Кристине Нёстлингер - Пёс спешит на помощь

Кабан на глазах привыкал к тому, что ему везёт. Спустя три недели он уже заявлял: «Я всё-таки настоящий везунчик!»

Пёс очень этому радовался. Беспокоили его только деньги. Он думал: «Если так пойдёт и дальше — каждый день траты на еду, гостиницу, бензин для мопеда, да ещё монеты Кабану для находки, — скоро мои запасы иссякнут! Одни расходы, а доходов никаких — так дело не пойдёт!» Поэтому в один прекрасный день он сказал Кабану за ужином:

— Знаешь что, Кабан, пора нам поискать работу!

Кабан с перепугу подавился. Морковка, которую он жевал, застряла у него в горле, он задыхался и кашлял, на глазах выступили слёзы. Пёс хлопнул его по спине. Кабан продохнул, перестал кашлять и сказал с глубокой печалью:

— Значит, прошло счастливое время!

— Ну что ты! — воскликнул Пёс. — Это только нелюбимая работа — несчастье! А если работа нравится — это самое настоящее счастье! — Он ободряюще погладил Кабана по плечу: — Ты кем хотел бы работать?

— Я? — переспросил Кабан.

— Ты, ты!

— Я… — Кабан засмущался. Он опустил голову и прикрыл глаза.

— Ну говори, не стесняйся! — подбадривал Пёс.

— Я хотел бы работать в театре.

— Кем в театре? Гардеробщиком, билетёром, капельдинером, рабочим сцены, осветителем?

— Актёром, — ответил Кабан.

Псу стало не по себе: внешность у Кабана была самая свинская и голос соответствующий. Но он не подал виду и бодро откликнулся:

— Отлично, Кабан! Попытаем счастья в театре! Но раз ты хочешь наняться в актёры, нужно приготовить декламацию. Это значит, ты должен выучить что-нибудь наизусть и показать директору театра, как здорово текст звучит в твоём исполнении.

Он испытующе посмотрел на Кабана:

— Знаешь ты какие-нибудь стихи наизусть?

Кабан отрицательно помотал головой:

— Нет, к сожалению. Стихи наизусть мне никогда не давались.

Пёс тихонько вздохнул.

— Ничего, мы потренируемся, — сказал он.

На следующий день Пёс купил в книжном магазине три томика стихов. После обеда, сидя за кофе в очередном трактире, он начал заниматься с Кабаном.

Это была собачья работка!

Пёс в сотый раз декламировал Кабану:

— «На севере диком стоит одиноко на голой вершине сосна…»

Кабан запомнил только «на севере диком». Больше в его кабаний мозг не помещалось. То он говорил: «На севере диком растёт на утёсе большая-большая сосна», то у него выходило: «На севере диком утёсы и сосны, вершины и ветки у них», и даже: «На севере диком, там холодно очень, и плачут вершины со сна».

Пёс чуть не взвыл.

— А может быть, тебе лучше стать певцом? — предложил он.

— Точно! — Кабан пришёл в восторг. — Там можно петь тра-ля-ля-ля, если забудешь текст.

И Кабан запел:

— Отцвели уж давно тра-ля-ля-ля в саду, но любовь тра-ля-ля в моём сердце ля-ля!

Он пел так фальшиво, что у Пса задрожали кончики ушей, а нос стал мокрый.

— Может быть, ты лучше станешь танцором? — спросил он. — Там текст совсем не нужен.

Кабан надолго задумался, а потом радостно воскликнул:

— Пёс, я придумал! Я буду звездой мюзикла! Буду и играть, и петь, и танцевать! Здорово, правда?

Пёс кивнул — ему не хотелось обижать Кабана. «Утро вечера мудренее, — подумал он. — Раз Кабан такой забывчивый, что короткое стихотворение выучить не может, то и эту безумную идею с мюзиклом он, наверное, тоже скоро забудет».

Но уж что-что, а свои идеи Кабан помнил. Три дня спустя они приехали в маленький городок. На главной площади красовалось большое здание с колоннами.

— Что это у них тут? — заинтересовался Кабан.

— Не знаю, — ответил Пёс.

Он не хотел говорить Кабану, что это городской театр.

— Пойду посмотрю! — Кабан соскочил с мопеда, подбежал к проходившему мимо Ослу и спросил с поклоном: — Многоуважаемый, вы не подскажете, что это за здание?

— Это наш театр, — откликнулся тот на ходу.

Кабан забарабанил копытцами от восторга.

— Ну не везунчик ли я?! — заверещал он. — Только я решил стать звездой мюзикла, и вот мне уже театр!

И Кабан устремился к театральному подъезду.

Пёс удержал его.

— Погоди, не спеши, — сказал он мягко. — Давай сперва перекусим где-нибудь и обсудим, как действовать дальше.

— А что тут обсуждать?! — нетерпеливо воскликнул Кабан. — Я прямо пойду к директору, станцую ему и спою. А если он захочет, могу ему ещё стихотворение про север и утёс прочитать.

— Про север и сосну, — уточнил Пёс.

— А не всё одно? — огрызнулся Кабан.

— Послушай, — сказал Пёс. — Сейчас только двенадцать, театр ещё закрыт. Он после обеда открывается. Работники театра всегда спят до полудня, потому что работают поздно вечером!

Это Кабана убедило. К тому же он постоянно хотел есть, а потому милостиво согласился угоститься за счёт Пса гуляшом с домашней лапшой.

Пёс жевал свой гуляш без всякого аппетита. Он напряжённо думал: как, не обидев, отговорить Кабана от его дурацкой затеи? Ведь нельзя допустить, чтоб он и в самом деле заявился к директору театра! Его же там засмеют! А такого нежная кабанья душа просто не выдержит!

К концу обеда Пса осенило.

— Слушай, Кабан! — сказал он. — У всякой уважающей себя звезды мюзикла должен быть импресарио!

— Кто-кто у меня должен быть? — переспросил Кабан.

— Импресарио! — ответил Пёс. — Ну, личный агент. Который заключает за него договоры, торгуется о гонораре и всякое такое.

— И где ж я его возьму? — огорчился Кабан.

— Я — твой импресарио! — выпалил Пёс.

Кабан кивнул.

— Да, ты, пожалуй, подойдёшь, — сказал он удовлетворённо.

— А раз так, — продолжал Пёс, — то сперва к директору пойду я! Это гораздо солиднее! И потом, будет лучше, если я сначала расхвалю ему твои таланты!

— Отлично придумано! — воскликнул Кабан. — Хвалить себя самому неприлично!

— Ага, — буркнул Пёс.

Он не собирался и в самом деле идти к директору театра. «Притворюсь, будто иду в театр, — думал он. — Пусть Кабан пока тут посидит, а я немного поброжу по городу, вернусь и скажу, что в театре, к сожалению, в этом сезоне ни одного мюзикла не идёт, а на мюзикл в следующем сезоне все роли уже розданы. Такой отказ, — думал Пёс, — меньше огорчит Кабана, чем если его выставят за полную непригодность».

— Уже почти два часа, — сказал Кабан. — Скорей плати и пойдём!

Пёс уговаривал Кабана подождать в трактире, но тот и слышать об этом не хотел. Вместе они подошли к дверям театра.

— Ну давай, до скорого! — сказал Пёс, взявшись за ручку двери.

— Я пойду с тобой, — сказал Кабан. — Подожду тебя прямо перед кабинетом директора!