Маргарита Фадеева - И солнце снова в небе

В тот беспокойный день, когда мы возвращались до-мой после работы во дворе мясника, произошло еще одно событие, которое очень повлияло на судьбу всех жителей города.

День стоял чудесный. Ярко светило солнце. Небо над головой сверкало, как голубой шелковый шатер. Точно белоснежные лебеди, плыли в вышине облака. В лучах яркого солнца сверкала свежая зелень в палисадниках. По улице гулял ласковый ветер.

Настроение у меня было прекрасное. Я радовался яркому солнцу, голубому небу, теплому летнему ветру и тому, что сегодня спас товарища от беды. На горке золотого песка сидели малыши и возводили замки и дворцы. Собаки лениво грелись у калиток. Женщины развешивали во дворах белье. На пустыре возле одного из домов играли мальчишки.

И вдруг все кругом потемнело. Я поднял голову. Тучи не было, но не было и солнца. Ясная синяя голубизна неба померкла. Над головой как будто нависла серая тяжелая пелена. Сразу потускнели стекла в окнах, поблекла зелень, красные черепичные крыши потемнели.

Солнце исчезло! И это заметили не только люди. Петух, взлетевший на забор и взмахнувший крыльями, чтобы кукарекнуть, так и застыл с раскрытым клювом. Собаки спрятали розовые языки, подняли кверху морды, как будто пытаясь чутьем определить, куда делось яркое светило. Мальчишки тоже задрали головы к небу. Женщины увели с потемневшего песка своих малышей. Те подняли отчаянный рев.

Из всех домов выходили жители, собирались группами, удивлялись, куда же среди белого дня делось солнце. Потом, обеспокоенные, собрались вместе и пошли к Главному Врачу. Он был самым рассудительным человеком в городе, и все хотели спросить у него, что же произошло.

Главный Врач вышел из больницы. Он казался таким же растерянным, как и все остальные.

— Солнце исчезло, — сказал Катушка.

— Пропало, — развел руками Стручок.

— Его болезни унесли, — ответил Главный Врач. — Они боятся свежего воздуха и живительных солнечных лучей.

— А как же теперь быть? — раздалось сразу несколько голосов.

— Вы не волнуйтесь, — успокоил их доктор. — Что-нибудь придумаем. Нельзя же оставаться без солнца.

И успокоенные горожане разошлись. Мы с Ежиком тоже пошли домой. И первое, что мне бросилось в глаза при входе в комнату, была возбужденная, взлохмаченная фигура Гусиного Пера. Он размахивал молотком, который держал в правой руке, и изо всей силы стучал им по дну кадушки, стоявшей перед ним на табуретке.

— Что вы делаете? — воскликнул я. — Болезни солнце украли, а вы кадки бьете!

— Пусть украли. — Гусиное Перо откинул назад волосы, упавшие на лоб, и снова ударил по дну кадки. — Зато теперь пришло мое время. Я изобрету искусственное солнце и покажу, на что способен.

Снова удар по кадке. Она глухо загудела, а круглое днище выскочило из гнезда и покатилось по полу.

— Ты послушай, Ежик… Разве можно солнце изобрести? — повернулся я к своему приятелю, надеясь, что тот удивлен так же.

Но Ежик даже не повернул ко мне голову. Мальчик с восхищением глядел на отца и поддакивал ему:

— Мой отец будет великий ученый. Он сделает солнце, и жители города будут в песнях славить моего отца.

Мне стало не по себе. Пожилой седой человек размахивает молотком, как глупый мальчишка. Нужно его скорее в больницу, а то он не только бочки переколотит, все окна в доме перебьет.

— Идемте в больницу, — предложил я Гусиному Перу, — пусть вас врач посмотрит.

— Да-а. Врач — влиятельный человек. Он сразу оценит мое изобретение и прикажет создать мне условия для работы. Мне дадут самую лучшую одежду, самую вкусную пищу и светлый большой дом.

Мы с Ежиком привели Гусиное Перо в больницу, в кабинет Главного Врача.

Вдоль стен цепочкой сидели и стояли больные. Но больными они мне почему-то не показались. Никто не держался за живот, не кашлял, не видно было шмыгающих носов, но на всех лицах, мне казалось, лежала печать озабоченности.

Когда мы вошли, к столу Главного Врача приблизился Катушка.

— Что болит? — Главный Врач на минуту поднял глаза, поправил пенсне и тут же вернулся к своим бумажкам.

— Ничего не болит. — Катушка переступил с ноги на ногу и растерянно развел руками. — Но что-то происходит со мной странное.

— Не отвлекайся. Говори толком о болезни.

— Я и говорю о болезни. — Катушка прижал руки к груди и зачастил:-Я был хороший строитель. Надо сделать каменную кладку — пожалуйста. А теперь меня как бы подменили. Один кирпич прямо кладу, другой криво, а то и вообще выброшу. Штукатурить начну-одно место стены ровное, другое бугром. Не обращаю внимания, лишь бы скорее закончить. Вроде как-то стыдно такую работу сдавать, а сдаю и даже не краснею. Вы меня послушайте, доктор, может быть, с сердцем что, или голову пощупайте, может быть, там не в порядке. — Он с готовностью нагнул голову, чтобы Главному Врачу было удобно пощупать.

— Не надо. — Главный Врач откинулся на спинку стула и объяснил: — У тебя новая болезнь. Раньше ее здесь не было. Я назвал ее темной болезнью, потому что появилась она, как только исчезло солнце. И я думаю, что она пройдет, когда солнце вновь засияет на небе. Можешь идти, — отпустил он Катушку.

— Дайте мне что-нибудь, доктор, — не уходил Катушка.

Главный Врач посмотрел на него и сказал сестре:

— Выпишите ему касторку. Пусть принимает по две ложки утром и вечером.

Я расхохотался. Касторку только от желудка дают. Уж это-то я знаю точно.

А к столу уже подходил Стручок. Он не отличался таким завидным здоровьем, как Катушка. Частенько бывал в больнице и, не дожидаясь приглашения, стал расстегивать рубашку, чтобы врач осмотрел его.

— Не надо. Не раздевайся, — остановил его врач. — Скажи, на что жалуешься.

— Ничего не болит. Ни голова не кружится, ни сердце не замирает, и ноги ходят, и руки здоровы, а работать не могу. Стану землю копать под редиску, в одном месте копну, а в двух местах нетронутой землю оставлю. Возьмусь помидорную рассаду высаживать… Рвану коре шок из парника, ткну в грядку и не беспокоюсь, что оборвал, что рассада не приживется. Помоги, доктор!

— И тебе касторка полезна, и у тебя темная болезнь. Пей три ложки по утрам и вечерам.

Я снова расхохотался. Касторка от плохой работы. Оказывается, Главный Врач тоже больной. Лечит для вида. Гусиное Перо и Ежик опять одернули меня, а стоявшие рядом в очереди пригрозили:

— Выведем. Почему смеешься?

Я с трудом сдержался… В памяти у меня невольно всплыл забавный случай. Однажды мне лень было выучить урок. Хотелось скорее идти гулять, и я торопливо, лишь бы отделаться, кое-как списал упражнение и сказал отцу, что задание выполнил. Посмотрел мастер Трофим на мою работу и сказал: