Марчелло Арджилли - Истории из предыстории. Сказки для взрослых

— Вы употребляете мыло «Белник»? — в упор спросил он.

Девушка простодушно кивнула.

— А этот транзистор ваш? — продолжил свой коварный допрос Билл, показывая на батарейный транзистор, из которого лились звуки симфонии Чайковского.

— Мой. Без него я просто жить не могу, — призналась Винченцина.

— Так вот кто ворует огородные пугала! — воскликнул Билл.

— Полегче на поворотах! — вмешался Винченцино. — Я спас тебе жизнь, а ты оскорбляешь мою невесту. Не лучше ли нам объединиться против общего врага?

Слово за слово, и Билл узнал их историю. Винченцино и Винченцина были втайне влюблены друг в друга. Но на девушку положил глаз шериф, вообразивший себя доном Родриго [3] Персонаж романа А. Мандзони «Обрученные», чинящий препятствия влюбленным героям. — Здесь и далее примечания переводчиков . . Поэтому влюбленным пришлось скрываться в лесу, питаться дикими ягодами, кореньями и рыбой, которую Винченцино ловил руками среди шалых речных камней.

Винченцина бежала из дома в мини-юбке, прихватив с собой только транзистор и кусок мыла-дезодоранта. И чтобы раздобыть более подходящую одежду для беглянки, Винченцино стал похищать огородные пугала.

— Понимаю, — сказал великодушный ковбой. — Но зачем так много — больше дюжины?

— У каждой женщины свои слабости, — объявил Винченцино.

И вместе с возлюбленной они показали гостю свой склеп, превращенный в двухкомнатную квартирку без удобств. Там, словно в гардеробе, висели все одеяния огородных пугал.

— Должна же я хоть иногда менять наряды, — оправдывалась Винченцина, стыдливо опуская огромные глаза под длинными ресницами. — Разве можно женщине всегда ходить в одном и том же?

— Вы совершенно правы, — согласился Билл, который в душе был истинный рыцарь.

Обговорив с Винченцино план действий против шерифа, врага любви и музыки, он на закате покинул этрусский склеп. И при этом посоветовал Винченцине не включать транзистор на полную громкость.

— Кстати, послушайте третью программу, — добавил он на прощание. — Сегодня передают музыку Скарлатти, Прокофьева и Шостаковича в исполнении пианиста Эмиля Гилельса. Ничто так не укрепляет дух перед решающей схваткой.

Билл снова пустился в путь и, добравшись до подножия Тольфы, привязал коней к стволу каштана, спрятал пианино за пасущейся на лугу коровой и переоделся паломником, что бредет из Рима в разбитых башмаках. Никем не узнанный, он пробрался к дому шерифа и сунул под дверь записку: «Жду тебя завтра в жаркий полдень, чтобы сразиться в адском поединке. Билл Пианино».

Потом он обошел окрестные поля и расставил по местам двенадцать огородных пугал. И закончил день в уединении, разучивая на своем верном пианино «Искусство фуги» Баха — вещь, которую еще ни одному пианисту в мире не удалось сыграть полностью.

— Пахнет порохом, — говорили крестьяне, поеживаясь от страха в постелях. — Билл опять разучивает «Искусство фуги». Какой у него все-таки звук!

Около полудня все горцы спрятались по своим хижинам, заперли окна и двери и стали поглощать спагетти. Без трех минут двенадцать на площади появился шериф с двумя пистолетами в руках, двумя — за поясом и еще одним — под шляпой. Без одной минуты двенадцать на противоположной стороне площади появились Билл, его пианино, Винченцино, державший за руку Винченцину, которая в свою очередь держала в руке транзистор. Билл слез с коня, сгрузил пианино и покатил его перед собой на колесиках.

— Нечестно! — закричал шериф. — Щиты в адских поединках запрещены!

— Заметь, я безоружен, — невозмутимо ответил Билл. — Я вообще противник порохового дыма. И потому намерен сразиться с тобой как мужчина с мужчиной — мое пианино против твоих пистолетов!

Шериф злобно усмехнулся, вскинул пистолет и хотел уже спустить курок… Но в этот самый миг Билл извлек из пианино звуки такой силы, что они пронзили насквозь печень, привратник и кадык бесчестного блюстителя закона.

Шериф схватился руками за горло и повалился прямо в дорожную пыль. Местные жители поспешно распахнули окна и услышали, как он, всхлипывая, умолял Билла:

— Хватит, хватит! Признаюсь во всем. Бах — великий композитор, ты невиновен, Винченцина может выйти замуж за Винченцино, свою первую любовь, которая никогда не забывается.

Именно этого и добивался Билл от шерифа. Остальное вы сами можете себе представить. Влюбленные обвенчались и пригласили на свадьбу Билла.

— Сыграй для нас «Ave Maria» Шуберта! — попросила Винченцина.

Обветренное лицо ковбоя исказила гримаса боли.

— Вот это — нет, — пробормотал он. — Если хотите, я, так и быть, сыграю вам из Шуберта фортепьянную партию квинтета Форелей.

Но Винченцина была согласна только на «Ave Maria»: ведь эту вещь уже играли на свадьбе дочери мэра, дочери учительницы, ее сестры Карлетты и кузины Россаны.

— Мне очень жаль, — еле слышно прошептал честный ковбой. — Я не могу себя пересилить. Простите, друзья…

Билл пришпорил коня и галопом умчался вдаль. Удачи тебе, одинокий ковбой. И пусть твоим оркестром будет плеск безрассудных волн Миньоне. Когда ты играешь Моцарта на своем верном пианино, даже облака движутся по небу на цыпочках, чтобы не прослушать ни единой ноты столь божественной музыки.

В одно прекрасное утро на Землю прилетели марсиане. Покружили над Римом на своих серебристых летающих тарелках и в знак дружбы исполнили двенадцать мадригалов Джезуальдо да Венезы, среди которых один — на слова Торквато Тассо. Затем перешли к народным и блатным песням, таким, например, как: «Нет у вора ни кола ни двора, звонят, звонят по нем колокола». После чего, решив, видимо, что радушный прием им обеспечен, приземлились в древнем цирке Массимо, гораздо более просторном, чем площадь Испании, куда не замедлил прибыть в сопровождении семи тысяч полицейских джипов заместитель начальника квестуры Фьорилло.

Летающих тарелок было три. Из куполообразных кабин высунулись трое марсиан. Лица у них были весенне-зеленого цвета, а на лбу торчали рожки антенн. Точно такими земляне их себе и представляли. Правда, они оказались отнюдь не коротышками: росту в них было метра три с половиной. А одеты они были в желтые туники, расшитые узорами, до странности напоминающими народные калабрийские орнаменты. Чего только в космосе не бывает! Один из марсиан, вылезая, ударился о край кабины. В тот же миг у него из головы вырвалось облачко с надписью «Трах!».

— Марсианское знамя, должно быть, — предположил бригадир Ментилло.

— А что это такое? — процедил из-под усов заместитель квестора, кивая на другое облачко, с надписью «Кряк!».

— Никуда не денешься, — заметил какой-то мальчишка, непонятным образом прорвавшийся сквозь полицейское заграждение.