Дженнифер Холм - Четырнадцатая золотая рыбка

— Приятно, что в нашем доме живет семья, — говорит мама. — Жизнь продолжается.

Дедушка молча рассматривает дом.

В дедушкиной квартире я не была давно. Мама замечает вполголоса:

— Мы попали в тысяча девятьсот семьдесят пятый год.

Мебель в квартире старая. В комнате стоит желтовато-оранжевый велюровый диван, покрытый пластиковым чехлом, и такого же цвета кресло с откидной спинкой. Я помню, как играла с ним, когда была маленькая: дергала деревянную ручку и откидывалась назад.

— В самом деле, папа! — говорит мама, проводя рукой по пластиковому чехлу. — Может, пора подумать о новом диване?

— Этот мне нравится, — отвечает дедушка. — Не хочу его выбрасывать. Его твоя мама выбрала.

Тут и там лежат стопки научных журналов и стоят фарфоровые фигурки толстощеких детей, которые принадлежали бабушке. Все покрыто тонким слоем пыли.

Я захожу на кухню. На столе стоит огромная коричневая коробка для печенья в форме совы. Я снимаю крышку и заглядываю внутрь. Вместо печенья там пакетики с соевым соусом. Кажется, тайна исчезновения соевого соуса раскрыта.

Дедушка подходит к бюро, поднимает крышку и начинает собирать бумаги и записные книжки.

— Элли, в спальне в шкафу стоит чемодан. Принеси его, — командует он.

— Хорошо, — отвечаю я.

Обстановка в спальне осталась такой же, какой я ее помню: выкрашенная в белое мебель с темными ручками. На кровати лежит слегка лоснящееся лоскутное одеяло в цветочек. Два комода — для нее и для него. Пыль с бабушкиного комода, похоже, вытерта, на нем стоит ваза с сушеной веточкой лаванды. Но дедушкин комод заставлен всякой всячиной: полная монет банка от варенья, их с бабушкой свадебная фотография в рамочке, стопки магазинных чеков, ручки с логотипом местного банка, зубочистки, зубная нить, две пары очков, разносортные пуговицы, сложенные носовые платки.

Посреди этого беспорядка, рядом с плюшевым мишкой, стоит старая выцветшая открытка.

На ней надпись вычурным шрифтом: «Счастливой годовщины свадьбы!» Я узнаю почерк внутри — он тот же, что и на карточках с рецептами.

«Дорогой Мелвин,

Поздравляю тебя с первой годовщиной нашей свадьбы!

Твоя застенчивая невеста,

Я подхожу к шкафу и вытаскиваю чемодан. Он падает, крышка открывается. Я наклоняюсь, чтобы застегнуть молнию, и мой взгляд цепляется за что-то розовое. Я чувствую себя ученым, делающим открытие, только это не вакцина и не бомба. Это пара пушистых домашних тапочек.

Они аккуратно задвинуты под кровать, словно ждут своего хозяина.

Дедушка яростно топает по школьному двору, и все оборачиваются ему вслед.

Он терпеть не может стирку и, когда чистая одежда заканчивается, берет одежду из маминого гардероба.

Сегодня он надел ее ярко-розовые тренировочные штаны и сувенирную футболку мюзикла «Призрак оперы».

— Поверить не могу, что вот это включили в список обязательного чтения! — пыхтит дедушка и трясет у меня перед носом книжкой. На обложке написано: «Над пропастью во ржи».

— А что в этом плохого?

Дедушка принимается пожирать недоеденные мной чипсы.

— Этот Холден только и делает, что ноет, — бурчит он. — Лучше б работу нашел!

— Я еще не читала, — говорю я, хотя все время слышу об этой книжке от мамы: Холден Колфилд — один из ее любимых героев.

— И не надо! — отвечает дедушка. — Классику надо читать.

— По-моему, это тоже классика.

— Ради бога! Я сильно сомневаюсь, что Ньютон тратил свое время на эту чушь.

— Ньютон? Футболист?

— Нет! Исаак Ньютон! Отец современной физики!

Я скольжу взглядом мимо дедушки и вижу очередь в кассу, в которой стоит Брианна. Она в компании волейболисток. Сегодня, видимо, что-то вроде дня школьных традиций, потому что девчонки нарядились в командные майки и по-дурацки нагримировались.

— Исаак Ньютон открыл три закона движения, — объясняет дедушка и указывает на пластиковую вилку на подносе. — Первый закон гласит, что если на тело не действует внешняя сила, то покоящееся тело останется в состоянии покоя, а движущееся тело продолжит двигаться. — Он шлепает вилкой по столу, и она отскакивает обратно. — В данном случае внешняя сила — это моя рука.

Так то, что произошло между мной и Брианной, это наука? Как два тела в движении, мы мчались сквозь пространство, пока не столкнулись с внешней силой — средней школой, волейболом, жизнью?

Дедушка продолжает бубнить, а я задумываюсь. А не должен ли существовать закон дружбы, который гласил бы: если дружишь с кем-то чуть ли не всю жизнь, нельзя внезапно остановиться и переменить направление, не взяв с собой друга?

Дедушкин голос возвращает меня к реальности.

— В этом вкратце и заключаются Ньютоновы законы движения, — завершает он свой рассказ. — Ты только что познакомилась с физикой, Элли. Разве ты не чувствуешь, что поумнела?

Я непонимающе смотрю на него.

К столу подходит Радж и окидывает дедушку взглядом.

— Отличный прикид, профессор! — смеется он.

К слову о прикиде: у Раджа новый пирсинг — серебряный шарик под нижней губой.

Дедушка сокрушенно трясет головой:

— Ну зачем ты это с собой делаешь? Подцепишь ужасную инфекцию. О стафилококке слыхал?

— Это средство самовыражения, — отвечает Радж.

— Самовыражения? Ах вот как! — насмешливо отвечает дедушка. — Надо будет обязательно известить приемную комиссию Гарварда!

После уроков Радж идет с нами домой. Мы рассаживаемся вокруг моего пазла за кухонным столом. В последнее время им занялся дедушка. Иногда, когда мы смотрим телевизор, он неожиданно подходит к столу, берет один кусочек и находит ему место. Будто пазл все это время был у него на уме.

Дедушка оценивающе смотрит на Раджа:

— У тебя случайно нет знакомых уголовников, которые могли бы помочь нам проникнуть в корпус № 24?

Радж в изумлении.

— С чего вы взяли, что у меня могут быть такие знакомые?

Дедушка жестом показывает на черное облачение и металлический пирсинг Раджа:

— Это просто предположение.

Радж недоуменно смотрит на него.

— Раз так, придумай, как нам попасть внутрь, — приказывает дедушка. — Время пошло!

Он хватает «Над пропастью во ржи» и стремительно выходит из кухни.

Радж поворачивается ко мне:

— Куда это он?

— В туалет. Скорее всего, надолго.

Я разогреваю несколько буррито. Оказывается, Радж их любит не меньше меня. Мы садимся у кухонной стойки, едим и придумываем, как проникнуть в лабораторию. Нам приходят в голову дурацкие идеи: отправить себя в лабораторию посылкой или спрыгнуть туда на парашюте.