Сельма Лагерлёф - Путешествие Нильса с дикими гусями

– Когда же наш черёд? – то и дело спрашивали они своих родителей. – Когда же наш черёд?

– А вы останетесь дома, – неслось в ответ. – Останетесь дома!

Тот, кому приходилось бывать в горной местности, знает, что такое густой туман, окутывающий вершины. Как только покинули Лапландию, гуси попали в царство тумана. Целый день они летели, не зная, что внизу: горы или равнина, и лишь к вечеру опустились на зелёную лужайку на вершине холма. Нильс решил, что где-то неподалёку живут люди: ему будто слышались человеческие голоса и скрип телег, – и подумал, как было бы хорошо зайти в тёплый дом. Мальчик промок и озяб, но, опасаясь заблудиться в тумане, покинуть гусей не решился. На каждом листочке, на каждой былинке висели дождевые капли, и при малейшем движении на Нильса обрушивался настоящий ливень.

Мальчик всё-таки рискнул сделать несколько шагов и вдруг увидел какое-то строение, по-видимому, высокое – в тумане невозможно было разглядеть крышу. Он подошёл поближе, но дверь оказалась заперта – похоже, дом пустовал. Сообразительный Нильс догадался, что это наблюдательная вышка, откуда в хорошую погоду можно осматривать окрестности, а значит, ни еды, ни тепла он здесь не найдёт.

Он вернулся к гусям и подошёл к Мартину.

– Милый Мартин, не мог бы ты отнести меня на ту башню? Здесь так сыро, что я не могу заснуть, а там, может, найдётся сухое местечко.

Белый гусь охотно согласился и отнёс мальчика на огороженную смотровую площадку, где Нильс и проспал спокойно до самого утра.

Когда он открыл глаза и огляделся, то долго не мог понять, где он и что с ним, но вскоре вспомнил, что находится на башне и над головой у него розовеет небо, а вокруг простирается населённая людьми земля. Нильс с интересом всматривался в представшую его взору картину.

Вышка, на которой Нильс провёл ночь, стояла на горе, а гора возвышалась на острове, окружённом водами большого озера. Под лучами восходящего солнца озеро стало розовым, как и утреннее небо, и лишь в глубоких его бухтах вода была почти чёрной. Берега его казались золотистыми из-за зрелых нив и желтеющего лиственного леса.

Мальчик перевёл взгляд на дома на берегу и на церкви, белеющие поодаль, а через пролив, отделяющий остров от суши, увидел город, раскинувшийся вдоль берега. Чуть в стороне от города виднелись многочисленные селения.

С увлечением разглядывая окрестности, Нильс даже не заметил, что на вышку поднялись посетители. Мальчик едва успел спрятаться, как они появились на площадке.

Туристы надолго задержались на вышке, и Нильс забеспокоился. Мартин не мог прилететь за ним, пока здесь были люди, а мальчик знал, что дикие гуси торопятся продолжить путь. В какой-то момент ему послышались гогот и хлопанье крыльев, как будто летела стая гусей, однако он не отважился приблизиться к перилам и посмотреть, не стая ли Акки кружит над вышкой.

Когда туристы наконец ушли и мальчик смог выбраться из своего убежища, то гусей уже не было и в помине, а Мартин даже не подумал прилететь за ним.

Нильс в отчаянии прокричал:

– Мартин, я здесь! Лети сюда!

Но никто не откликнулся на призыв Нильса. Мальчик был далёк от мысли, что гуси могут его покинуть, но боялся, не случилось ли с ними несчастья, и раздумывал, как бы их отыскать. И вдруг Нильс услышал хлопанье крыльев. Но нет, это был не Мартин, а ворон Батаки. Мальчик и сам не ожидал, что так ему обрадуется.

– Милый Батаки, как хорошо, что ты прилетел! Может быть, ты знаешь, где Мартин и дикие гуси?

– Я как раз с поручением от них. Акка долго кружила над вышкой, но люди всё не уходили. Больше она не могла ждать и улетела вперёд со стаей. Садись на меня верхом: вмиг доставлю тебя к твоим друзьям.

Нильс влез к нему на спину, и Батаки скоро разыскал бы гусей, если б ему не помешал туман. От озера, от согретой солнцем земли стала подниматься лёгкая дымка, а потом сгущаться с поразительной быстротой, так что скоро вся земля покрылась непроницаемым белым туманом.

Батаки поднялся высоко, но гуси, должно быть, летели ниже, сквозь туман. Их невозможно было увидеть. И Нильс, и Батаки звали их, но не получали ответа.

– Вот так неудача, – сказал наконец Батаки. – Впрочем, мы знаем, что они летят на юг, и как только туман рассеется, я их непременно отыщу.

Нильс был очень огорчён разлукой с Мартином: ведь в пути белого гуся могло подстерегать множество опасностей, а его не будет рядом. Мальчик, проволновавшись несколько часов, стал убеждать себя, что раз до сих пор никакого несчастья не случилось, то не стоит впадать в уныние. Но сделать это оказалось не так-то просто. Казалось бы, мудрый ворон Батаки выбрал правильное направление, но они всё ещё не могли догнать диких гусей.

Как-то, опустившись на опушку леса, чтобы передохнуть, Батаки вдруг обратился к мальчику:

– Пока мы здесь одни, хочу кое-что спросить. Знаешь ли ты в точности, при каких условиях гном согласился вернуть тебе человеческий облик?

– Я слышал только об одном условии: мне надлежит доставить белого гуся целым и невредимым в Лапландию и из Лапландии обратно в Сконе.

– Вполне возможно. Но всё же спроси Акку об этом уговоре. Ты ведь знаешь, что она побывала у вас дома и побеседовала с гномом?

– Нет, она ничего об этом не говорила, – ответил озадаченный Нильс.

– Она, наверное, думает, что тебе лучше не знать, какое условие поставил гном. Понятно, она скорее захочет помочь тебе, чем гусю Мартину. Я скажу тебе правду: ты вновь станешь человеком, если доставишь гуся Мартина домой, а твоя мать его зарежет.

Мальчик вздрогнул и в ужасе крикнул:

– Нет, это ты всё выдумал!

– Можешь сам спросить Акку, – не стал спорить ворон. – Кстати, вот и она со своей стаей. Но вот что я тебе скажу, мальчик: многое повидал я на своём веку и знаю, что из любого затруднительного положения есть выход, только надо его найти. Буду рад, если тебе это удастся.

Вскоре Нильс уже летел со стаей Акки. На следующий день он воспользовался удобным случаем, когда старая гусыня на лужайке отошла в сторону, и спросил, правда ли то, что ему рассказал Батаки. Акка не стала это отрицать.

Тогда мальчик взял слово с гусыни-предводительницы, что она не выдаст тайну Мартину. Белый гусь настолько смел и великодушен, что может пойти на любой риск, если узнает, каково условие гнома.

С этой минуты Нильс сидел на спине своего гуся мрачный и угрюмый и не замечал ничего вокруг. Он слышал, как в стае выкрикивали названия мест, которые пролетали, поучая птенцов, но даже не смотрел вниз, думая: «Теперь всю жизнь мне придётся летать с дикими гусями, успею ещё насмотреться».