Туве Янссон - Опасное лето

— И что, твои сны сбывались? — спросил Муми-тролль.

— Конечно, — ответила Снорочка. — И это всегда было что-то приятное.

Еловый лес поредел и вдруг расступился. На поляне перед ними лежал тонкий ночной туман, как молоко в миске.

Муми-тролль и Снорочка испуганно остановились на краю поляны. Чуть поодаль виднелся маленький домик, труба его и столбики калитки были украшены гирляндами из листьев.

Где-то внутри тумана зазвонил колокольчик. Стало тихо — колокольчик зазвонил снова. Но из трубы домика не вился дым, и в окне не горел свет.

В то же самое утро на борту плавучего дома все очень грустили. Муми-мама отказалась завтракать. Она сидела в кресле-качалке и твердила:

— Бедные детки, мой бедненький муми-сыночек! Там, на дереве, так одиноко! И дороги домой не найти! А что будет ночью, когда заухают совы…

— Они заухают только в августе, — утешил её Хомса.

— Какая разница, — всхлипывала мама. — В лесу всегда кто-нибудь да ухает.

Муми-папа печально уставился на дыру в крыше кладовки.

— Это я во всём виноват, — сказал он.

— Не говори так, — сказала Муми-мама. — Просто твоя трость была, наверное, совсем старая и трухлявая. Кто же мог знать, что она сломается? Наши дети найдутся! Точно найдутся, я уверена!

— Если их не съедят, — уточнила малышка Мю. — Их наверняка уже искусали муравьи, и они опухли и стали больше апельсинов!

— Иди-ка поиграй, если не хочешь остаться без десерта! — сказала дочь Мюмлы.

Миса облачилась в чёрное.

Сидя в углу, она горячо, от всего сердца плакала сама с собой.

— Ты так сильно по ним грустишь? — сочувственно спросил Хомса.

— Нет, только совсем чуть-чуть, — ответила Миса. — Но это такой чудесный повод поплакать обо всём остальном!

— А, понятно, — недоумённо проговорил Хомса.

Он пытался разобраться, как же произошло несчастье. Обследовал дыру в крыше кладовки и весь пол. Но всё, что он обнаружил, — это люк под ковром. А внизу плескалась и хлюпала чёрная вода. Хомса очень заинтересовался.

— Может, это мусоропровод? — предположил он. — Или плавательный бассейн? Если только в этот люк не сбрасывают врагов…

Но до его люка никому не было дела. Одна только малышка Мю легла на живот и уставилась в воду.

— Точно, это для врагов, — согласилась она. — Коварный люк, куда бросают злодеев, мелких и крупных!

Она пролежала так весь день, высматривая в воде злодеев, но, к сожалению, ни одного не увидела.

Хомсу потом никто и словом не упрекнул.

Это случилось прямо перед ужином.

Эмма целый день не показывалась и даже к ужину не вышла.

— Может быть, она приболела, — предположила Муми-мама.

— Как же! — отвечала дочь Мюмлы. — Она просто стащила столько сахара, что теперь, пока она его весь не съест, ей ничего другого не требуется!

— Милая, сходи проверь, не захворала ли она, — устало попросила Муми-мама.

Дочь Мюмлы подошла к углу, где жила Эмма, и спросила:

— Муми-мама спрашивает, не болит ли у вас, тётенька, живот от всего сахара, который вы спёрли?

Усы на морде у Эммы встали торчком.

Но она не успела ничего придумать в ответ, потому что в этот миг дом содрогнулся от мощного толчка и пол накренился.

Хомса полетел кувырком, подхваченный лавиной столового фарфора, а картины сорвались с потолка и погребли под собою гостиную.

— Мы сели на мель! — раздался глуховатый голос Муми-папы из-под бархатных штор.

— Мю! — крикнула дочь Мюмлы. — Где моя сестра? Мю, отзовись!

Но отозваться малышка Мю никак не могла, даже если бы в кои-то веки захотела.

Потому что через отверстие в полу она скатилась прямо в чёрную воду.

Вдруг раздался жуткий клокочущий звук. Это смеялась Эмма.

— Ха! — торжествующе воскликнула она. — Досвистелись!

Будь малышка Мю чуть побольше, она бы наверняка утонула. Но она легко, как пузырь, преодолела водовороты и вынырнула на поверхность, фыркая и отплёвываясь. Мю держалась на воде, как пробка. Течение подхватило её и быстро понесло вдаль.

— Класс, — сказала малышка Мю. — Вот сестра удивится.

Мю огляделась. Рядом плыли блюдце с печеньем и корзинка с рукоделием Муми-мамы. После некоторых колебаний (на блюдце ещё оставалось немного печенья) она всё же выбрала корзинку и забралась внутрь.

Хорошенько обследовав содержимое корзинки, Мю искромсала в своё удовольствие несколько клубков, залезла в моток ангорской пряжи и заснула.

Корзинка плыла и плыла. Течение несло её вглубь длинной бухты, в которой застрял на мели дом с муми-семейством; потом она немного покачалась в зарослях тростника и наконец остановилась на илистом мелководье. Но Мю не проснулась. Она не проснулась даже тогда, когда в воздухе просвистела леска и за корзинку зацепился крючок для ловли окуней. Леска дёрнулась, натянулась, и корзинку начали осторожно вытаскивать.

Дорогой читатель, а теперь приготовься — тебя ждёт неожиданность. Случайности и совпадения — странные вещи. Не догадываясь о приключениях друг друга, Снусмумрик и муми-семейство в этот праздничный вечер оказались в одной и той же бухте. Да-да, на берегу, уставясь на корзинку с рукоделием, стоял не кто иной, как Снусмумрик, в своём старом зелёном плаще.

— Да пропади моя шляпа! Это же маленькая мюмла. — Он вытащил трубку изо рта, потрогал Мю кончиком вязального крючка и сказал: — Не бойся!

— Я даже муравьёв не боюсь! — ответила Мю и села.

Они посмотрели друг на друга.

Последний раз, когда они виделись, Мю была такая маленькая, что её и разглядеть-то было нельзя, поэтому неудивительно, что сейчас они друг друга не узнали.

— Так-так, малышка, — сказал Снусмумрик, почесав за ухом.

— Сам ты «так-как»! — ответила Мю.

Снусмумрик вздохнул. У него было важное дело, а потом, прежде чем возвращаться в Муми-долину, он надеялся ещё немного побыть в одиночестве. А тут какая-то мюмла-недотёпа бросила своего ребёнка в корзинке с нитками. Будто так и надо.

— Где твоя мама? — спросил он.

— Её съели, — пошутила малышка Мю. — Кстати, еда найдётся?

Снусмумрик указал трубкой на котелок с горохом, булькающий на костре. Рядом стоял другой котелок, с кофе.

— Но ты ведь, наверное, только молоко пьёшь? — предположил он.

Малышка Мю презрительно усмехнулась. Не моргнув глазом, она заглотнула две полные чайные ложки кофе и заела их как минимум четырьмя горошинами.