Дженнифер Холм - Четырнадцатая золотая рыбка

— Я видел, — улыбается Радж. — Куплю себе такую, когда они появятся в черном варианте.

— Пора за работу, — говорит дедушка.

— Работу? — эхом отзываюсь я.

— Он меня нанял, — сообщает Радж.

Я поворачиваюсь к дедушке:

— Ты что, ему платишь?

Дедушка невозмутим:

— Денег у меня предостаточно. Начинай копить. Сложные проценты — чудесная вещь!

— Но почему именно он?

— Он отвечает всем требованиям, которые я предъявляю к лаборанту.

— Неужели?

Как ни странно, мне обидно. Я думала, я его лаборант.

Радж иронически улыбается:

— У меня есть старший брат с машиной.

Дедушка задумал пробраться в корпус № 24, и его план — прямиком из шпионского фильма.

Мы отправимся туда вечером, когда в здании меньше народу — только парочка лаборантов, занятых опытами. И охранник, конечно. Но на этот раз дедушка предусмотрел все. Чтобы отвлечь внимание, Радж позвонит в дверь. Пока охранник будет занят, дедушка своим ключом откроет дверь запасного выхода и вытащит T.melvinus 'а. Брат Раджа будет ждать нас в машине.

— Идеальный план, — говорит дедушка. — И намного проще, чем ехать на всех этих автобусах.

Он выбрал вечер, на который у мамы запланирована репетиция, чтобы она не прознала о нашей преступной деятельности. Уединившись в своей комнате, я рассматриваю микрофотографии бактерий в Интернете. Мне хочется больше узнать об этой сырной истории. Бактерии на удивление красивые. Некоторые имеют цилиндрическую форму, некоторые закручены в спираль, некоторые шарообразны. У них внушительные имена: Escherichia coli, Bacillus megaterium, Helicobacter pylori . Одну бактерию даже назвали в честь Пастера — Pasteurella multocida .

Я думаю о дедушке и его медузе и даже немного завидую ему. Я была бы не прочь, если бы в честь меня что-нибудь назвали.

Дверь со стуком распахивается, и на пороге появляется дедушка, с ног до головы одетый в черное. Он покопался в мамином шкафу и надел ее любимую черную футболку и черную кожаную куртку, которую она носила в период своего студенческого увлечения панком. Даже его ноги черного цвета.

— Это что, мамины легинсы?

— Ах вот как они называются! — Дедушка торопит меня: — Пора идти. Наш водила уже на месте.

Машина ждет у обочины с незаглушенным двигателем, брат Раджа — за рулем. Мы садимся на заднее сиденье, и Радж знакомит нас:

— Это мой брат, Ананда. А это Мелвин и Элли.

Ананда просто кивает и погромче врубает радио.

— Кстати, — говорит Радж, — мне нужно вернуться к половине девятого. Завтра в школу.

— Мы быстро, — сообщает дедушка, приподнимая нашу сумку-холодильник. — Только заберем T.melvinus 'а и обратно.

На этот раз дорога занимает намного меньше времени, чем поездка на автобусе. Когда мы подъезжаем к корпусу № 24, на парковке стоит всего одна машина. Мы, не торопясь, проезжаем мимо и останавливаемся в конце улицы.

Дедушка протягивает Раджу лыжную маску и натягивает такую же себе на голову.

— Вы серьезно? — не верит своим глазам Радж.

— У них есть камеры наблюдения, — поясняет дедушка.

— Просто замечательно! — бормочет Радж.

Они исчезают в темноте, а мы с Анандой молча сидим и слушаем радио.

Он ловит мой взгляд в зеркале заднего вида.

— И часто ты такими вещами занимаешься? — спрашивает он.

— Сегодня в первый раз, — отвечаю я. Долго ждать не приходится. Дедушка и Радж подбегают к машине и запрыгивают внутрь.

— Поехали! — кричит дедушка, и мы срываемся с места.

— Получилось? — спрашиваю я у дедушки.

— Я даже внутрь попасть не смог! — огрызается он.

Радж поворачивается ко мне:

— Его электронный ключ больше не работает. Дезактивировали, наверное.

Дедушка ворчит всю дорогу домой.

Когда мы выходим из машины и направляемся к дому, Радж высовывается из окна и кричит дедушке:

— Не забудьте про мой гонорар!

Наутро мама говорит:

— Ты не видела мои черные легинсы? Нигде не могу найти.

— Спроси у дедушки, — отвечаю я.

Мама подозрительно щурится:

— Даже не хочу знать, в чем тут дело.

Суббота, восемь утра. Дедушка ходит взад-вперед по коридору. Он проснулся в половине седьмого и уже оделся. Я знаю, потому что я тоже рано встаю, даже по субботам. Может быть, это свойственно ученым, потому что мама как раз любит поспать по утрам.

— Когда мы выезжаем? — кричит дедушка, и его голос разносится по всему дому.

Он хочет забрать из своей квартиры компьютер и некоторые другие вещи. Мама пообещала ему заехать туда на выходных.

— Пока вы зашевелитесь, Рим падет во второй раз!

Мама в пижаме сердито топает по коридору. Ранней пташкой ее не назовешь.

— Успокойся, пожалуйста! — раздраженно говорит она. — Я даже кофе еще не выпила!

В одиннадцатом часу мы наконец садимся в машину и направляемся в сторону дедушкиного дома. Пока мы едем по шоссе, я смотрю в окно.

Мы проезжаем мимо вывески биотехнологической компании. На ней надпись: «МЫ — БУДУЩЕЕ МЕДИЦИНСКИХ ИССЛЕДОВАНИЙ» — и изображение знакомой мне бактерии.

— Смотрите! — кричу я. — Это Escherichia coli !

— Совершенно верно, — весело кивает дедушка.

— А что это такое? — спрашивает мама.

— Это такая бактерия, — объясняю я.

Мама бросает взгляд на дедушку:

— Ты что, промываешь моей дочери мозги?

— Твоя дочь интересуется наукой, — парирует дедушка. — У нее есть способности. Ты поощрять ее должна.

Я чувствую прилив гордости. Может быть, эта часть меня — научная часть — всегда таилась во мне, как семечко в яблоке. Кто-то должен был просто поливать это семечко, помогать ему расти. Дедушка и есть этот кто-то.

У съезда с шоссе дедушка просит маму:

— Проедем мимо старого дома.

Сейчас он живет в многоэтажке, но, когда бабушка была жива, у них был отдельный дом. В нем прошло мамино детство.

Мама останавливается у здания начала двадцатого века, с пышными кустами лаванды у входа. На подъездной дорожке стоит трехколесный велосипед.

Дедушка говорит:

— Лаванда твоей мамы еще сохранилась.

— Кажется, они окна заменили, — замечает мама.

— Твоя мама была бы в восторге, — говорит дедушка, и они почему-то разражаются смехом.

Я не знаю, насколько правдивы мои воспоминания о бабушке — возможно, это просто истории, которые мне часто рассказывали. Как она носила в волосах китайские палочки для еды, как она зашила дырку, которую я прогрызла в детском одеяльце, и оно снова стало как новенькое. Что я действительно помню, так это ощущение: рядом с ней люди меньше кричали и больше смеялись.