Народные сказки - Тысяча и одна ночь. Сказки Шахерезады. Самая полная версия

– О Нушет Эль-Фуад!

– К твоим услугам, – отвечала она.

– Mне хотелось бы подшутить над халифом, а ты подшути над султаншей, и мы сейчас же получим двести червонцев и два куска шелковой материи.

– Поступай, как знаешь, – отвечала она, – и что же надо делать?

– Надо нами притвориться мертвыми. Я умру раньше тебя и лягу, а ты покрой меня шелковой салфеткой и разверни на мне чалму, и завяжи ноги, а на живот положи ножик и соль. После этого распусти волосы и иди к султанше, и рви на себе платье, и бей себя по лицу, и кричи. Она спросит тебя: «Что с тобой?», а ты отвечай: «Абу-Гасан Мота приказал недолго жить – скончался!» Она пожалеет меня и заплачет, и прикажет казначейше выдать тебе сто червонцев и кусок шелковой материи, и скажет тебе: «Иди, приготовь тело к погребению и похоронам». Ты получишь от нее сто червонцев и кусок шелковой материи, и приходи домой. Когда ты придешь, я встану, а ты ляжешь на мое место, и я пойду к халифу и скажу ему: «Нушет Эль-Фуад приказала тебе долго жить!» Я разорву на себе платье и дерну за бороду, и ему станет жаль тебя, и он прикажет казначею дать мне сто червонцев и кусок шелковой материи и скажет мне: «Иди, приготовь тело к погребению и похорони его», и я вернусь домой.

Нушет Эль-Фуад была очень довольна этой выдумкой и вскричала:

– Право, это отличная шутка!

Завязала ему глаза, связала ноги, покрыла салфеткой, сделала все, что он велел ей; после этого она разорвала платье, распустила волосы и пошла с плачем к султанше Зубейдех. Султанша, увидав ее, сказала:

– Что с тобой? Что случилось? О чем ты плачешь?

Эль-Фуад продолжала плакать и восклицать:

– Голубка моя, Абу-Гасан Мот приказал тебе долго жить. Он умер!

Султанша Зубейдех пожалела его, проговорив:

– Бедный Абу-Гасан Мот!

Затем, поплакав немного, она приказала казначейше выдать Нушет Эль-Фуаде сто червонцев и кусок шелковой материи и послала Нушет Эль-Фуаду приготовить тело к погребению и похоронить его. Взяв сто червонцев и кусок шелковой материи, она вернулась домой очень довольная и, придя к Абу-Гасану, рассказала ему все, что случилось. Он встал и, опоясавшись на радостях, заплясал и, взяв деньги и материю, спрятал их.

После этого он положил Нушет Эль-Фуад и сделал с нею то же самое, что она сделала с ним; затем разорвал на себе рубашку, растрепал бороду, распустил чалму и побежал к халифу, заседавшему в зале суда, куда прибежал, ударяя себя в грудь.

– Что с тобой, Абу-Гасан? – сказал ему халиф.

– Лучше бы твоему собутыльнику не родиться на свет Божий, – рыдая, проговорил он.

– Говори же, что случилось?

– О государь! Нушет Эль-Фуад приказала тебе долго жить! – вскричал Абу-Гасан.

– Нет Бога, кроме Аллаха! – проговорил халиф, всплеснув руками.

Он стали утешать Абу-Гасана и говорит ему:

– Не горюй, я дам тебе вместо нее наложницу.

Халиф приказал казначею своему дать ему сто червонцев и кусок шелковой материи. Казначей немедленно исполнил приказание, а халиф отпустил Абу-Гасана, сказав ему, чтобы он приготовил тело к погребению и похоронил его. Абу-Гасан, взяв деньги и материю, пошел домой и, подойдя к мнимой покойнице, сказал ей:

– Вставай, желание твое исполнилось.

Она встала, а он положил перед нею деньги и материю. Они их спрятали и стали смеяться и весело болтать.

После ухода Абу-Гасана, отправившегося приготовлять тело к погребению, халиф очень пожалел его и, распустив совет, встал и, опираясь на Месрура-палача, пошел утешить Зубейдех в потере ее рабыни. Он застал ее в слезах и готовую утешать его в потере Абу-Гасана.

