Юрий Фадеев - Записки «русского азиата». Русские в Туркестане и в постсоветской России [Издание второе, измененное, добавленное]

В русле событий, известных по фильму «Холодное лето пятьдесят третьего» — о последствиях массовой амнистии уголовников из учреждений ГУЛАГа, в лексикон нарынских пацанов активно внедрялся блатной сленг. Кстати, в наше время к «пацанам» относились подростки не старше четырнадцати-пятнадцати лет, и наш сленг был куда безобидней открытого мата «больного позднего потомства». До сих пор в памяти некоторые «выражения»: хули – что?; мильтон, легавый – милиционер; духариться — вести себя вызывающе, провоцировать; дать мандюлей — наказать, избить; дать пендаля – пнуть; бубон — прыщ; башка, калган – голова; хлюзда — спорщик; подлиза — подхалим; бздун — трус; хавать — кушать; балакать – говорить, болтать; стырить - украсть; заныкать — спрятать; шухарить — хулиганить; тикать – убегать; кусочник — мелочный, ненадежный, продажный; тухта – враньё или выдумка; с понтом – делая вид; курочить – ломать; шкодный – странный, смешной; струхнуть – испугаться, гандон — крайняя степень оскорбления; лярва, подстилка – женщина лёгкого поведения и так далее.

«Хули ты духаришься? Хочешь мандюлей получить? Давай выйдем!». Именно так, в честной драке один на один, решались многие проблемы, возникавшие в нашей среде. Поводов для кулачных поединков было предостаточно! Мы выясняли отношения из-за девчонок, доказывали свое физическое превосходство, защищали свою честь и достоинство, как это понимали, «учили» подлиз и сексотов. Отказаться от вызова означало прослыть «бздуном». Помню, что я часто дрался, в том числе и из-за Людочки Братишко – моей первой платонической любви. Увы! Людочка не оценила мои «рыцарские» качества.

За школой, в дальнем углу областной больницы, среди деревьев была удобная площадка. Здесь и проходили наши «разборки». О том, что после уроков предстоит драка, становилось известно всем, кроме учителей. Болельщики окружали площадку, в круг выходили участники поединка, назначался рефери, как в боксе. Драка, по нашим правилам, была кулачным поединком без участи ног. Длилась она до первой крови, но могла продолжаться и дальше, если тот, у кого появлялась кровь, настаивал на этом. Тогда решение продолжить или остановить драку принимал рефери с учетом мнения болельщиков. Городские «разборки» взрослых парней проходили за тыльной стороной единственного в городе кинотеатра «Сон-Куль», но неписаные правила были одинаковыми везде и для всех. Часто после драки в знак взаимного примирения соперники обменивались рукопожатием. Не помню случая, чтобы несколько человек избили одного. Это стало бы позором для них.

Из школьной жизни памятен и такой случай. На одном из уроков наша классная руководительница безапелляционным тоном объявила о решении школьного педсовета: в трехдневный срок всем ученикам до седьмого класса включительно подстричься наголо. Объяснить причину такого решения она не сочла нужным, хотя мы догадывались — в школе обнаружен педикулез, а учителя в борьбе с этим нередким явлением опять перегибают палку. Мы были возмущены этой «поголовщиной», попирающей нашу индивидуальность и достоинство, поэтому через два дня стриженных «под Котовского» в классе почти не было. Тогда «классная» пригрозила, что сама выстрижет ножницами волосы тому, кто на следующий день придет в школу с шевелюрой.

- Принесите завтра ножницы! — обратилась она к «примерным ученикам». На следующий день большинство мальчишек были подстрижены. Но некоторые, в том числе и я, продолжали упорствовать. Появилась «классная», окинула взглядом класс:

- Кто принес ножницы? - спросила она. И вдруг, поднимается стриженый дылда - переросток и, с кривой улыбкой протягивает ей ножницы. Она взяла, подошла к первому из чубатых, и выстригла у него на макушке несколько пучков волос. Затем объявила:

- Тот, кто сегодня не подстрижется, завтра в школу без родителей не приходите! Пацан, которого обкорнали «классная», сидел за партой красный от обиды, унижения и чуть не плакал.

На перемене мы предупредили дылду :

- После уроков пойдешь с нами!».

Закончился последний урок. Мы, человек пять, двинулись за школу к «лобному» месту. С нами не было пацана, которого публично оскорбила «классная». Дылда, бледный и понурый обреченно шел за нами. Было видно - он переживал за свой неблаговидный поступок. На месте ему было высказано все, а затем, каждый из нас подходил и давал подлизе крепкую оплеуху. Тот покорно снес наказание. После этой воспитательной меры мы не торопясь двинулись домой. Сзади, следом - плелся дылда. Хочется верить, что он стал хорошим человеком. Чем закончилась история со стрижкой, не помню. Но пом ню, что несколько дней мы слонялись во время уроков возле школы, а чтобы убить время играли в «лянгу». Её мастерили следующим образом: брался плоский круглый кусочек свинца, который мы плавили и заливали в формочку. В свинце сверлили два маленьких отверстия, накладывали круглый кусочек кожи с козьим мехом и скрепляли проволочкой. В зависимости от веса свинца и длины меха, менялась парусность «лянги». В игре было семь степеней сложности. Первая степень игры — подкидывание лянги «щечкой» правой ноги, затем — то же самое на одной ноге, затем правой «щечкой» и внешней стопой левой ноги. Затем в прыжке «лянга» подбрасывалась «щечкой» левой ноги и это были «люры» и так далее. Игра требовала необыкновенной ловкости и прыгучести, однако учителя почему-то приравнивали ее к хулиганству и беспощадно отбирали «лянги». Сейчас некому задать вопрос: «Зачем вы это делали?». В настоящее время забыты все наши игры: в лапту, чижика, городки, прятки, казаки-разбойники. Игры на мелочь: в «орла», «чику», «стенку».

До середины восьмого класса, пока мы не переехали из Нарына в г. Кара-Су, Ошской области, я не учился, а коротал время. За этим, не вдаваясь в подробности, стоят сложные отношения между мачехой и мной. При этом я всего лишь замедлил, а не кастрировал свои умственные способности и поскольку был начитанным и по всему не глупым малым, не особо заглядывая в ученики, переходил из класса – в класс. Впрочем, в пятом классе произошло недоразумение. Учительница русого языка и литературы, из-за правописания, оставила меня на второй год. Но почему недоразумение? Во первых, видимо она не знала афоризма французского писателя Мари-Анри Бейля – под псевдонимом Стендаль: «Правописание не создаёт гениев» . Оно вообще не создаёт ни чего и ни кого! Любую личность создаёт талант, способность и упорный труд. Орфография, правописание - это единообразие передачи слов и грамматических форм речи на письме. Одновременно это свод правил, обеспечивающий это единообразие. Конечно это грамотность и даже элемент культуры, но это не образованность и не социальность. В итоге я стал инженером, а затем, по иронии судьбы, приобщился к творчеству и правописание здесь было ни причём. В Кара-Су Витю Дудникова и Вадима Харьянова – хороших физиков и математиков, а в будущем толковых инженеров, тоже оставили на второй год из-за русского языка и причем... в восьмом классе. Я думаю такие учителя, не обладали здравым смыслом и недооценивали, что все мы делимся на «физиков и лириков». Они просто любили себя в том предмете, который преподавали, а педагогический совет, по формальным признакам, шел у них на поводу.