Тито Брас - Алладин и султан

- Он назван так в честь демонов Ночи, которые жили здесь до меня. Я долго подбирался к этому острову. Здесь лучшее место для занятий черной магией. Конечно же, я слышал, что здесь обитают демоны, и поэтому действовал крайне осторожно. Тогда мне было лет триста, и я не обладал той силой, которая пришла ко мне позже.

- Как же ты справился с демонами Ночи?

- О, - улыбнулся колдун, - это был крайне остроумный план, но теперь все демоны сидят в своей же собственной тюрьме и до сих пор не теряют надежды выбраться. Смешно хвастаться победой над такими глупцами, но они родственники Черного ифрита!

- Так вот почему ты чувствуешь себя на острове в безопасности! – воскликнул Алладин, отталкивая жадные стебельки, которые тянулись к его руке с соседнего куста. - Уничтожив тебя, Черный ифрит погубит и своих братьев?

- Именно так.

Алладин остановился и с трудом отодрал с лица желтый цветок, который норовил поцеловать его в щеку своими крохотными розовыми губками.

- Твои растения очень привязчивы.

- Да. Они очень любят людей, - закивал колдун. – Мои безмолвные друзья. Как они проголодались. Придется позаботиться о том, чтобы корабль-другой потерпел крушение у берегов моего острова. Ах, мои красавицы! Совсем позабыл о вас за этой суетой!

- Ты так и не сказал, как мне найти Черного ифрита, - бросил Алладин, меняя тему разговора.

- Совершенно справедливо, – согласился маг. - Ты понимаешь, что он не может жить на земле. Он обитает... в другом мире, скажем так. Попасть к нему можно с Лысого холма, который находится в стране скрелингов. Это на западном побережье. Вот тебе пропуск.

Шандагоа кинул Алладину три тонкие палочки с отверстиями, сквозь которые был проведен шнур.

- Надень это на шею и береги. Когда достигнешь Лысого холма, сломай одну из них - сразу очутишься в обители Черного ифрита.

- Как я вернусь назад? - спросил юноша, рассматривая столь необычный пропуск.

- Сломаешь вторую - окажешься там, где пожелаешь, то есть, на моем острове. А третью я дал тебе на всякий случай. Путь не близок. Мало ли что может приключиться. Будь осторожен. Насколько я знаю, табличку со своим именем Черный ифрит тщательно охраняет.

- Что значит «тщательно охраняет»?

- Я заключил с тобой договор, юноша, потому что у тебя немного больше ума, немного больше удачи и чуть больше воображения, чем у остальных людей. Вот ты и узнай, что значит «тщательно охраняется». В одном ты можешь быть уверен: Черный ифрит не принимает тебя в расчет. Ты для него просто смертный.

- Все ясно, - насмешливо произнес Алладин. - Объясни мне только одну вещь. Почему знание имени дает такую власть над колдовскими силами?

Некоторое время Шандагоа молчал, рассматривая свои цветы. Потом пожал плечами и произнес:

- Ты, наверное, слышал о Великом Равновесии, которое управляет нашим миром, - колдун пристально взглянул на Алладина и, заметив его утвердительный кивок, продолжил, - любой, кто достиг могущества в древнем знании, будь то божество или человек, нарушает равновесие. Поэтому на другой Чаше Весов должно находиться нечто, что сводит его могущество на нет.

В нашем мире таким противовесом является имя. Таков Закон. На каждое действие должно быть противодействие. Мне, например, тоже не удалось бы управлять могущественными силами, если бы у меня не было слабости. Каждый из достигших могущества должен собственноручно создать предмет, который представляет для него смертельную опасность. Ты знаешь мое имя, но не знаешь предмета, на котором оно начертано, и не знаешь, где спрятан этот предмет. В противном случае, ты держал бы в своих руках мою жизнь.

- Ясно, - кивнул Алладин. - Значит, с глиняной табличкой Черного ифрита ты стал бы всемогущим?

- Конечно, - оживился колдун. - Вся вселенная оказалась бы в моей власти! О, как я буду развлекаться! Какие приключения меня ждут! Что там какой-то Галран, который правит судьбами жалких работорговцев, и только. Ему был неподвластен ни твой покорный слуга, ни тем более Черный ифрит, который практически всемогущ. Вокруг много богов, больших и маленьких. Они заполнили весь мир. Но так было не всегда. Я подозреваю, что когда-то Вселенная вообще обходилась без богов.

- Думаю, твои подозрения обоснованы, - прищурился Алладин. - Мысль порождает богов, боги порождают мысль, а в определенные периоды мыслей вообще нет. В свете последних событий я думаю, что Вселенной безразлично, что в ней происходит.

Алладину тяжело было расставаться с принцессой Томарис. Они долго молчали, даже когда он обнял ее на прощание, она не сказала ему ни слова, лишь посмотрела встревоженным взглядом. Но в глазах ее светилась любовь.

У юноши защемило сердце, но он бессилен был что-либо изменить. Шандагоа уже ждал его у ладьи. Не оглядываясь, Алладин поднял парус и отчалил от берега.

Ладья была обшита тончайшими листами металла, покрытого странными, замысловатыми узорами. На единственной мачте висел треугольный парчовый парус, на котором была вышита карта западного побережья. Кроме того, на носу ладьи был укреплен странный вращающийся камень в виде стрелы, который постоянно указывал на запад.

Перед отплытием колдун пообещал Алладину постоянный попутный ветер. И действительно, с самого начала путешествия дул ветер с востока.

Алладин первые два дня много думал о Томарис и о своей любви к ней. Ни одна девушка не затронула его сердце так, как Томарис. Она была и прекрасна, и умна, хотя подчас было трудно разобраться в смене ее настроений. Конечно, он понимал, какая пропасть их разделяет: она была принцессой по крови, а он - сыном простого сапожника. Высокое положение ей досталось по праву рождения, а он всего добился сам. Судьба была благосклонна к нему. Но не это сейчас волновало его сердце.

С первой их встречи Алладин понял, что они с принцессой очень похожи. Как будто две половинки одного целого. И теперь, когда Томарис осталась пленницей на Смеющемся острове, он чувствовал себя так, будто потерял часть души.

К вечеру третьего дня у него кончился запас еды. Алладин доел остатки постного мяса антилопы, смешанного с изюмом, костным мозгом и рыбьей икрой, и улегся спать.

Ветер по-прежнему дул на запад, стрелка на носу корабля смотрела вперед, и поэтому, ни о чем не беспокоясь, Алладин спокойно заснул и проспал всю ночь напролет.

Утром ветер начал дуть какими-то неровными порывами и к полудню стих окончательно. Видно, заклинания Шандагоа утратили свою силу. Юноша поднялся и осмотрел линию горизонта.

К своей радости он понял, что путешествие подошло к концу. Впереди сверкала пенная полоса прибоя, полоса ослепительного белого песка и дальше, в глубине материка, виделся бесконечный ковер леса.