Народные сказки - Тысяча и одна ночь. Сказки Шахерезады. Самая полная версия

Услыхав этот рассказ матери, Абу-Гасан так громко крикнул, точно душа его рассталась с телом, и проговорил:

– Да ведь это я отдал приказание высечь шейхов и послал тебе сто червонцев! Я – царь правоверных!

Сказав это, он бросился на мать и палкой избил ее, так что она стала звать мусульман к себе на помощь. А он не переставал наносить ей удары, пока соседи не услыхали ее криков и не прибежали к ней на выручку. Продолжая бить, он говорил ей:

– Старая вещунья! Разве я не царь правоверных? Ты околдовала меня!

Народ, услыхав его слова, заметил:

– Да этот человек сошел с ума.

И, не сомневаясь в его сумасшествии, они взяли его, связали ему назад руки и свели его в сумасшедший дом. Там его ежедневно били, поили отвратительными лекарством и истязали его до того, что он в самом деле стал сходить с ума. Таким образом стал он жить, прикованный за шею цепью к высокому окну, и прожил десять дней, после чего мать его пришла навестить его, и он стал жаловаться ей на свое положение.

– О сын мой! – сказала она. – Побойся Бога! Если бы ты был царем правоверных, то не сидел бы здесь.

– Клянусь Аллахом, ты говоришь истинную правду, – отвечал он ей. – По-видимому, я заснул и видел во сне, что я халиф, окруженный слугами и рабынями.

– О сын мой, – продолжала мать, – сатана может сделать еще и не то.

– Ты говоришь правду, и я прошу у Господа прощения за все, что мною сделано.

Его выпустили из дома умалишенных, свели в баню, и когда он немного пришел в себя, то приготовил себе поесть и попить и начал есть. Но есть один он не любил и сказал матери:

– О матушка, не люблю я ни жить, ни есть в одиночестве.

– Если хочешь поступать по-прежнему, то попадешь опять в сумасшедший дом.

Но, не обращая внимания на ее слова, он пошел опять на мост, чтобы пригласить кого-нибудь к себе в гости. В это время случилось проходить Эр-Рашиду в одежде купца. Халиф ежедневно приходил на мост, но не находил Абу. Абу-Гасан, увидав Эр-Рашида, обратился к нему с такими словами:

– Здравствуй, царь шайтанов!

– Что я тебе сделал? – спросил халиф.

– Да что же можно было сделать хуже того, что ты сделал со мною, лукавый шайтан? Сколько вынес я побоев, сидя в сумасшедшем доме, где меня принимали за сумасшедшего. И все это сделал ты. Я привел тебя к себе в дом, накормил тебя, и после этого ты отдал меня в руки своим шайтанам, чтобы они забавлялись надо мною. Уходи от меня и иди своей дорогой.

Халиф улыбнулся и, заняв подле него место, стал ласково говорить с ним.

– О брат мой, – сказал он, – когда я в тот вечер ушел от тебя, то нечаянно оставил дверь незакрытой, и шайтан, вероятно, забрался к тебе.

– Не спрашивай лучше, что со мною случилось, – продолжал Абу-Гасан. – И зачем ты оставил дверь отворенной, так что дьявол мог ко мне забраться и сыграть со мною такую штуку?

Он подробно рассказал Эр-Рашиду, что с ним случилось, и халиф с трудом мог удержаться от смеха, после чего сказал ему:

– Ну, слава Богу, что все бедствия твои кончились и что я вижу тебя прежним.

– Я не хочу более приглашать тебя к себе, – отвечал ему Абу-Гасан, – потому что пословица говорит справедливо: «Кто обжегся на молоке, тот дует и на воду». Теперь я не хочу более пировать с тобой, так как посещение твое, кроме несчастья, мне ничего не принесло.

– Но ведь через меня же исполнилось твое желание, – сказал ему халиф, – и имам и шейхи наказаны.

– Это правда, – отвечал Абу-Гасан.

– Может быть, с тобой случится что-нибудь еще более приятное.

– Но тебе-то что от меня надо?

– Мне хочется быть сегодня вечером твоим гостем.

– Я соглашусь на это, – сказал, наконец, Абу-Гасан, – только под тем условием, чтобы ты поклялся мне печатью Сулеймана, сына Давида, что ты не позволишь шайтану шутить со мной.

– Слушаю и повинуюсь, – отвечал Эр-Рашид.

Абу-Гасан повел его к себе домой и поставил перед ним и его спутниками угощение. Когда все они насытились, слуги поставили перед гостями вина и другие напитки, и они продолжали пить и угощаться, пока хмель не бросился им в голову. Тогда Абу-Гасан сказал халифу:

– О собутыльник мой, говоря по правде, я вовсе не понимаю, что в тот раз случилось со мной. Мне казалось, что я был царем правоверных и отдавал приказания, а на самом-то деле оказалось, что это было во сне.

– Это был тяжелый сон, – отвечал халиф и, незаметно положив в кубок кусочек бенджа, прибавил: – Выпей-ка этот кубок!

– Охотно выпью его из твоих рук, – отвечали Абу-Гасан.

Он взял кубок и как только осушил его, сразу упал вниз лицом. Халиф тотчас же встал и приказал своим людям свести Абу-Гасана во дворец и положить его на царское ложе, а рабыням встать кругом. Сам халиф спрятался так, что его Абу-Гасан не мог видеть, а одной из рабынь он приказал взять лютню и ударить по струнам.

Это было глубокой ночью, и Абу-Гасан, проснувшись и услыхав звуки лютни и пение, закричал:

– Матушка! Матушка!

– К твоим услугам, о царь правоверных! – отвечали ему рабыни.

Услыхав это, он вскричал:

– Сила и власть в руках Господа Всевышнего, Всемогущего! Приди ко мне на помощь, так как сегодняшняя ночь еще несчастнее прошлой!

Он вспомнил о том, что было между ним и матерью, и как он побил ее, и как его посадили в сумасшедший дом, и посмотрел на знаки, оставшиеся от побоев у него на теле. Посмотрев на лица окружавших его, он проговорил:

– Все это шайтаны, принявшие образ человеческий! Аллах, заступись за меня!

Он подозвал к себе одного из мамелюков и приказал укусить его за ухо, чтобы он знал, спит он или нет.

– Как же я могу трогать твои уши, – возразил ему мамелюк, – ведь ты царь правоверных?

– Делай то, что тебе приказывают, или я снесу тебе голову! – крикнул Абу-Гасан.

Мамелюк прокусил ему ухо насквозь, так что Абу-Гасан громко закричал. Эр-Рашид, сидевший неподалеку, и все присутствующие попадали от смеха, он крикнул мамелюку:

– Не с ума ли ты сошел, можно ли кусать так халифа?

– Разве, несчастные шайтаны, – крикнул ими Гасан, – мало вам того, что со мною случилось? Но вы-то не виноваты, а виноват ваш старший шайтан, превративший вас в людей. Я прошу у Господа защиты против вас!

Услыхав это, халиф крикнул из-за занавеси:

– Ты убил нас, Абу-Гасан!

Абу-Гасан узнал его и, поцеловав прах у ног его, обратился к Господу с просьбой усилить славу его и послать ему благоденствие.

Эр-Рашид одел его в богатое платье, дал ему тысячу червонцев и назначил его своим главным собутыльником.

Абу-Гасан сделался любимцем халифа, так что обедал всегда с ним и женою его, султаншей Зубейдех, дочерью Эль-Казима, и женился на ее казначейше Нушет Эль-Фуад. Он зажил со своей женой и ел, пил и веселился до тех пор, пока не промотал всех денег, после чего он сказал жене: