мои слепые глаза.

И дядя Карл провел ладонью по лицу. Он даже заскрипел зубами от злобы, когда вспомнил о женихе своей сестры.

«Наверное, ему не с кем поговорить», – подумал Джимми.

И он долго сидел на кухне, слушая нескончаемые истории про Элизабет и ее уродливого жениха, про то, какой глупой стала Элизабет с тех пор, как ее жених ей внушил, что у нее красивые глаза и очаровательный носик.

– «Очаровательный носик!» – повторил дядя Карл с досадой, барабаня по столу. – Конечно, если считать, что картофелина средней величины украшает лицо, то...

– А кем работает жених Элизабет? – спросил Джимми, чтобы поддержать интерес к разговору.

– Не знаю, – сказал дядя Карл, – У него есть какой-то товарищ, по-моему, такой же урод, как и он сам...

С этими словами учитель музыки встал из-за стола и направился в гостиную, туда, где стоял инструмент, чтобы излить свое негодование в диссонирующих аккордах.

Джимми втянул голову в плечи и зажмурился. Но в этот миг на кухне появились мишки-гамми, они весело подпрыгивали на своих разноцветных шариках и хохотали.

– Прекрасная музыка! – заметил Малыш. – Солнышко, ты не хочешь поучить кого-нибудь играть на фортепиано?

Джимми не на шутку рассердился, увидев мишек- гамми на кухне.

– Мишки-гамми, послушайте, я же просил вас, чтобы вы не прыгали и не летали на глазах у дяди Карла и тети Софи!

– Поэтому мы и прилетели сейчас, чтобы никто из них нас не видел, – воскликнул Малыш.

– А я им даже не покажусь! – сказала Солнышко и залезла под стол.

Когда на кухню вернулся дядя Карл, чтобы пригласить Джимми за инструмент, мишки-гамми тихо сидели под столом, скрытые свисающими концами разноцветной скатерти.

– Джимми, иди занимайся! – сказал учитель музыки.

Но Джимми отчаянно набивал себе рот’ бисквитами, чтобы продемонстрировать, как он голоден.

– Но я еще не позавтракал, – проговорил он.

Дядя Карл поморщился. Затем решил выпить еще чашку кофе. И только он уселся за стол, как ему вновь пришло в голову продолжить рассказ о своей сестре и ее злополучном женихе.

– Я уже говорил, – начал учитель музыки, – что тоже не могу похвастаться очаровательным носом... Но Элизабет... она женщина...

Тут раздался голос непонятно откуда, похожий на голос робота.

– Верно, у тебя нос похож на огурец...

Дядя Карл подпрыгнул на стуле, расплескав свой кофе. Он с подозрением, прищурившись, посмотрел на Джимми.

– Это ты, бессовестный?

Джимми покраснел, он не знал, что сказать.

– Нет, – пробормотал он. – Это, я думаю, по радио передают что-то об овощах.

Джимми нашел довольно хитрое объяснение. Дядя Карл неопределенно пожал плечами и принялся допивать свой кофе.

Тут на кухню вошла тетя Софи. Она тоже хотела выпить кофе и позавтракать.

– Какая кошмарная ночь! – воскликнула тетя Софи. – Я разбита и совершенно больна...

Потом она села за стол и начала молча глядеть перед собой, словно погрузилась в серьезнейшие размышления.

«Что-то она на себя не похожа», – решил наблюдавший за ней Джимми.

– И все же я благодарна судьбе за эту ночь, – сказала тетя Софи после паузы. – Она сделала меня совершенно другой.

– Вот и отлично, потому что раньше ты никуда не годилась!

Тут снова раздался тот «искусственный» голос, и снова учитель музыки подпрыгнул на стуле, с недоверием посмотрев на Джимми.

– Это радио... у соседей... здесь, на кухне, такая слышимость... видно... передача о старых автомобилях...– со страхом проговорил Джимми.

Тетя Софи ничего не заметила. Она была так поглощена своими мыслями, что ничего не слышала и ничего не говорила. Машинально она подлила себе кофе. Протянула руку, чтобы взять бисквит, но сделать этого не смогла, потому что в тот самый миг из-под стола показалась маленькая лапа и потянула блюдо с бисквитами к себе. Но тетя Софи и этого не заметила. Она по-прежнему была погружена в свои мысли и очнулась только тогда, когда сунула в горячий кофе свои пальцы. Тут она обнаружила, что бисквита в руке нет. Она подула на обожженные пальцы и рассердилась. Но опять же углубилась в свои мысли.

– Между нашей землей, Карл, и небом, существует тесная связь... Вы поймете меня... Ведь вы – музыкант...– сказала тетя Софи. – А я поняла это лишь сегодня ночью.

И тетя Софи снова протянула руку за бисквитом. И снова высунулась медвежья лапа и отодвинула блюдо с бисквитами.