Народные сказки - Тысяча и одна ночь. Сказки Шахерезады. Самая полная версия

При этих словах отца сердце Менар-Эль-Сены заныло, она испугалась за своих детей и низко наклонила голову. Затем посмотрела на отца и сказала:

– О царь! Ведь царица Нур-Эль-Гуда приготовилась принять меня и ждет меня с часу на час. Четыре года она уже не видала меня, и если я теперь не поеду к ней, то она рассердится на меня; я поеду к ней не более как на месяц, а потом опять вернусь к тебе. Да и кто же может вступить к нам в страну и попасть на острова Вак-Вак? Кто может проехать через Белую страну, Черную гору, Камфарную землю и Хрустальный дворец? И разве кто-нибудь может пробраться через страну Птиц, Хищных Зверей и Шайтанов и добраться до наших островов? Каждый иностранец, несомненно, должен погибнуть в пути. Поэтому успокойся и позволь мне отправиться, так как никто не может добраться до нас.

Она уговаривала его до тех пор, пока он не дал позволение ей отправиться. Он приказал тысяче всадников проводить ее до реки и ждать там, пока она не доедет до столицы сестры и не войдет к ней во дворец. Он приказал им ждать ее и проводить ее обратно домой. Дочери же царь позволил остаться у сестры только два дня.

– Слушаю и повинуюсь, – сказала она ему.

Она встала и отправилась в путь, а отец ее проводил ее и простился с ней. Слова отца произвели на нее глубокое впечатление; она стала бояться за своих детей и успокаивала себя только тем, что никто от судьбы уйти не может.

Три дня ехала она, не останавливаясь, и, приехав к ней, раскинула палатки на берегу. Затем она переехала на другую сторону, взяв с собою только несколько пажей, царедворцев и визирей, и, прибыв в столицу Нур-Эль-Гуды, она вошла во дворец и прошла к царице, где застала своих детей в слезах и кричавших: «Отец наш!» Слезы потекли у нее из глаз, она заплакала, прижав детей к груди, и сказала им:

– Разве вы видели вашего отца? Как бы я желала, чтобы не существовало того часа, в который я рассталась с ним! И если бы я знала, где он находится, я отправила бы вас к нему.

Она стала выражать сожаление о себе, стала плакать о муже, о детях и сказала следующие стихи:

Но когда сестра ее увидала, что мать прижимала своих детей к груди и при этом говорила: «Я сама виновата, что все это со мной случилось, я разрушила свою семью», – она не только не поздоровалась с ней, а, напротив того, сказала ей:

– Ах ты, скверная женщина! Откуда у тебя эти дети? Разве ты вышла замуж без ведома твоего отца, или дети эти у тебя незаконные? Если это так, то ты должна быть жестоко наказана, и если ты вышла замуж без нашего позволения, то зачем же ты бросила мужа и взяла от него детей, разлучив их с отцом и переправив к нам в страну? Кроме того, ты прятала от нас своих детей. Неужели ты воображала, что мы не знали об их существовании? Клянусь всеведущим Аллахом, что мы очень хорошо знали о них, знали, что ты их мать, и знали твою позорную тайну!

Сказав это, царица приказала своим телохранителям схватить ее. Ее схватили, связали ей назад руки, надели колодки и жестоко избили ее, так что местами содрали с нее кожу. Царица повесила ее за волосы, и посадила ее в темницу, и написала верховному царю, своему отцу, письмо, в котором уведомляла об этом событии так:

«К нам в страну явился мужчина человеческого рода, и сестра моя Менар-Эль-Сена уверяет, что она законным образом вышла за него замуж и имеет от него двух сыновей, которых она скрывала от нас и должна была признаться, когда этот человек явился к нам. Зовут его Гасаном, и он сообщил нам, что женат на ней и что она долго жила с ним, затем, взяв своих детей, ушла от него без его ведома, сказав, уходя, его матери, чтобы та передала своему сыну, что если он почувствует желание видеть ее, то может приехать на острова Вак-Вак. Мы задержали у себя Гасана, а старуху Шавапею я послала за ней и детьми и велела привести детей прежде, чем приедет мать. Старуха, исполняя мое приказание, детей привезла ранее ее прибытия. Я послала за человеком, выдававшим себя за ее мужа, и он, придя ко мне, тотчас же узнал детей. Тут я убедилась, что это действительно его дети и что она жена его, что он не лгал и что он человек честный, с которым сестра поступила бессовестно. Мне стало страшно, что такая история может опозорить нас в глазах обитателей острова. Когда негодная женщина приехала ко мне, я страшно на нее рассердилась, жестоко наказала ее и повесила ее за волосы. Теперь я сообщила тебе ее историю, и ты можешь распорядиться ее судьбой: что ты прикажешь, то мы с ней и сделаем. Ты знаешь, что подобные вещи позорят нас и тебя, так как обитатели острова, несомненно, услышат об этом, а мы должны служить им примером. Вследствие всего этого прошу тотчас же прислать ответ».

Она дала это письмо гонцу, который и отправился с ним к царю. Верховный царь, прочитав письмо, страшно разгневался на свою дочь Менар-Эль-Сену и написал царице Нур-Эль-Гуде следующее: «Отдаю дело это в твои руки и предоставляю тебе власть над ее жизнью; если она действительно поступила так, как ты пишешь, то убей ее и не обращайся ко мне более за советом». Таким образом, когда письмо отца пришло и она прочла его, то велела привести к себе Менар-Эль-Сену. Сестра пришла вся в крови, с крепко завязанными назад руками, в колодках из тяжелого железа на ногах и в волосяной одежде. Ее поставили перед царицей, и она стояла смущенная и несчастная; видя себя в таком униженном положении, она подумала о своей прежней славе и, горько заплакав, сказала следующее:

После этого она опять заплакала так, что лишилась чувств, и когда очнулась, то проговорила еще стихи.

Царица приказала принести деревянную лестницу и растянула на нее несчастную, привязав руки и ноги веревками, а голову – волосами, и не почувствовала к ней ни малейшего сожаления. Менар-Эль-Сена, увидав, что с ней делают, начала плакать и просить помощи, но никто помощи ей не оказывал.

– О сестрица! – говорила она царице. – Отчего ты так ожесточена против меня и не чувствуешь жалости ни ко мне, ни к этим малюткам?