Б Петрович - Мишки-гамми и Джимми

Джимми пришел в отчаяние.

– Ладно, давай сюда свои конфеты, – буркнул Ворчун.– Уговорил.

Джимми тихо спросил:

– Вы не сердитесь больше? Мишки-гамми, вы будете со мной играть?

– Будем, будем, – подпрыгнул Малыш. – Хо-хо! Мы сейчас приготовим все, что надо.

«Если мишки-гамми останутся у меня ночевать, я дол-, жен постелить себе на диване», – подумал Джимми и побежал в комнату Ника, но Толстяк остановил его. Он сказал, что не стоит стелить, сегодня ночью все равно никто не будет спать.

– Никто, кроме учителя музыки и тети Софи, которые, я надеюсь, будут спать мертвым сном. А нам придется и пошуметь, – пояснил Толстяк.

Тетя Софи действительно рано отправилась в спальню. Она очень устала – она ведь так плохо спала прошлой ночью и провела потом весь день на ногах.

И дядя Карл тоже удалился к себе. Но, прежде чем уйти на покой, они оба, и дядя Карл, и тетя Софи зашли к Джимми пожелать ему спокойной ночи, а мишки- гамми, услышав их приближение, спрятались в шкаф.

Тетя Софи, зевнув, сказала:

– Надеюсь, нас опять посетит гуманоид с японским зонтиком в руках и навеет сон...

«Можете не сомневаться», – подумал Джимми, но вслух сказал:

– Спокойной ночи, тетя Софи, желаю тебе хорошо выспаться! Спокойной ночи, дядя Карл!

– И ты сейчас же ложись. Спокойной ночи, Джимми!

И они оба удалились.

Джимми надел пижаму – на всякий случай, если тетя Софи или дядя Карл вдруг вздумают встать посреди ночи и посмотреть, спит ли он.

Джимми и мишки-гамми решили подождать, пока тетя Софи и дядя Карл не заснут.

Толстяк долго ходил от одной двери к другой, прислушиваясь к их храпу.

– Знаешь, Джимми, – сказал он, высоко подпрыгнув. – Я храплю лучше всех из мишек-гамми!

И он изобразил для Джимми, как храпит тетя Софи и как это делает дядя Карл.

– «Брр-пс-пс» – это тетя Софи, а у дяди Карла храп звучит совсем по-другому: «Брр-аш, брр-аш!

Но тут Малышу вдруг пришла в голову мысль: у него был небольшой запас конфет, и он очень хотел спрятать конфеты в какое-нибудь надежное место, чтобы не думать о них, когда придет время действовать.

– Понимаешь, мы ждем гоблинов, настоящих пройдох, – объяснил он.

Джимми задумался.

– Я не знаю, куда было бы можно их спрятать, твои конфеты, – проговорил он.

– Я положу их к тете Софи, – решил, наконец, сам Малыш, – Когда гоблины услышат ее храп, то подумают, что это рычит тигр, и не решатся войти.

Когда он приоткрыл дверь спальни, «брр-пс, брр-пс» зазвучало куда громче и еще более устрашающе. Малыш подпрыгнул от радости и исчез с конфетами в темноте. Вскоре он вернулся, сжимая в руке вставные челюсти тети Софи.

– Что ты, Малыш?! – ужаснулся Джимми, – Зачем ты это взял?

– Неужели ты думаешь, что я могу доверить свои конфеты женщине с зубами? – сказал Малыш. – Представь себе, что тетя Софи проснется ночью и увидит конфеты. Если зубы у нее под рукой, она их мигом вставит и начнет грызть конфеты одну за другой. Но теперь она, к счастью, не сможет этого сделать.

– Тетя Софи и так никогда в жизни этого бы не сделала, – поручился за нее Джимми. – Она ни за что не взяла бы ни Одной чужой конфеты.

– Дурак, – сказал Малыш, – она бы решила, что ее опять посетили гуманоиды и принесли ей гостинцы.

– Да как она могла бы это подумать, раз она сама купила мне эти конфеты? – возмутился Джимми, но Малыш не желал ничего слушать.

