Милен Фармер - Лиза-Лу и сказочник [другой перевод]

«А для Ангелов или птиц — нужен маленький гроб?» — подумала Лиза.

Никто не может быть уверен в своем будущем.

«Я буду атеисткой!» — сказала себе Лиза, которая не была приверженкой идеи потустороннего мира, Ада и Рая.

И все же мысль об Аде удивляла ее. Зачем гореть в Аду, когда на земле и так уже очень жарко? Слишком жарко!

Она уже по меньшей мере трижды прощалась с жизнью:

удаление миндалин…

рама, которая упала в больничной палате (едва не задавив ее и чуть не разрезав сонную артерию)…

игра в прятки, которая могла плохо кончиться. Пластиковый мешок был очень тесным, и она не могла в нем спрятаться. И чем сильнее она в нем задыхалась, тем он становился больше и лопнул…

(Она могла бы умереть от стыда, это было слишком унизительно).

Но вернемся в дом. Лиза решает познакомиться с новым для нее миром.

Все в ней переполнено эмоциями: зрачки глаз стали похожи на огромные горошины, будто бы для того, чтобы еще внимательнее вглядываться в то, что ее окружает, она хотела бы все узнать, все изведать, ничего не пропустив. Она чувствует, что у этого мужчины на сердце большая печаль… Он выключил батареи? Но почему? Все же не весна на дворе! Как странно…

В камине, который царит на кухне, нет ни тени двусмысленности: поленья аккуратно уложены. Они загораются мгновенно, как только к ним приближаются дети,

(Это звучит в рифму, но слишком уж сурово). Но автор сбит с толку, ведь еще можно сказать

«Это невозможно! Прямо как в сказке! — изумляется Лиза. — Это чудо! Но не католическое…» Она улыбается, вспоминая бабушку, которая все время что-то бормотала.

«Хорошо… и что теперь? — думает она. — Сейчас утро и я голодна… Посмотрим, есть ли в холодильнике что-нибудь съестное!»

«Но только не картошка!» — заявляет она, беря за руку Лу.

«Ох, сколько же забот! — восклицает она (изображая притворное раздражение взрослых). — Сколько забот! Посмотрим… шоколад, молоко, хлеб! Все свежее и мягкое! Как и Лу!» — оживляется Лиза.

«Я совсем не мягкий», — думает Лу.

«Теперь нужно понять, почему ушел мужчина. Нет, я какая-то вялая… будто шалфей!» — Лиза указывает на растение, которое так легко сломать, согнуть…

Сказано… так руки в ноги!

Лиза решает осмотреть библиотеку. Ей кажется, будто она слышит странные звуки, напоминающие предсмертные хрипы. Как маленькая девочка может столь точно охарактеризовать звук? Мало кто из людей узнаёт смерть, и к тому же редко кто в нее верит.

И все же Лиза была уверена. Она знает, есть закрытые очи, и все же они видят, и она знает, что вздохи и стоны доносятся откуда-то из глубины…

Будто тюремщик — тяжелая дверь в библиотеку. Лиза пытается ее открыть, но чувствует сильнейшее сопротивление. Тем хуже! Лиза пытается еще раз… и вот, наконец, дверь поддается, и глазам предстает прекрасная картина:

Кладбище книг, памятник слов…

Теперь ее ушей не достигает уже никакой звук кроме мерного тиканья часов. Но Лизе не страшно, она не слышит стука сердца. У нее перехватывает дыхание, когда, повернувшись, она видит Лу, всего в шоколаде, пюре и рисе… Но он так и остался, худым и плоским! Итак, Лу тоже пришел в это таинственное место, где царит тоска… и они страшатся нарушать

ТИШИНУ, ОБВОЛАКИВАЮЩУЮ ИХ.

Они видят произошедшую перемену: ощущение сырости наполнило сухой воздух комнаты (знаете, настолько сухой… как вот если бы у животных были сухие губы).

«Комната задохнулась! — восклицает Лиза. — Так со мной было, когда бабушка попросила временно прекратить вздыхать, чтобы услышать мух (или это, быть может, были Ангелы?). В любом случае… крылатые… а я… я задыхалась, — говорит она. — Моя голова, кажется, лишилась мыслей, все тело оцепенело, и моя кровь, подобно лаве…»

Но Лиза больше не чувствует себя непринужденно. Мучительная агония этого места, скорбь мужчины… с чем она это ассоциировала?

Если эта комната знает о жизнях тысяч из книг, если она полна мыслей, чувств, почему она перестала быть живой?

Пауки ткали паутину на гардинах, но они не пугали, они были очень добродушными…

«Глупо их уничтожать! Паук, который ткет паутину, создает ее — истинный артист! И ведь он не требует плату за такую красоту! Лу, смотри, я в этом уверена, — говорит Лиза. — Там скрыт какой-то секрет… у меня появилось чувство, что звуки, время, люди, небо — они бояться книг… бояться жить в них…»

В то самое мгновение, когда Лиза произнесла эти слова, сочинения на 120 тысячах страниц зашуршали, не касаясь стоящих рядом братьев. Они не хотят тревожить наших друзей…

«Обложка, это то, что в них самое дорогое!» — начинает думать Лиза, которая удивляется, зачем она вообще размышляет на эту тему.

Без сомнения, потому что бабушка всему всегда давала цену — и путешествиям, и подаркам и даже ударам — по спине!)

«Однажды ты увидишь, что это тебе сослужит хорошую службу!» — повторяла она ребенку, который, конечно же, не слушал. «Я предпочитаю тебе истории, в которых я поздно старею!» — иронизировала она.

И бабушка начинала неудержимо смеяться, а Лиза вместе с ней.

А у Бога не было бабушки… наверное Ему не хватало бабули… Лиза почувствовала укол в сердце. Но движением руки она будто прогнала свою печаль…

Наконец, удобно устроившись в кресле с помощью Лу, Лиза, не колеблясь, открывает какую-то колдовскую книгу. (Книга очень тяжелая! Поэтому нужна помощь!)

Так… заглавие… Почитаем!

Какие названия… «Жаворонок»…

Но больше всего потрясает даже не это, все переворачивается в душе от слов, написанных после каждой истории… Ой, маленькая лапка мухи, гибель…

«Сказка, написанная Дамиеном, посвященная Алану».

«Но… Это история, написанная тем самым мужчиной… который рассказывал что-то на кладбище!» — восклицает Лиза, которая чуть на свалилась с кресла (она увидела фотографию на книге).

«И… и… Аллан… Это кто-то… кого очень любил этот мужчина! Раз он написал его имя???»

«Да, это ведь уже умерший человек… Я его знаю, бабушка о нем часто говорила… Гаспар Аллан По? Или что-то в это роде. Он писал фантастику… у него много страшных историй! Я это обожаю!» — говорит она, ощущая что в крови бурлит адреналин.

Но Лу не слышит, он оказывается под этим томом, он взбешен…

«Какой ужас! Я тебе сейчас помогу!» — успокаивает его Лиза, «Но все же; кем является Алан для этого мужчины?» — думает она.

«Возможно, сосед по лестничной клетке», — думает, сидя согнувшись, Лу.

Ответ не заставил себя ждать, я цитирую… когда книга упала, из нее вылетел листок… письмо, написанное черными чернилами… Оно начиналось так: