Мари-Катрин д’Онуа - Кабинет фей

— Так и быть, — сказала фея, — я дам вам петрушки, сколько пожелаете, если только вы согласитесь отдать мне за это дитя, которое вашей благоверной предстоит произвести на свет.

Муж, недолго поразмыслив, обещал фее младенца. Затем он набрал петрушки, сколько смог унести.

Когда подошло время, фея явилась к роженице, только что разрешившейся чудесной девочкой, и нарекла малютку Персинеттой. Затем она укутала ее в златотканые пеленки и брызнула ей в лицо драгоценным эликсиром, который носила с собой в хрустальном сосуде: от этого девочка в мгновение ока сделалась так прелестна, что равных на всем белом свете не сыщешь.

После всех этих прихорашиваний фея отнесла дитя к себе. Для воспитания малютки волшебница ни на что не скупилась, и та уже в двенадцать лет стала чудом из чудес. Однако пестунья знала, что предначертано девочке, и решила уберечь воспитанницу от судьбы.

Силою чар возвела она в чаще леса высокую башню из чистого серебра. В этой таинственной башне совсем не было дверей, зато покои столь великолепны, просторны и так светлы, будто в них постоянно сияло солнце, — то тихо рдели во всех комнатах огромные карбункулы. Всего было там в изобилии, разнообразные диковинки свезли отовсюду в эту волшебную башню. Стоило Персинетте открыть какой-нибудь ящик или ларец, как тут же оказывалось, что он доверху полон драгоценностей; платья ее не уступали нарядам восточных цариц; стоило в свете появиться какой модной новинке — и девушка тут же оказывалась ее обладательницей. Однако в столь дивной обители жила она одна-одинешенька, и для полного счастья ей не хватало только общества; все остальные ее желания сбывались, едва лишь она успевала о них подумать.

И, уж разумеется, на столе у нее не переводились самые утонченнейшие кушанья. Так что скажем без лукавства — Персинетта, не знавшая на свете никого, кроме феи, совсем не скучала в своем уединении: она читала, рисовала, музицировала, наконец, находила себе забавы, в коих знает толк каждая благовоспитанная девица.

Фея отвела ей покой на верху башни, в светелке с всего одним окошком, и, поселив ее в этом милом укромном уголке, спустилась через окно и отправилась восвояси.

Персинетта же, оставшись одна, нашла чем поразвлечься: не будь даже у нее иной забавы, как только копаться во всевозможных ящичках и шкатулочках, — и этого уже немало, чтобы занять себя на весь день. Сколько бы девушек ей позавидовало!

Из окна башни открывался прекраснейший на свете вид: направо — бескрайнее море, налево — огромный лес; куда ни взгляни — глаз радуется. У Персинетты был дивный голос, и она очень любила петь — особенно когда поджидала фею. А та частенько к ней наведывалась и, подойдя к подножию башни, говорила:

— Персинетта, спустите мне косы, по ним я к вам и поднимусь.

А косы у Персинетты, надо сказать, были чудо как хороши: длиною не менее тридцати локтей, а носить легко, и сияют точно золотые; множество разноцветных лент красовалось в них. Персинетта спускала их фее, и та поднималась к ней.

Однажды Персинетта одна сидела у окна; она запела, да так прелестно, как никто еще, кажется, на свете не пел.

В это время молодой принц, выехавший в лес на охоту, гнал оленя и отбился от свиты. Услышав сладостные звуки, он поскакал к башне и увидел в окне юную Персинетту. Принц был очарован ее красотой, околдован ее голосом. Он несколько раз обошел вокруг роковой башни, но дверей так и не нашел. Тогда он так огорчился, что чуть не умер; но любовь вселила в него небывалую храбрость, и он решился забраться наверх.

Персинетта же сама едва не лишилась речи, когда увидела такого красавца. Долго она в изумлении любовалась им, но вдруг вскочила и отбежала от окна, подумав, что это, должно быть, одно из тех чудовищ, которые, как ей доводилось слышать, убивают взглядом, — вот какими опасными показались ей взоры незнакомца.

Принц же пришел в отчаяние: куда вдруг скрылась прелестница? Он попытался разузнать о ней по всей округе; ему рассказали, что фея, которая возвела башню, держит там взаперти юную девицу. Принц бродил вокруг целыми днями. И вот однажды он увидел, как фея, подойдя к башне, произносит:

— Персинетта, спустите мне косы, по ним я к вам и поднимусь.

Тут же прелестница спустила свои прекрасные длинные косы, а фея взобралась по ним к окошку; такой способ ходить в гости показался принцу весьма необычным.

На следующий день, с трудом дождавшись, когда стемнело и фея, как думалось ему, уже не придет, он встал под окошком и, очень похоже передразнивая голос и интонации феи, произнес:

— Персинетта, спустите мне косы, по ним я к вам и поднимусь.

Бедняжка Персинетта, не почуяв обмана, подбежала к окну и проворно спустила свои дивные косы, и принц взобрался по ним наверх; заглянув в окно и увидев это чудо красоты так близко, он едва не упал вниз, однако, призвав на помощь всю свою природную храбрость, все же вошел в комнату и, бросившись к ногам прелестницы, обнял ее колени с горячностью, весьма убедительной для юной особы. Персинетта сперва испугалась и задрожала и осмелела лишь тогда, когда почувствовала в своем сердце любовь, равную той, что она внушила принцу. А тот, набравшись храбрости, предложил ей немедленно сделаться его супругой, на что она согласилась, не сознавая толком, что делает; так оно и сладилось.

Принц был счастлив; Персинетта любила его, как будто так и надобно. Они виделись каждый день; наконец она стала тяжела. Это незнакомое положение немало ее обеспокоило, принц же, не желая пугать ее, не стал ей ничего объяснять. А вот фея с первого взгляда догадалась, что за недомогание у ее подопечной.

— Ах, несчастная! — вскричала она. — Вы совершили тяжкий проступок и будете за него наказаны. От судьбы не уйдешь, и все мои предосторожности оказались тщетны.

И фея потребовала, чтобы Персинетта рассказала ей все подробности своего приключения, что бедняжка и сделала, плача навзрыд.

Волшебницу нимало не тронула история нежной любви, которую ее воспитанница рассказала со всем очаровательным простодушием. Схватив Персинетту за волосы, она обрезала ее драгоценные косы; затем они обе спустились через окно. Оказавшись у подножия башни, фея призвала облако снизойти с небес; обе они взошли на него и перенеслись на берег моря, в весьма пустынную, но не лишенную приятности местность. Были там и луга, и леса, и ручьи студеной водицы, и еще стояла маленькая хижина, сложенная из вечнозеленых листьев. В хижине была кровать из морского камыша, а рядом с нею — корзина с превосходными бисквитами, которых там никогда не убывало. Туда-то фея и отвела Персинетту и оставила одну, прежде осыпав упреками, показавшимися бедняжке горше самой беды ее.