Екатерина Соболь - Короли будущего

Как оказалось, болотные огни, вылетевшие из разбитых стеклянных шаров, любили места потемнее и с тех пор, как их лишили обиталищ, сидели в складках тяжелых бархатистых штор. Но даже эти бесплотные и безмозглые существа почувствовали, как вздрагивает дворец, – словно земля готовится разойтись в стороны и поглотить его. Оставаться в таком местечке не захотелось бы ни одному живому существу, даже самому глупому, поэтому огни вылетели из глубоких складок штор и начали биться о стекла огромных окон, будто просили выпустить их наружу. Генри повернул тяжелую ручку, и створка со скрипом открылась. Болотные огни сияющей вереницей потянулись за окно, а внутрь ворвался запах свежести и дыма, приглушенные крики и треск из-за крепостной стены. Генри вспомнил, как эти люди праздновали победу над Освальдом, и у него сжалось сердце. Он всех подвел, он еще тогда чувствовал, что так и будет. А ведь Пал, король скриплеров, верил в него, пытался подбодрить. Только зря время тратил, он же… Генри замер, вцепившись в раму. Он вдруг вспомнил, что говорил Пал перед тем, как налетел восточный ветер из дворца.

«Запомни, пригодится: лучший герой – это тот, кто способен сделать героями других, хотя бы ненадолго». Генри со свистом втянул воздух и повторил это про себя еще раз. «Сделать героями других». А потом к скрипучему голосу Пала у него в голове присоединился еще один, тонкий, звенящий от волнения. «Эта мерзкая темнота – не навсегда. Мы все исправим». Вот что сказала Роза, когда принц исцелил Агату.

Генри до боли сжал кулаки. А что, если все зависит не только от него? Ему казалось, что он главный герой этой истории, особенный, лучший. Но для него все сегодня закончится, а для остальных – нет. Кто-то дойдет до конца и спасет всех, а ему нужно помочь им, поверить в них, как Барс поверил когда-то в него.

Так вот о чем говорило стихотворение из книги Тиса. Все так просто – слова на стене нужны, чтобы открыть первую дверь, а эти помогут сдвинуть стену. Они и есть подсказка.

Есть то, что знает каждый в королевстве. То, что повторяли ему столько раз за эти недели. То, что было главным законом этой земли с тех пор, как Сердце исчезло. «Каждый сам за себя». Вот о чем нужно забыть. А насчет глаз, которые солгут…

Генри бросился туда, где чернел проход в башню, к стене с бледной надписью «Войдите без страха». Контур ладони, приглашающий, светящийся, показывал, что только один человек достоин войти, но если не верить глазам, не смотреть на эту ладонь, а только на слова «Войдите без страха»…

«Четыре мастера придут и пятому проложат путь». Ну конечно!

И Генри бросился к выходу из зала.

Судя по кряхтению и звукам ударов, четверо стражников продолжали драться, но факел уже догорел, так что делать это приходилось в темноте, что, к счастью, усложняло задачу. Генри хотел промчаться мимо, но стражники вдруг поднялись и неуклюже бросились на него, – кажется, духи вражды чуяли тех, кто им угрожает, и натравливали на них людей. Генри вздохнул. Духи придавали людям злости, но не могли научить их сражаться, так что слепая атака этой четверки выглядела довольно жалко: вытянув перед собой руки, они пытались нащупать противника. А отец учил Генри не полагаться только на зрение, он мог драться и на слух, так что минуту спустя все стражники валялись на полу. Пусть отдыхают, меньше друг друга покалечат.

Генри сосредоточился. Постоянно меняющиеся ходы в замке обычно его утомляли, но было в них и кое-что удобное: они выводили к тому, кто тебе нужен, а Генри точно знал, кого ему искать первым. Справа, оттуда, где находились покои короля, доносился угрожающий гул, и Генри хотел идти туда, но дворец подсказывал: «Нет, неправильно», и он доверился чутью, позволил ногам вести себя.

Коридоры были пусты: придворные громили королевские покои, а слуги, видимо, кухню. Генри спокойно мчался вперед, огибая углы. Сердце билось ровно, дыхание не сбивалось, и он решил не тратить зря время, а подумать о том, кто приставил нож к его шее. Генри аккуратно перебрал подозреваемых, стараясь ничего не упустить. Их было семеро: те, кто имел доступ в покои короля и кто мог подменять успокоительное ядом, а значит, был способен и на все остальное.

На первом месте – принц. Он ненавидел Генри, присвоил себе его заслуги и легко мог украсть письмо Олдуса, чтобы никто не узнал, кто настоящий наследник Сиварда. Да и силы, чтобы убить хранителя казны, у него бы точно хватило.

Дальше – Роза. Думать об этом не хотелось, но она явно что-то скрывала, иначе с чего бы король сделал ее хранителем казны в замке, где женщин ни в грош не ставят?

Третий – Карл. Генри легко мог представить, как Освальд пообещал Карлу исполнить его мечту и сделать придворным, если он поможет ему с хитрым планом, – а в том, что план отца великолепно хитер, Генри не сомневался. К тому же, судя по письму Агаты, именно Карл нашел тело хранителя казны, а значит, вполне мог его убить.

Четвертая – Эмма. Именно она варила зелье для короля, да и вообще была неприятной женщиной, и появлению Агаты не слишком обрадовалась, так что…

Пятым был король. Что, если все эти годы он не был болен, а просто прикидывался? Что, если он нарочно довел все вокруг до такого плачевного состояния? Правда, странно было бы, если бы он помогал Освальду, который мечтает занять его место. Но, может, Освальд обманул его, как когда-то Джетта?

На шестое место Генри поставил Ингрид, хотя ее подозревать было просто глупо: раз друг тьмы украл письмо, значит, он понимал, кто такой Генри, и был бы не в восторге от такого человека в замке. Ингрид и стараться бы не пришлось, чтобы от него избавиться, просто сказала бы королю в первый же день про дар огня. А она спасла Генри, да и вообще, кажется, единственное, что ее волновало, – как выдать дочь за принца. И Генри пришлось перейти к тому, кого он подозревал меньше всего.

Седьмой – Уилфред. Конечно, он помог Генри с Джеттом пробраться в замок, да еще и пытался успокоить людей за стеной, но уж очень жадно Уилфред спрашивал его, правда ли корона хранится в тронном зале. Хотя, может, Уилфреду просто было любопытно, вот и все.

Генри сердито фыркнул. Во всем этом нагромождении событий была какая-то четкая линия, которая иногда проглядывала, но большей частью терялась в таком тумане, что Генри никак не мог ее ухватить. Вполне могло оказаться, что один из тех, кому он собирается довериться, и есть предатель, который все испортит и повернет так, как это выгодно ему. Слишком большой риск. Но оставалось только надеяться на лучшее и присматривать за каждым очень, очень внимательно.