– Кроме того, мне все равно нужны эти челюсти, – сказал он.

– И еще нужна крепкая веревка, – подсказал Толстяк.

Джимми сбегал на кухню и принес веревку.

– А зачем это, мишки-гамми? – спросил Джимми, сгорая от любопытства.

– Мы будем делать капкан для гоблинов, – ответил Толстяк.

– Наводящий ужас, устрашающий, смертельно опасный капкан для гоблинов, – пояснил Малыш.

Он указал на проход между входной дверью и прихожей:

– Вот здесь, и только здесь!

Мишки-гамми, взобравшись на стулья, протянули между ними веревку и хорошенько ее закрепили. Если кто-нибудь в темноте войдет в дверь и захочет пройти в прихожую, то обязательно споткнется.

– Споткнется и упадет! – радостно подпрыгнула Солнышко.

Толстяк спешил: он считал, что гоблины могут явиться в любую минуту.

– Я сейчас устрою нечто такое, что их с самого начала напугает! – сказал он.

Мишки-гамми бросились вслед за ним на кухню и стали рыться в шкафу.

Джимми попросил их делать все потише, потому что дядя Карл спит прямо за стеной, в комнате Мэри.

Мишки-гамми об этом не подумали.

– Тогда ты стой на страже! – скомандовал Толстяк. – Как перестанешь слышать «брр-жж» или «брр-аш», дай нам незаметно знать.

– Знаешь, что ты сделаешь, Джимми? – предложил Колдун. – Ты сам начнешь храпеть, да как можно громче. Вот так: «гррр-ах, грр-ах-ах»!

– Зачем? – недоумевал Джимми.

– А вот зачем, – продолжал Колдун. – Если проснется тетя Софи, она решит, что это храпит дядя Карл, и ни у кого не возникнет подозрений. Но мы-то будем знать, что «грр-ах-ах» – это значит, ты подаешь нам сигнал: кто-то из них проснулся, надо быть наготове!

– И тогда мы спрячемся в шкафу! – сказала Солнышко.

– А если придут гоблины, что мне тогда делать? – спросил Джимми испуганно.

– Тоже будешь храпеть, – сказал Колдун, – но иначе. Вот так: «грр-о-го – грр-о-го».

«Запомнить все эти храпы, пожалуй, труднее, чем выучить таблицу умножения», – подумал Джимми.

Толстяк тем временем рылся на полках, где лежало белье. Он сгреб в охапку все кухонные полотенца.

– Этих не хватит, – заявил он.

– Но, я знаю, еще есть полотенца в ванной, – сказал Малыш.

– Что вы задумали? – допытывался Джимми.

– Мумию! – ответил Толстяк.

– Мумию, вселяющую ужас! – добавил Малыш. – Смертоносную мумию.

Джимми толком не знал, что такое мумия, но ему помнилось, что это нечто связанное с египетскими пирамидами. Он знал, что в пирамидах хоронили фараонов, их обматывали холстинами, будто бинтами.

– Как вы будете делать мумию? – спросил Джимми.

– Запеленаем ее в кухонные полотенца, словно маленькую, – пояснил Толстяк.

– Да ты об этом не беспокойся, – добавил Малыш. – Стой себе на страже, а мы сами управимся.

И Джимми стоял на страже. Он прислушивался к звукам, доносящимся из-за дверей: «Брр-пс-пс», «грр-ах- ах». Вроде, все как надо. Но потом тете Софи приснился, видимо, кошмар, потому что ее храп стал звучать жалобно: «Грр-м, грр-мм» вместо протяжного «пс-пс-пс». Джимми подумал, не надо ли пойти и рассказать об этом мишкам-гамми, которые орудовали на кухне, но как раз в тот момент, когда он больше всего забеспокоился, что делать, он услышал чьи-то торопливые шаги по лестнице, потом ужасный грохот и поток ругательств.

Это явно сработала расставленная ловушка, значит, гоблины уже здесь, в квартире. Вместе с этим Джимми обнаружил, к своему ужасу, что звуки «грр-ах, грр-ах» совсем смолкли.