Сказки Северной Африки. Газель с золотыми копытцами

— Нет, их была пара!

— Нет, одна!

Он — пара, она — одна; он — пара, она — одна. Как докажешь упрямой бабе свою правоту?!

Схватился тут Гоха за сердце да как завопит:

— О мое сердце! О мое сердце! — И свалился замертво.

Заплакала жена, однако делать нечего. Позвала она гробовщика, положили они Гоху в гроб и понесли хоронить. Проходит скорбная процессия мимо рынка. Вышел мясник из своей лавки и спрашивает:

— Кого это хоронят?

— Гоху,— отвечают ему.

Вскрикнул мясник в великой печали и молвил:

— Все мы во власти Аллаха, всех он в положенный час себе забирает... А ведь бедняга покойный только сегодня утром купил у меня пару телячьих ножек...

Услыхав это, Гоха скинул с себя покрывало, вскочил во весь рост и как закричит:

— Повтори еще раз, чтобы моя жена слышала, сколько телячьих ножек я купил!

Купил однажды Джиха красивые башмаки и так был ими горд, что никогда их не снимал. Его друзьям башмаки тоже очень понравились, и они решили завладеть ими. Однажды пошли они вместе с Джихой на прогулку. Подошли к высокой, гладкоствольной пальме и видят: на ней великое множество плодов. Приятели были голодны и обратились к Джихе с просьбой:

— Добрый Джиха, ты никогда не отказываешь друзьям в услуге. Заберись, пожалуйста, на пальму, собери плоды.

Не зря, однако, говорят, что нет человека хитрее Джихи. Снять-то башмаки он снял, но на земле не оставил, а положил их в капюшон своего бурнуса и начал взбираться на пальму.

Друзья с досадой спросили:

— Джиха, зачем ты взял с собой башмаки?

— Ах, друзья,— ответил Джиха,— я так спешил забраться на пальму, что забыл вас предупредить: у меня на этот час назначено свидание. Вы ешьте, ешьте, не стесняйтесь! — добавил он, тряся ветки.— А я тем временем поищу отсюда, с верхушки, кратчайший путь к месту назначенной встречи.

Однажды голодный Джиха забрел на чужое поле. Он ничего не мог придумать лучше, как украсть растущие на поле морковь и репу. Земля на этом поле была тучная, а солнце в Сахаре — жаркое, вот и уродились морковь и репа на славу, сладкие да сочные.

В тот самый миг, когда Джиха тащил огромную репу, появился хозяин поля с палкой в руке.

— Что ты здесь делаешь, Джиха?

— Сам не знаю,— ответил тот.— Меня сюда ветром занесло.

— Положим, это правда. Но почему тогда ты держишься за репу?

— О господин, чтобы не быть унесенным ветром во второй раз.

— Почему тогда твой капюшон полон моей репы?

— Я сам удивляюсь. Не иначе как ее тем же ветром занесло в мой капюшон.

Хозяин поля засмеялся и отпустил Джиху. Душа у этого человека была добрая, вот он и решил: пускай воришка полакомится его вкусными плодами, невелик ущерб.

Как-то Джиха купил на базаре требуху. По дороге домой его все останавливали и спрашивали:

— Почем купил требуху, Джиха?

В конце концов так ему надоели, что очередного спрашивающего Джиха ударил по голове требухой. Джиху отвели к султану, который сказал:

— Ты ударил доброго мусульманина требухой. Ты оскорбил его и испачкал. Что ты можешь сказать в свое оправдание?

Джиха ответил:

— Сначала благословим пророка. Султан покорился:

— Да пребудет всегда с нами милость всевышнего! Джиха продолжил:

— Повтори благословение. Султан повторил:

— Да пребудет с нами всегда милость всевышнего! А Джиха опять:

— Благослови еще раз пророка!

Рассерженный, уверенный, что над ним издеваются, султан приказал наказать Джиху палками.

— О повелитель,— взмолился Джиха,— ты утомился, только повторяя благословение пророку, а это лучшие слова для уха мусульманина. И ты приказываешь за них наказать меня палками. Каково же было мне, если я все утро только и слышу: «Почем купил требуху? Почем? Почем? Требуха-требуха-ха-ха!»

Султан рассмеялся и не только простил хитреца, но и вознаградил за находчивость.

Шайка из сорока воров обирала всю страну. Все знали, что воров ровно сорок, но ни имен их, ни в лицо никто не знал. Народ был запуган. Люди тщательно закрывали двери на большие засовы, подпирали их огромными балками. И это в Суфе, где дома всегда открыты и хозяева гостеприимны!

Но и воры в Суфе были благородные. Они никогда не нападали без предупреждения, тем более ночью.

Однажды пришел конец терпению султана, призвал он во дворец Джиху и сказал ему так:

— Избавь нас от этой напасти, Джиха. В награду ты получишь все, что ни попросишь. Я знаю, ты очень хитрый и ловкий. Но если ты не сможешь ничего сделать, я и тебя буду считать мошенником или главарем этих сорока воров.

Джиха размышлял недолго. Он давно не ел ни мяса, ни других вкусных вещей, и потому согласился на предложение султана в надежде, что, может быть, ему улыбнется удача.

Зная, что в шайке ровно сорок воров плюс главарь, значит — сорок один, он попросил дать ему срок сорок один день. Потом попросил, чтобы ему дали сорок жирных кур и одного красивого петуха с птичьего двора султана. И еще он попросил масла, пряностей, овощей, муки и сахара — все необходимое для приготовления вкусных блюд. Все эти припасы отвез он жене и сказал:

— Итак, сорок один день у нас будет праздник, ну а потом... Кто знает, может быть, всевышний проявит к нам милость. А пока зарежь первую курицу и приготовь кускус.

Между тем по городу поползли слухи, что Джихе поручено изловить шайку. Слух дошел и до самих воров. И вот главарь подослал одного из своих подручных последить за Джихой и попытаться в разговоре с его женой выведать его планы.

Перелез вор через стену и стал подслушивать разговор между Джихой и его женой.

— Моя дорогая, вечером мы эту тварь сунем в мешок,— сказал Джиха.

Он-то имел в виду курицу, но вор решил, что речь идет именно о нем, и поспешил к товарищам.

На второй день послали другого вора. В сумерках прокрался он во двор Джихи и опять услышал окончание разговора:

— Итак, моя дорогая, сегодня в нашем мешке будет вторая тварь.

Сорок дней подряд ходили воры к Джихе, и все сорок дней слышали одну и ту же угрозу. Им и невдомек было, что Джиха расправлялся с курами. И вот остался у него один только петух. В тот вечер наведался к Джихе сам главарь. Едва занес он ногу через стену, как услышал:

— Моя дорогая, вот и настал черед самого главного. Впрочем, если ты хочешь, то можешь дать ему погулять еще денек-другой. Может быть, это принесет нам счастье. Впрочем, он такой красавец, силач и храбрец, что я готов сохранить ему жизнь.

Джиха любил выражаться иносказательно, как пророк.