Народные сказки - Французские народные сказки. Попался, сверчок!

Переделал Кэрбели всю работу, натянул свой синий кафтанчик и, взяв горшок с молоком, направился к камню-голышу. Сел он было на него, да как вдруг подскочит! Выскользнул у него из рук горшок — и вдребезги, а сам Кэрбели к двери бросился, опрокидывая на ходу тазы, кастрюли, сковороды и всю прочую кухонную утварь.

Увидела тут Агнеса, что она натворила, вскочила с кровати и давай звать Кэрбели:

— Вернись, Кэрбели! Прости меня, неразумную, что так неловко подшутила я над тобой. Вернись, Кэрбели! Прости меня, если можешь!

Но было уже поздно. Не пожелал Кэрбели простить ей глупую шутку и исчез неизвестно куда.

И пошло всё в доме дядюшки Пуркуэна вверх дном: в комнатах — пыль и паутина, на кухне — грязная посуда, ржавые тазы, нечищеные сковородки... Как ни старалась Агнеса навести порядок, ничего у неё не получалось. Вот тогда-то и поняла она, что такое обидеть доброго гнома! Невесело ей стало на душе. Разучилась она петь и смеяться и всё больше помалкивала да хмурилась. И дядюшка Пуркуэн начал поглядывать на служанку искоса: почему это, мол, всё кувырком у неё идёт?

Промолчала Агнеса, ничего не сказала хозяину о своей глупой выходке, а потом забрала свои вещи и совсем ушла из деревни... Что ж, сама виновата!

А как только ушла она, снова вернулся к дядюшке Пуркуэну маленький Кэрбели. Правда, в доме он уже не показывался и домашней работой не занимался, но зато приохотился за лошадьми ухаживать. Каждую ночь приходил он на конюшню к дядюшке Пуркуэну и брался за дело: засыпал коням корм, поил их, чистил, расчёсывал хвосты и гривы. А потом, полюбовавшись на свою работу, тут же исчезал в ночной темноте.

Догадывался, конечно, дядюшка Пуркуэн, что всё это — дело рук того же Кэрбели. Вот и решил он отблагодарить малютку за его заботу и преданность. Но как это сделать, коли не видал он его ни разу? Думал он, думал и, наконец, придумал.

Позвал он к себе конюха и наказал выследить ночью маленького Кэрбели:

— Как только появится он в конюшне, тут же меня зови, понял? Да смотри не спугни его ненароком.

Выслушал конюх хозяйское наставление и в полночь возле конюшни затаился. Долго ждать ему не пришлось. Как раз в полночь скрипнули в конюшне ворота, и в тусклом свете луны появился крохотный гном в синем кафтанчике, в чёрных лаковых сапожках и в красном колпачке. Не успел гном и шага ступить, как конюх хвать его за колпачок и сорвал с головы. Подпрыгнул Кэрбели да как закричит на конюха:

— Сейчас же отдай колпачок, а то не миновать тебе беды: в осла превращу!

— Это за что же? — расхохотался конюх. — Не отдам я его тебе, пока не прибежит хозяин и не отблагодарит тебя за усердие...

— Отдай колпачок! Слышишь? — ещё пуще рассердился Кэрбели.

Но не внял его просьбе конюх, а пока бегал за хозяином, Кэрбели и след простыл. Расспросил дядюшка Пуркуэн конюха, как и что произошло. Рассказал тот всё по порядку. Рассердился дядюшка Пуркуэн, отругал конюха за глупое его усердие и, раздосадованный, спать пошёл.

На следующее утро вышел дядюшка Пуркуэн во двор и видит — стоит у конюшни какой-то колченогий осёл. Удивился он несказанно, оглядел осла со всех сторон и сразу вспомнил:

— Да ведь это же проделки Кэрбели! Осёл-то не кто иной, как мой конюх. Н-да, отомстил Кэрбели за свой красный колпачок... Надо бы его разыскать и возвратить хозяину.

Долго он искал колпачок, но тот словно в воду канул. И лишь через много дней отыскал он его на ветке высокого дерева — видать, забросил его туда сам конюх по нечаянности.

Взял дядюшка Пуркуэн колпачок, почистил щёткой и на видное место положил. А когда наутро вошёл в конюшню, увидал, что исчез красный колпачок, а возле лошадей конюх стоит. Усмехнулся тут дядюшка Пуркуэн, но, ничего не сказав, оглядел вычищенных, лоснившихся коней и вышел во двор...

Вот видите: разве можно обижать добрых и трудолюбивых помощников?

ак-то раз повстречала лиса на опушке серую куропатку и спрашивает:

— Скажи, голубушка, как это ты умудряешься днём спать?

— Как? Да очень просто. Спрячу голову под крылышко и сплю спокойно. Вот погляди!

И, чтобы лучше лиса её поняла, спрятала она под крылышко голову. Разгорелись тут у лисы глаза. Метнулась она к куропатке, ухватила её за крыло и помчалась прочь.

Бежит мимо реки, увидали её прачки и давай кричать:

— Глядите-ка! Глядите! Вон тащит лиса в зубах куропатку!

Услыхала куропатка женские крики и говорит лисе потихоньку:

— Ну и нахальный народ здесь! И не стыдно им в чужие дела нос совать?

«А ведь верно, — подумала лиса. — Какое им дело?» и разжала на миг зубы, чтобы хорошенько отчитать прачек. Но не успела она слово вымолвить, как куропатка вырвалась от нее и на ветку дуба вспорхнула.

Взглянула лиса на куропатку и процедила сквозь зубы:

— Эх! Никогда не надо болтать попусту!

А куропатка, усмехнувшись, ей и вторит:

— Да! И спать ложиться не вовремя тоже не след.

давние-давние времена стояла на одном из холмов Гаскони маленькая деревушка Сен-Грамэр, названная так в честь святого Грамэра. Каждый год весело справляли крестьяне день своего «покровителя». Да и в самом деле: почему бы лишний раз не повеселиться? Ещё за неделю до праздника начинали убирать прихожане свою захудалую церквушку: мыли, скребли, чистили и украшали её гирляндами бумажных цветов.

И вот однажды, вытирая пыль, задел пономарь статую святого Грамэра и отбил ей случайно руку. Что тут делать? Решили тогда кюре и пономарь снять статую, спрятать её на краю деревни у бобового поля, а в день праздника поставить в церкви вместо статуи деревенского кузнеца, похожего как две капли воды на святого Грамэра.

За десять золотых экю согласился кузнец забраться в нишу, где находилась обычно статуя святого, и простоять, не шелохнувшись, всю утреннюю службу.

Утром набилось в церквушку тьма-тьмущая народу. Стоит кузнец в нише, не шелохнётся. Но, как на беду, угостился он утром мёдом, а губы-то забыл вытереть. И вот, откуда ни возьмись, подлетела к нему муха: вьётся, жужжит, кусает — ну просто сил нет! Стал тогда кузнец потихоньку губами шевелить, чтоб отогнать настырную муху.

Может, этого никто бы и не заметил, не будь среди прихожан одной старенькой бабушки с внучкой. Бабушка-то подслеповата была, а внучка сразу заприметила, что шевелит почему-то губами святой Грамэр. Удивилась она несказанно да и толкает бабушку локтем: