Б Петрович - Мишки-гамми и Джимми

Что же ему предпринять? В отчаянии он повторил про себя все звуки, которые велел запомнить Колдун, и, в конце концов, попытался издать какое-то жалкое «грр-о-го», вперемешку с такими же жалкими «грр-ах». Но все это совсем не было похожим на храп.

Он снова попытался:

– Грр-ах, грр-ах...

– Заткнись! – донеслось до него откуда-то со стороны ловушки, и в темноте он постепенно разглядел очертания Малыша. Он барахтался в натянутых веревках и отчаянно пытался оттуда выбраться.

Джимми подбежал к нему, приподняв стулья, помог ему встать. Но Малыш был сердит.

– Это ты виноват, – проворчал он. – Ведь я просил тебя принести полотенце из ванной.

На самом-то деле он оставил Джимми на страже, а сам побежал в ванную, совсем забыв, бедняга, что у него на дороге стоит ловушка для гоблинов. Но при чем тут Джимми?

Впрочем, у них не оставалось времени выяснять, кто виноват, кто прав, потому что они оба услышали, как дядя Карл нажимает ручку своей двери. Нельзя было терять ни секунды.

– Исчезни! – зашептал Джимми.

Малыш, подпрыгивая, помчался на кухню, а сам Джимми скрылся в своей комнате и кинулся на кровать.

Все это он успел проделать в самый последний момент. Он натянул одеяло на голову и робко попробовал издавать скромный храп «грр-ах», но у него снова не получилось, и он лежал молча и слышал, как дядя Карл вошел к нему в комнату и подошел к его кровати. Джимми осторожно, чуть-чуть, приоткрыл глаза и увидел, что дядя Карл стоит над ним и так пристально вглядывается, что у Джимми все тело начало зудеть.

– Только не делай вид, что спишь, – сказал дядя Карл. – Тебя тоже разбудил раскат грома?

– Да...

Дядя Карл с удовлетворением кивнул.

– Я всегда чувствовал, что у тебя абсолютный слух. Ты не бойся, Джимми... Пусть себе грохочет. Это не опасно.

Потом он вышел. Джимми долго лежал в кровати, не смея пошевелиться. Но, в конце концов, он все же тихонько встал. Его очень тревожило, что там с мишками-гамми, и он неслышно прокрался на кухню.

Первое, что он увидел, была мумия. И какая мумия! Она сидела на стуле, а рядом стояли, чуть подпрыгивая от удовольствия, мишки-гамми. Малыш освещал мумию карманным фонариком.

– Разве не хороша? – спросил он.

«Она – значит, это мумия не фараона, а его жены», – подумал Джимми.

Круглая, толстая жена-фараониха, потому что поверх кухонных полотенец мишки-гамми обмотали ее всеми махровыми полотенцами, которые были в ванной. Голова ее была скручена из салфеток и тоже обмотана ободком. Но, главное, у мумии были зубы! Настоящие зубы – зубы тети Софи! Настоящая, наводящая ужас, устрашающая мумия!

– Смертоносная мумия, – заключил Толстяк.

При виде ее Джимми содрогнулся.

– Почему на ней пластырь? – тихо спросил он у мишек-гамми.

– Она брилась и порезалась, – пояснил Малыш.

Затем мишки-гамми подхватили мумию и поволокли в прихожую.

– Как приятно будет гоблинам встретиться с ней! – засмеялась Солнышко.

И вот, наконец, появились долгожданные гости.

Мишки-гамми оживились, даже обрадовались, услышав позвякивание и поскрипывание у входной двери.

У Джимми перехватило дыхание. И тут – раздался грохот! – и два приглушенных вскрика. И только тогда, когда Малыш, спрятавшийся под столом, на мгновение зажег свой фонарик, а потом сразу же потушил, луч света упал на наводящую ужас, устрашающую смертоносную мумию, которая стояла, прислоненная к стене, и в зловещей улыбке скалила зубы – зубы тети Софи.

И снова раздались крики, на этот раз более громкие.

Все дальнейшее произошло одновременно, и Джимми не смог ни в чем разобраться. Он только слышал, как распахнулись двери – это выскочили из своих комнат дядя Карл и тетя Софи, и тотчас он услышал чьи-то шаги в прихожей.

Толстяк и Малыш подтянули мумию к себе за поводок, который держали в руках, и она с глухим стуком упала на пол. Потом Джимми услышал, как дядя Карл сделал несколько шагов в прихожей; видимо, он пытался включить свет, но у него ничего не получалось, так как мишки-гамми заранее об этом позаботились...

«Проказничать лучше в темноте», – сказали они и похозяйничали в предохранительном щитке.

Дядя Карл и тетя Софи беспомощно стояли, не зная, что им делать.

– Какая ужасная гроза! – сказал дядя Карл. – Вот так грохочет! Неудивительно, что решили отключить электроэнергию.

– Разве это гром? – спросила тетя Софи. – А я считала, что нечто совсем другое.

Но дядя Карл стал ее уверять, что это наверняка гром.

– Да и что бы это еще могло быть? – спросил он.

– Я думаю, это опять прилетели к нам гуманоиды, – объяснила тетя Софи.

Джимми вдруг вспомнил о гоблинах. Где они? Убежали? Но он не слышал, чтобы хлопнула входная дверь. Вероятнее всего, они стояли где-то в прихожей, затаившись... Джимми стало страшно! Он придвинулся поближе к Толстяку и Малышу.

– Тихо, – прошептал Толстяк. – Скоро мы их снова поймаем.

– Да, конечно, одно из двух, – глубокомысленно изрекла тетя Софи, – Но жить в доме стало невозможно.

Потом они оба, дядя Карл и тетя Софи, исчезли, каждый в своей комнате, и снова воцарилась полная тишина.

Мишки-гамми и Джимми сидели под столом и ждали.

«Прошла уже целая вечность», – подумал Джимми. Снова послышалось «брр-пс-пс» и «брр-ax», сперва прерывисто и слабо, но потом эти звуки настолько окрепли, что стало ясно – дядя Карл и тетя Софи опять погрузились в глубокий сон.

И вот тогда, притаившиеся в темноте гоблины, снова двинулись в путь. Слышно было даже их дыхание. Ужас охватил Джимми. И тут гоблины зажгли фонарик – да, у них тоже был фонарик, – и луч света запрыгал по прихожей.

Края скатерти свисали низко, но все же гоблины легко могли обнаружить под столом и Джимми, и мишек-гамми, и мумию.

Джимми зажмурил глаза, словно он думал, что становится от этого невидимым, и затаил дыхание. Шепот гоблинов раздался совсем рядом.

– Ты тоже видел призрак? – спросил один из гоблинов.

– Еще бы! – подхватил другой. – Белый призрак! Он стоял у этой стены, но теперь исчез. Но я его точно видел!

– Ни в одной квартире в Нью-Йорке нет такого количества привидений, как здесь, это мы с тобой точно знаем, – сказал первый из гоблинов.

– Давай-ка сматываться отсюда, да поскорей, – предложил другой.

Но его приятель не согласился:

– Ни за что! Ради десяти тысяч долларов я готов сражаться не то что с одним, а с целым десятком призраков и привидений, запомни!

Он тихо поднял стул, к ножкам которого была привязана веревка ловушки-капкана и аккуратно поставил на прежнее место, чтобы приготовить, на всякий случай, путь к отступлению. При этом он обругал живущих здесь детей: что за дурацкие шутки!

– Надо быть поосторожней! Я и так весь в синяках и шишках!