– А твоя рабыня Нушет Эль-Фуад, – сказал халиф, – приказала тебе долго жить.

– О государь мой, – отвечала Зубейдех, – рабыня-то моя жива, а Абу-Гасан приказал тебе долго жить; ведь это он умер!

Халиф улыбнулся и сказал своему евнуху:

– О Месрур, как женщины бестолковы. Разве Абу-Гасан не был сейчас у меня?

Султанша Зубейдех сердито засмеялась и проговорила:

– Что теперь за шутки? Разве тебе мало еще смерти Абу-Гасана, ты еще хочешь меня уверить, что умерла и моя рабыня, и обвиняешь меня в бестолковости?

– Да в самом же деле Нушет Эль-Фуад умерла, – сказал халиф.

– Ты не мог видеть теперь Абу-Гасана, и он быть у тебя не мог, потому что сейчас у меня была Нушет Эль-Фуад. Она плакала и горевала, и раздирала на себе одежду, а я утешала ее и дала ей сотню червонцев и кусок шелковой материи, а теперь я сидела и ждала тебя, желая тебя утешить в потере твоего любимого собутыльника Абу-Гасана Мота, я даже хотела посылать за тобою.

Услыхав это, халиф засмеялся и сказал:

– Умерла Нушет Эль-Фуад.

– Нет, нет, государь, – возразила Зубейдех, – умер Абу-Гасан.

Эти слова вывели халифа из себя, жила на лбу у него надулась, и он подозвал Месрура и сказал ему:

– Иди сейчас в дом Абу-Гасана Мота и узнай, кто из них умер.

Месрур пустился бежать бегом, а халиф сказал султанше:

– Хочешь побиться об заклад?

– Хочу, – отвечала она, – и стою на том, что умер Абу-Гасан.

– А я, – сказал халиф, – предлагаю заклад и говорю, что умерла Нушет Эль-Фуад, и побьемся мы вот на что: я ставлю «сад восторгов» против твоей «картинной беседки».

Они стали ждать Месрура.

А Месрур бежал, не останавливаясь, и завернул в переулок, где стоял дом Абу-Гасана Мота. Абу-Гасан сидел, прислонившись к окну, и издали увидал Месрура.

– Должно быть, халиф, – сказал он жене, – после того как я ушел от него, распустил двор и пошел утешать султаншу, а она при появлении его встала и начала утешать его, и сказала ему: «Абу-Гасан Мот приказал тебе долго жить!» – На это халиф отвечал ей: «Умерла Нушет Эль-Фуад. Она приказала тебе долго жить». А Зубейдех продолжала: «Нет, умерла не она, а Абу-Гасан Мот, твой собутыльник!» А он опять говорил ей: «Нет, умерла Нушет Эль-Фуад!» Так они поспорили, и халиф вышел из себя, побился с нею об заклад и послал сюда Месрура, чтобы узнать, кто умер. Поэтому лечь теперь надобно тебе, для того чтобы он видел тебя и пошел бы сказать об этом халифу.

Нушет Эль-Фуад легла, а Абу-Гасан прикрыл ее изаром и сел у нее в головах, заливаясь слезами. В это время евнух Месрур вошел в дом, поклонился Абу-Гасану и, увидав лежавшую Нушет Эль-Фуад, открыл ее лицо и вскричал:

– Нет Бога, кроме Аллаха! Сестра наша Нушет Эль-Фузд умерла! Как быстро судьба ее свершилась! Аллах да помилует ее и избавит тебя от ответственности.

Он ушел и рассказал халифу и Зубейдех то, что видел, и при этом засмеялся.

– Ах ты, несчастный! Разве теперь до смеха? Расскажи хорошенько, кто же из них умер?

– Клянусь Аллахом, о государь мой, что умерла Нушет Эль-Фуад, и Абу-Гасан сидит у нее в головах и плачет. Я открывал лицо Нушет Эль-Фуад и видел, что оно распухло, и потому я сказал ему: «Похорони ее скорее, для того чтобы мы могли помолиться о ней», а он отвечал мне: «Хорошо». Я оставил его приготовляющим тело к погребению.