Михаил Булатов - Гора самоцветов

— Нет, — отвечает прохожий, — не хочу. Сыт я, недавно поел.

Развязал он свою сумку, достал все, что было съестного, и сам угостил ребят. А потом улегся и сейчас же заснул.

Рано утром старик проснулся, поблагодарил хозяйку за ночлег и сказал на прощанье:

— Все, что ты начнешь делать с утра, будешь делать до вечера!

Не поняла женщина слов прохожего и внимания на них не обратила. Проводила она старика до калитки, вернулась домой и подумала:

«Ну, если даже этот бедняк говорит, что мои дети оборвыши, то что же могут сказать другие!»

И решила она сшить из остатков полотна, которое у нее было, хоть одну рубашку. Отправилась к богатой соседке и попросила у нее аршин, чтобы вымерить полотно: хватит ли его хоть на одну рубашку?

Возвратилась бедная женщина от соседки и тотчас же отправилась в кладовую.

Взяла с полки кусок полотна и стала его мерить. Она мерит, а кусок все длиннее становится, все конца не видно... Целый день мерила и только поздно вечером домерила до конца.

Ну, теперь и ей самой и всем ее ребятам на всю жизнь хватит полотна для рубашек!

«Так вот о чем говорил мне утром прохожий!» — догадалась бедная женщина.

Вечером она отнесла аршин богатой соседке и рассказала ей без утайки, как она по слову прохожего получила полную кладовую полотна.

«Ах, зачем я этого прохожего не пустила ночевать!» — подумала богачка и закричала:

— Эй, работник! Запряги-ка поскорее лошадь! Скачи вслед за нищим! Во что бы то ни стало привези его сюда! Бедным надо помогать не скупясь! Я всегда это говорила!

Работник тотчас же поехал разыскивать старика прохожего. Только на следующий день он нагнал его. Но старик не захотел возвращаться.

Загоревал работник и говорит:

— Ну, беда мне: не привезу тебя — выгонит меня хозяйка и жалованье не отдаст...

— Не горюй, паренек, — отвечает старик, — так и быть, поеду с тобой!

Сел в повозку и поехал.

А богачка у ворот стоит, ждет не дождется. Встретила старика с поклонами, с улыбками, провела в дом, напоила, накормила, на мягкую постель уложила:

— Ложись, дедушка, отдыхай, милый!

Прожил старик прохожий у богачки день, прожил другой, прожил третий. Ест, пьет, спит, трубочку курит. Хозяйка его угощает, ласковые слова ему говорит, а сама злится, думает:

«И когда только этот старый негодник уберется отсюда!»

А прогнать старика не смеет — боится: прогонишь его, тогда все хлопоты даром пропадут.

На четвертый день, к великой ее радости, рано утром прохожий стал собираться в дорогу. Богачка вышла его проводить. Идет старик к воротам, а сам молчит. Вышел за ворота — и опять ни словечка. Не вытерпела и говорит:

— Скажи-ка ты, что мне делать сегодня?

Посмотрел на нее прохожий и сказал:

— Все, что начнешь делать с утра, будешь делать до вечера!

Вбежала богачка в дом, схватила аршин, чтобы мерить полотно. Но тут она громко чихнула — так громко, что куры на дворе в испуге разлетелись в стороны.

И чихала она весь день, не останавливаясь:

— Ап-чхи! Ап-чхи! Ап-чхи!

Ни пить, ни есть, ни отвечать на вопросы богачка не могла. Только и слышно было:

— Ап-чхи! Ап-чхи! Ап-чхи!

И только когда солнце закатилось и совсем стемнело, перестала она чихать.

Давным-давно жили муж с женой, и было у них три дочери. Однажды муж отправился на целый день в поле пахать и говорит жене:

— Напеки-ка ты лепешек и пришли мне с дочкой.

Напекла жена лепешек и отправила старшую дочку к отцу.

Пошла девушка на пашню, а дороги не знает. Шла-шла и подошла к перекрестку. Остановилась и думает:

«В какую же сторону мне пойти?»

Прилетела птичка и чирикает:

— Чир-чирик, чир-чирик! Иди, сестрица, в правую сторону.

А с другой стороны притаился волк. Лежит он за кустом и ворчит:

— Хур-хур, девушка, иди в левую сторону!

Девушка и пошла в левую сторону. Прошла немного и увидела избушку. Зашла она в эту избушку, а здесь волк ее дожидается. Отнял он у девушки ее лепешки, съел их, а девушку спустил в глубокое подполье.

— Сиди, — говорит, — пока не выпущу!

Вернулся вечером отец домой голодный, спрашивает:

— Почему не принесли мне поесть?

А жена ему отвечает:

— Послала я тебе лепешек — старшая дочка их понесла, а домой еще не вернулась.

Ждали, ждали девушку; все ждали — и мать, и отец, и сестры, — да так и не дождались.

«Ну, — думают, — может, у подружки заночевала».

На другой день отец опять собрался на пашню и говорит жене:

— Смотри — сегодня пришли мне поесть пораньше да накажи дочке, чтобы к подружкам по дороге не заходила, прямо ко мне шла!

Опять напекла жена лепешек и послала их мужу со средней дочерью.

Дошла девушка до перекрестка, остановилась и не знает, куда ей дальше идти.

Прилетела птичка и чирикает:

— Чир-чирик, чир-чирик, сестрица! Иди в правую сторону!

А волк с другой стороны из-за кустов ворчит:

— Хур-хур, девушка, иди в левую сторону!

Послушала его девушка, пошла в левую сторону, и волк в ту же сторону побежал.

Прошла девушка немного и наткнулась на избушку. Зашла она в избушку. А тут волк ее уже дожидается. Отнял он у девушки лепешки, съел их, а девушку запер в подполье. Смотрит девушка, а тут и старшая сестра ее сидит. Она и спрашивает ее:

— Что же ты тут сидишь?

— Меня волк посадил. А ты как сюда попала?

— И меня волк заманил.

Сидят девушки в подполье, плачут, что делать — не знают, не придумают.

Вернулся вечером отец домой и стал бранить жену, почему она поесть ему не прислала.

— Как же, — отвечает жена, — я в полдень вторую дочку к тебе послала.

— Ты-то послала, да она-то не пришла!

— Вот какие у нас дочки бестолковые: вместо того чтобы отцу на пашню поесть принести, они к подружкам убегают, обо всем забывают!

На третий день понесла отцу лепешки третья дочка, младшая.

— Никуда, дочка, не заходи, — говорит ей мать, — иди прямо к отцу, не то он опять целый день голодным работать будет!

— Никуда не зайду, — отвечает дочка.

Пошла она, а волк у перекрестка, в кустах, уже дожидается. Как остановилась она и стала раздумывать, куда ей дальше идти, волк и начал свое:

— Хур-хур, девушка, иди в левую сторону!

Птичка поет:

— Чир-чирик, сестрица, иди в правую сторону!

А волк:

— Хур-хур, девушка, иди в левую!

Послушала, послушала девушка и пошла налево. Пришла к волчьей избушке да и попала, как обе сестры, в глубокое, темное подполье.

Сидят сестры, ждут, что дальше будет. Старшие горюют, плачут, а младшая их успокаивает.

— Ничего, — говорит, — не бойтесь, сестрицы, как-нибудь да убежим отсюда!