Лиз Брасвелл - Красавица и Чудовище. Другая история Белль

— Раньше мне и в голову не приходило с ними поговорить, — задумчиво пробормотало Чудовище. — Мать с отцом всегда меня учили… что слуги — просто инструменты… почти как неодушевленные вещи, которыми мы владеем. К ним нельзя слишком сильно привязываться, потому что тогда они попытаются меня использовать… Вот поэтому они так сердились из-за Аларика.

— О, вот как.

Белль положила в рот кусочек курицы, не зная, что еще сказать. Можно ли винить кого-то за его взгляды, если его таким воспитали?.. А потом на десять лет превратили в чудовище. После превращения время для Чудовища словно застыло. Понимала ли ее мать, что проклятие подействует именно так: ничего не исправит, а только еще больше навредит?

Бедняга расплачивается за ошибки родителей.

— Похоже, твои родители были не очень просвещенными и современными людьми, — сказала она наконец.

Чудовище передернуло плечами.

Девушка снова вспомнила слова из видения: «В твоем сердце нет любви, принц, как не было ее у твоих родителей».

— Какими они были? Король и королева?

— Они были моими родителями. Правили королевством. — Чудовище пожало плечами.

— Но… как они правили? Что они делали во время эпидемии? Попробуй вспомнить.

Чудовище перестало жевать и мрачно уставилось в тарелку.

— Они заперли замковые ворота и никого отсюда не выпускали, потому что здесь было безопасно… тут были священники и доктора. Не помню почему. Помню запах благовоний… еще мне не разрешали кататься верхом.

— А что они делали для народа, чтобы облегчить страдания людей?

Хозяин замка посмотрел на нее озадаченно и медленно проговорил:

— Они… закрыли границы. Я огорчился, потому что мне больше не привозили свежие ягоды с севера, которые я так любил. Никому ни при каких обстоятельствах не позволялось въезжать и выезжать, чтобы не дать заразе распространиться.

— Это, конечно, умно. Но устраивали ли они… полевые госпитали? Обеспечивали едой тех, кто из-за болезни не мог выйти из дома?

Чудовище повозило лапой под столом.

— Твои родители делали что-то…

Чудовище вдруг взревело и вскочило из-за стола, опрокинув стул.

— Они делали всё! — прорычало оно в лицо девушке. Белль отвернулась и заслонилась руками, пытаясь защититься — ее внезапно ужаснули желтые клыки и оскаленная морда.

А потом, не говоря больше ни слова, Чудовище удалилось на четырех лапах, расшвыривая в стороны все, что попадалось ему на пути.

Белль окинула взглядом разбросанную по столу еду и разбитые тарелки.

Потом взяла салфетку и механическими движениями принялась медленно вытирать разлитый соус.

«Никогда не забывай, что имеешь дело с чудовищем», — печально сказала она сама себе.

К тому времени, когда Белль закончила наводить порядок, она страшно вымоталась и осталась на кухне совсем одна. Плита, похоже, уснула, предварительно потушив огонь в духовке. Мебель тоже притихла и не двигалась.

Впервые за время своего пребывания в заколдованном замке Белль стало одиноко. Не страшно и не грустно — просто скучно без компании. А ведь, казалось, они неплохо поладили с Чудовищем… Что это вдруг на него нашло?

Девушка потихоньку заглянула в столовую для прислуги. К ее облегчению, большая часть слуг собралась за столом у огня в дальней части комнаты. Миссис Поттс, Люмьер и Когсворт сидели вместе во главе стола. Грабли — предположительно бывший садовник — и ремень для правки бритв пытались играть в карты. Метелочки для пыли, бывшие служанки, и зонтик от солнца сплетничали.

— Добрый вечер! — нерешительно сказала Белль, входя.

Все слуги тут же прекратили свои занятия и уставились на нее.

— О, дитя, вы уже закончили ужинать? — с тревогой в голосе воскликнула миссис Поттс.

— Кажется… я довела вашего хозяина до крайности, — устало ответила Белль. Потом указала на пустой стул: — Можно?

— Это в высшей степени… — начал было Когсворт.

— Да, конечно, — перебил его Люмьер, спрыгивая со стола и отодвигая стул для дамы.

Белль без сил опустилась на стул, одарив Люмьера благодарным взглядом.

— По всей видимости, я только что… совершила необдуманный поступок…

«В точности как моя мать. Она с бухты-барахты прокляла человека, я, не подумав, помчалась в страшный заколдованный замок… Хотя, пожалуй, это не одно и то же».

— Раз уж я здесь, мне хотелось бы перед всеми вами извиниться. Если вы еще не в курсе… Выяснилось, что это моя мать прокляла вашего хозяина и всех вас. И, разумеется, именно я сделала заклятие необратимым. Мне очень, очень жаль.

Те, кто уже обо всем знал, вроде Люмьера и Когсворта, никак не отреагировали — или очень хорошо держали себя в руках. Остальные слуги потрясенно заахали.

— Я чувствую себя ужасно. Не могу передать, как мне жаль. Впервые попав сюда, я не осознавала… что все вы когда-то были людьми. Я думала, что вы… просто ожившие вещи.

— Я христианин, — возмущенно воскликнул Когсворт. — Христианин! Человек, наделенный душой, запертый в этом злосчастном часовом механизме, точно в тюрьме.

— О, полагаю, это твое главное достоинство по сравнению с общим вредным характером, — небрежно заметил Люмьер.

— Мы все когда-то были людьми, — грустно сказала миссис Поттс. — Даже мой мальчик, Чип. Он был совсем маленьким, когда все это случилось, и до сих пор остается таким. Может быть, в каком-то смысле это благо.

— Выходит, вы — дочь той самой великой волшебницы, — задумчиво проговорил Когсворт. — Я нахожу… в высшей степени странным то, что вы сюда вернулись.

— Магия всегда возвращается, — вздохнула миссис Поттс.

Слуги согласно забормотали, а те, у кого имелось подобие головы, закивали.

— Как, простите? — переспросила Белль.

— О, просто так частенько говаривал мистер Поттс, — ответила домоправительница, покачивая носиком. — Любое проклятие, любые чары, даже простенькая кухонная магия не проходят без последствий и… не заканчиваются, даже когда перестают действовать. Всегда нужно заплатить какую-то цену — как правило, платит тот, кто сотворил заклинание.

— Он был волшебником? — вежливо поинтересовалась Белль.

— Мой муж? Нет, — хихикнула миссис Поттс. — Он не принадлежал к числу чаровников. Все его волшебные умения ограничивались способностью ладить с животными, но это не магия, если вы понимаете, что я имею в виду.

— Подождите… Чаровники? — переспросила Белль, ухватившись за незнакомое слово. — Что это значит?

— Это общее название, — пояснил Люмьер, изображая пожатие плечами. — Так говорят о тех, кто хоть немного отмечен… магией.

— У чаровников могли быть волчьи уши и хвост, — сказала миссис Поттс. — Или привычка парить над землей, а не ходить по ней. К ним относились великие волшебницы, или слабенькие ведьмы, или та странная девочка с рынка, которая не взрослела, а осенью всегда продавала замечательные грибы.