Елена Ярышевская - Дело в тёмной шляпе

Профессора поспешно отказались от такой помощи.

– Хотя бы покажите, куда идти, – сдался, наконец, Великанов.

– Это я могу, – кивнула Лютикова. – Но услуга за услугу. Где мне взять эту самую подкормку?

Профессор Великанов снова полез в свой бездонный рюкзак и выудил оттуда небольшую склянку, наполненную тёмной мутной жидкостью.

– Вот, захватил с собой на всякий случай, – объяснил он мадам Лютиковой. – Поливайте по чуть-чуть ваши цветы раз в неделю, до наступления осени, и всё будет в порядке.

С этими словами Великанов вылил несколько капель из заветной склянки прямо на клумбу.

Буквально через минуту георгины встрепенулись и грянули дружным хором разудалую весёлую песню. Крошкин и мадам Лютикова подскочили от неожиданности, а Великанов удовлетворённо улыбнулся. Он достал из рюкзака блокнот с карандашом, нацарапал в нём несколько слов, затем вырвал листок и протянул фее.

– Когда закончится жидкость в бутылочке, вы можете сделать удобрение сами, – сказал он. – Я думаю, и другие цветы не откажутся от такого угощения и будут петь ещё лучше.

Мадам Лютикова пробежала глазами записку и бросилась Великанову на шею.

– Вы волшебник! Самый настоящий волшебник! – восторженно заявила она.

Великанов покраснел и смущённо сказал:

– Ну что вы! Я всего лишь всемирно известный учёный и самый крупный специалист по выращиванию георгин!

Фея Лютикова, исполненная благодарности, собрала друзьям в дорогу всяких сладостей. Она провела их в противоположный конец сада и открыла заднюю калитку. За оградой простиралось широкое поле, а вдали темнел лес.

– Пройдёте через поле, – напутствовала она друзей, – а затем через лес. В лесу ищите указатели – висящие на деревьях маленькие фонарики. При вашем приближении фонарики будут загораться и освещать вам путь. Будьте осторожны! В этом лесу небезопасно. Говорят, там водятся ужасные твари.

Профессора в испуге переглянулись. Им вдруг так захотелось остаться в прекрасном саду! Любоваться чудесными цветами, слушать их сладкозвучные песни, наслаждаться приятной беседой с мадам Лютиковой и пить чай с вкуснейшими пирожками. Великанов неуверенно опустил на землю свой рюкзак, но профессор Крошкин встрепенулся, отгоняя наваждение:

– Соберитесь, Великанов! – решительно сказал он. – Мы почти у цели! Наш друг в беде, и мы обязаны ему помочь!

Великанов вздохнул, потом кивнул в знак согласия и надел свой рюкзак.

– Ах, чуть не забыла! – внезапно спохватилась мадам Лютикова. – Возьмите вот это.

И она протянула профессорам два крупных ореха.

– У них там пропускная система, – объяснила волшебница. – Положите эти орехи в корзинку, которую найдёте у дверей, и вам откроют.

– Кстати, – небрежно спросил Великанов. – А вы, случайно, не знаете, что за нереальные науки изучают в этом университете? Все науки, которые мне известны, самые что ни на есть реальные.

– Знаю, конечно, – кивнула Лютикова. – Там преподают искусство превращений.

И посмотрев на недоумённые лица приятелей, добавила:

– Точнее, в университете обучаются будущие иллюзионисты и фокусники. А директор и основатель Университета нереальных наук, профессор Магов, мой старший брат. Могущественный волшебник, между прочим.

Великанов и Крошкин переглянулись.

– П-п-рофессор Магов тоже волшебник? – почему-то заикаясь, переспросил Великанов и вытер внезапно вспотевший лоб.

– Могущественный волшебник! – строго поправила профессора мадам Лютикова. – Правда, он давно на пенсии. Но брат, оставшись не у дел, быстро заскучал и решил открыть собственный университет. В нём студенты, обычные юноши и девушки, могли бы овладеть простейшими магическими приёмами и научиться показывать удивительные и весёлые фокусы, чтобы потом радовать людей своим искусством. Настоящих волшебников осталось слишком мало, – грустно вздохнула фея. – И через какую-то тысячу лет некому будет творить чудеса в этом мире. Поэтому мой брат решил выбрать из числа людей самых достойных и передать им хотя бы часть своих знаний. Ведь жизнь без волшебства слишком скучна и обыденна!

Профессор Крошкин в ответ задумчиво кивнул. Великанов собрался было что-то сказать, но передумал.

Поблагодарив фею, друзья вышли за калитку и побрели по направлению к лесу.

Великанов и Крошкин без приключений пересекли поле и вступили в лес. С первого же встреченного дерева им приветливо мигнул маленький фонарик. Профессора немного приободрились и двинулись вперёд. Идти было трудно. Густой тёмный лес выглядел каким-то запущенным. Стволы гигантских деревьев покрывали мхи и лишайники, ветви кустарников тесно переплелись, так что путешественникам приходилось буквально продираться через заросли. Из-за густых высоких крон почти не было видно солнца, и в лесу стоял серый полумрак.

– Мрачноватое местечко, – шепнул Великанову Крошкин, тревожно озираясь по сторонам. – Не хотел бы я провести здесь ночь.

Великанов согласно кивнул и поёжился. Профессора старались ступать как можно тише. Вдруг под ногой Великанова громко хрустнула ветка, и гул прошёл, казалось, по всему лесу. Друзья испуганно вздрогнули.

– Т-с-с!!! – сердито зашипел Крошкин. – Смотрите под ноги, коллега.

Приятели шли, направляемые качающимися на ветках маленькими фонариками, которые при их приближении вспыхивали мягким тёплым светом, словно весёлые светлячки, а потом плавно гасли. Но чем глубже забирались путешественники в лес, тем реже попадались заветные огоньки. Великанов с Крошкиным стали всё больше и больше тревожиться. Наконец, очередной фонарик погас, но следующий так и не вспыхнул. Профессора оказались практически в полной темноте. Они подождали немного. Спасительного света не было.

– Вам не кажется, друг мой, что мы заблудились? – прошептал Крошкин Великанову.

– Спокойно, коллега, без паники! – откликнулся Великанов и задумчиво почесал затылок. – Для начала достаньте ваш светящийся кабачок. Здесь совсем темно!

Крошкин кивнул и полез в чемодан.

Внезапно по лесу прошёл гул. Ветви деревьев зашумели под внезапным и сильным порывом ветра. Земля задрожала, как будто по ней неслось огромное стадо бешеных быков.

Крошкин поспешно засветил кабачок, и друзья в страшной тревоге уставились в окружавшую их темноту. Они судорожно переводили свой кабачковый «фонарик» то на одно дерево, вздрагивающее под хлёсткими ударами ветра, то на другое.