Елена Блонди - Лейла, Кайла, Кейла и Келайла [СИ]

Постою тут, в углу, думал принц, переминаясь с ноги на ногу, а потом вернусь домой, скажу, что принцесса выбрала другого.

И в тот момент, когда сердце Келайлы забилось в груди Эрлы, он поднял голову, скучая, и посмотрел. А принцесса посмотрела на него, новым взглядом, таким живым, таким теплым. И очень знакомым. Принцу Эли показалось, он уже видел эти глаза. Нет, не глаза. Кто-то смотрел на него так же. Кто-то совсем не отсюда. И так же испуганно улыбался, словно желая, но боясь заговорить.

И весь танец, и все время, которое дальше на пиру принц и принцесса провели вместе, он мучился этим воспоминанием, иногда поднимая руку и касаясь маленькой красной метины у себя на лбу. Красота Эрлы не давала ему толком припомнить, как именно он получил свою метку. А еще принцесса была так мила, так нежна и главное — так сердечна. Спрашивала его о родителях, о жизни в Стране Садов, о том, во что играл в детстве. Так что, к полуночи принц решил, наверное, я нашел свое счастье: сердце, которое отзывается на биение моего сердца.

Принцесса Эрла не знала всего, а понимала только — при взгляде на принца Эли ее сердце начинает быстро стучать и в груди становится тепло и сладко. Наверное, это и есть любовь, подумала Эрла, вскакивая и уходя к большим шкафам, в которых висели ее замечательные платья — шелковые, бархатные, отделанные бисером, жемчугом и яркими гранеными камушками.

А в покоях короля Эрриса шел очень важный и очень секретный разговор. Сам король сидел в удобном кресле, сняв узкие парадные туфли и устроив ноги на маленькой скамеечке — перетанцевал с фрейлинами, усталые ноги гудели. У окна королева Арисса комкала в руках платочек. И посреди комнаты стоял, выпрямившись после вежливого поклона, великий мастер камней Асур в переливчатом плаще, держа в руках шляпу с богатым пером павлина.

— Я сделал все, как мы уговорились, Эррис король мой. Настало время и тебе выполнить свое обещание.

Королева опустила платочек, собираясь что-то сказать. Но король поднял руку, и она промолчала.

— Я верен своему слову, мастер. Но ты слишком торопишь меня. Разве мало тебе огромного дворцового парка, с его птицами, оленями, бабочками? К чему навевать волшебство на все деревья, леса и сады нашей страны? Нет-нет, я не отказываюсь, ты подарил нам прекрасную дочь, она влюблена, выйдет замуж. И у нас появятся внуки-наследники. Я обещал тебе, что позволю подвергнуть переделке все дикие леса, что остались в пределах дворцовой ограды, а ведь это огромная территория. Но ты хочешь начать сейчас, так? А еще хочешь, чтобы переделались все леса королевства? О последнем мы не договаривались…

— Разве это плохо, мой король? — вкрадчиво зашелестел Асур, — ты любишь гулять по парку, восхищаешься изумрудной листвой, золотым оперением птиц, драгоценным стеклом крыльев бабочек и стрекоз. Представь, сколько золота и каменьев получишь ты вместо дурацких живых деревьев и трав! Они не нужны. От них только грязь и хлопоты. То река подмоет корни и дерево упадет, то птицы нагадят на королевскую голову, извини меня, мой король. То бестолковые мыши сожрут урожай.

— Урожай! — поднял палец король, — а если все колосья станут золотом и бронзой, что же мы будем есть?

— За мешки золота вместо зерна ты купишь столько хлеба в соседней стране, что хватит накормить всех! Ты станешь невероятно богатым, Эррис король мой! А в мире нет ничего важнее и могущественнее денег!

Асур подбоченился, выпячивая грудь.

— И не забывай, Эррис король мой, ни у кого нет такого великого мастера, с такими волшебными умениями. Но ведь я могу уйти… Любой король любого окрестного или дальнего королевства примет меня. И станет безмерно богат. А ты останешься со своими корявыми деревьями, зверями, которые живут, чтобы потом умереть, колосьями, что могут сгореть в пожарах. Только золото вечно. И драгоценные камни.

Король снова поднял руку, останавливая угрожающую речь.

— Хорошо. Ты прав. Я не могу остаться без твоего волшебства, мастер Асур. Как только принцесса Эрла покинет пределы дворцового парка, ты сможешь начать свое великое дело. А сейчас иди, я очень устал. И королева тоже.

Асур поклонился и вышел. Плащ летел вслед быстрым шагам, алые губы кривила ухмылка. Все шло, как он задумал, а бедный глупый король не догадывается, что стоит Асуру взяться за дело, то вскоре в тайной кладовой появятся еще две каменные фигуры. С драгоценными коронами на каменных головах. А их место на королевском троне займут механические копии королевской четы. Сработанные так искусно, что никто не заметит подделки. Вот только оставлять им живые сердца Асур не станет. И пусть, сидя на троне, новый Эррис отдает приказания, помахивая своей механической рукой. Только Асур будет знать, кто на самом деле владеет Страной Камней и Металлов.

Ни король, ни королева, ни коварный Асур не видели, как спорхнул с драгоценной ветки, что качалась у самого окна, маленький серый соловей. Разве разглядишь в утреннем сонном сумраке, когда солнце дремлет рядом с луной, укрываясь тонкими облачками, скромную серую птичку с тихими крылышками.

Испуганный тем, что он услышал, соловей подлетел к окошку в покоях принцессы, сел на подоконник и запел, пытаясь песней рассказать, какая опасность грядет. Но Эрла не понимала слов песенки. Она просто кружилась, прижав к себе красивое платье и любуясь собой в зеркало. Мечтала о том, как ярким поздним утром они с принцем Эли сядут в богато украшенную карету. И поедут через сверкание парка к первым воротам, минуют вторые, за ними третьи. А за четвертыми раскинется перед ними прекрасная страна, и за ее границами — другая. В которой ласковые сады прячут под тяжелыми ветвями домики, крытые красной черепицей. Когда-нибудь, мурлыкала Эрла, бросая бархатное платье и подхватывая шелковое, я буду там королевой, а принц Эли — моим королем.

Ей казалось, песенка за окном вторит ее мечтам. И она запела громче, но соловей засвистел, защелкал, так что принцесса перестала слышать свои мечты. Она бросила на постель шелковое платье и подошла к окну.

— Где же эта птица? Кажется, она испортилась, забыла свою песню. Нужно сказать мастеру Асуру, пусть заберет ее в починку.

Она высунулась, высматривая на ветках блеск золота или серебра. И отмахнулась от серой тени, что суматошно трепыхала крылышками среди чеканных листьев. А потом вскрикнула:

— Ай! — и схватилась за лоб, на котором больно наливалась красная метинка.

Под окном, задрав голову, стоял принц Эли, смотрел виновато.

— Прости. Я не хотел. Нет, я хотел, просто, я не знаю…

— Ты с ума сошел? Мне сегодня днем ехать перед подданными, а ты расцарапал мне лоб! Как это — хотел, не хотел?

Эли развел руками. Потом коснулся своего лба, потер свою метку. Он и правда не мог объяснить, зачем запустил в лоб Эрле сорванный с дерева маленький орешек. И теперь раскаивался, потому что орешек оказался из серебра, крошечный, но увесистый.