Унелма Конкка - Волшебный короб [Финские народные сказки]

Пришла раз старикова дочь в гости к соседям, а хозяйка ей говорит:

— Знаешь что? Хочу я за твоего отца замуж пойти. Попробуй-ка уговорить его жениться на мне. Если стану я твоей мачехой, будешь ты каждое утро парным молочком умываться, а пить будешь только вино. Моя же дочка пусть водой умывается и воду же от жажды лакает.

Девушка пошла к отцу и рассказала ему, что ей соседка говорила. Тогда отец снял с ноги сапог, в носке которого была дырка, протянул его дочери и сказал:

— Повесь этот сапог на гвоздь и наполни его водой. Если вода в сапоге останется — то будет у тебя мачеха, но если вода вытечет — то жить нам вдвоем, как и прежде.

Дочка сделала как было велено, налила полный сапог воды. И надо же такому чуду случиться — от воды кожа разбухла, дырка затянулась, и сапог стал воду держать. Пошел старик и посватался к соседке, а вскорости и свадьбу сыграли.

Но когда старикова дочь проснулась на другое утро в новом доме, не получила она ни молока для умывания, ни вина для питья. В воде, что была ей для умывания приготовлена, плавали льдинки, и эту же воду ей пришлось и пить. Старухина же дочь лицо молоком парным освежила, а жажду вином утолила.

Дочь старика была красива как солнце, а старухина уродлива, словно была в родстве с троллями. Со временем возненавидела старуха свою падчерицу, всем сердцем невзлюбила. Стала она думать, как бы девушку со свету сжить, и однажды зимой, когда старик в лесу бревна возил, выгнала старуха падчерицу на мороз в одной сорочке.

— Вот тебе туесок, — крикнула старуха, — и пока не насобираешь полный туес спелой земляники, домой не возвращайся!

Посинев от холода и стуча зубами, побежала старикова дочь с берестянкой в руке в стоявший на краю луга сарай.

Мороз так трещал, что сарай подрагивал, а девушка съежилась в углу сарая и стала молиться:

— Милый, добрый господин Мороз! Не трещи, не щипай меня, ты же видишь, что на мне только тонкая посконная рубашка! Дай мне шерстяные чулки, обувку на ноги да теплую кофту на плечи!

Сжалился Мороз над девушкой и дал ей сапожки, чулки и шерстяную кофту. Но потом стал он опять свою силу показывать и принялся колоть бревна, из которых были сложены стены сарая. Сухие кряжи раскалывались так, что только треск стоял.

— Милый господин Мороз! — снова взмолилась девушка. — Мне все еще холодно, дай мне шубу, дай рукавицы на руки и платок на голову!

Дал Мороз девушке то, что она просила, — и пропал.

Вышла девушка из сарая и направилась со своим туесом в лес. В самой чащобе, под елями, стоял маленький красный домик.

Из окошка выглядывали на улицу трое маленьких человечков. Девушка постучалась, вошла в дом и поздоровалась с хозяевами ласково. Человечки предложили гостье присесть, и девушка примостилась на скамеечке у печки. Она очень проголодалась и стала грызть сухую хлебную корку, которую ей старуха на дорогу сунула.

— Дай и нам хлеба, — попросили человечки. — И девушка разделила свою еду на всех поровну.

Когда последние крошки были съедены, спросили человечки у гостьи, что за дело погнало ее в дорогу. Девушка показала свой туесок и рассказала, что мачеха велела ей насобирать полный туес земляники.

— Надо же, какая бессердечная женщина! — сказал один из человечков.

— Послать юную девушку лютой зимой землянику собирать! — воскликнул другой.

— Вот если б мог я ей помочь… — промолвил третий.

— Но ведь мы же можем и должны помочь девушке! — решил первый человечек.

Посоветовали они девушке взять в руки метлу и вымести снег со двора домика. Девушка совета послушалась и вышла с веником во двор.

Пока она трудилась на улице, стали человечки между собой судьбу девушки определять.

— Она красива, но пусть станет еще прекраснее, — пожелал первый человечек.

— Она бедна, но отныне пусть с каждым сказанным ею словом выкатывается из ее уст золотая монета, — промолвил второй.

— И пусть выйдет она замуж за королевского сына, — сказал третий.

Тем временем девушка мела во дворе снег, и по мере того, как земля оголялась, из мха показывались стебельки земляники. А вскоре вся земля была усыпана ярко-красными, сочными ягодами. Девушка набрала полный туес земляники и от всей души поблагодарила добрых хозяев. Попрощавшись, побежала она со всех ног домой.

И — что за чудо! — едва она, переступив порог, вымолвила «добрый вечер», как с ее губ покатилась на пол золотая монета. А когда она стала рассказывать, как получила от Мороза одежду и как встретила в лесной избушке трех человечков, то при каждом ее слове выкатывался у нее изо рта золотой. Скоро на полу выросла целая куча сверкающих монет.

Позавидовала старухина дочка, что ее сводной сестре так повезло. Захотелось ей тоже стать богатой, и сказала она матери, что тоже хочет пойти в одной рубашке в сарай на лугу, когда мороз хорошенько разгуляется. Но мать не позволила дочери раздетой на улицу выходить. Старуха сшила для дочки теплую одежду, закутала ее в меховую шубу, наготовила подорожников и только тогда дала ей в руки берестянку и отпустила собирать из-под снега землянику.

Шла дочка, шла и пришла наконец к спрятавшемуся среди елей маленькому красному домику. Три человечка снова в окошко выглядывали. Девица даже не постучала, а распахнула дверь, прошла прямо к печке и уселась на скамеечку. Развязала она свой узелок и принялась за приготовленные матерью лакомства.

— Дай и нам немножко попробовать! — попросили человечки.

— Еще чего, самой бы хватило, — ответила девица.

— Не за земляникой ли тебя мать послала? — спросил один из человечков, заметив в руках у гостьи берестянку.

— Ага, за земляникой! — ответила та.

— Ну, бери тогда метлу и вымети снег со двора начисто, — сказал второй человечек.

— Еще чего, я к вам в батрачки не нанималась! — фыркнула девица, вышла на улицу и стала искать под снегом землянику.

Человечки поглядели в окошко на старухину дочку и стали ее судьбу определять.

— Некрасива она от рождения, но отныне пусть станет еще безобразнее, — пожелал ей первый человечек.

— Каждый раз, как только она слово вымолвит, будет у нее изо рта лягушка выпрыгивать, — предсказал второй.

— И ждет ее жалкая кончина, — сказал третий.

Не нашла старухина дочь земляники, хоть и копалась в снегу, пока пальцы не окоченели. А когда побежала она к матери рассказывать, что не досталось на ее долю счастья, то при каждом ее слове выпрыгивала у нее изо рта лягушка и шлепалась на пол. С тех пор пришлось старухиной дочери вовсе рта не раскрывать, чтобы всю избу лягушками не завалить.

Мачеха стала еще зловреднее и все свое зло срывала на стариковой дочери. Однажды стряпала она и дала красивый, помазанный маслом хлебец своей дочери. Стариковой же дочке сунула черную подгоревшую ковригу и сказала: