Владимир Силкин - Золотой карась в аквариуме

Солнце облако треплет за ушко:
– Что ты спишь, надувная подушка?!
Что вы ходите как неживые
Подо мной облака кучевые?
Солнцу облако так отвечало:
– Ты всему, что на свете, начало!
Разогрело меня, укачало,
А теперь вот ещё накричало!

Летний вечер, тихий храм,
Комарьё да мошки.
Кормит остров Валаам
Солнышко из ложки.

Вежлив краб, не то, что жаба.
Краб всегда протянет краба.
– Сейнера! Убрать забрала,
Не спускать на воду трала!
Пусть живут на свете крабы
Каждый лет по сто хотя бы.

Он траву жуёт упрямо,
Но в уме его одно —
Были б живы папа с мамой,
А травы полным-полно.

Подмигнуло солнце Вовке,
Позабыв о тренировке:
– Мы привязаны друг к другу,
Чтобы бегать кросс по кругу.

В зелёных сапожках прошествует
ель,
Украсив звездой треуголку.
– Куда ты? – окликнет её свиристель.
– На праздник! На главную ёлку!

– На ёлку! На ёлку! – раздастся
в лесу. —
Чего прохлаждаться без толку!
Будите всех зайцев, косую лису,
А также трёхногого волка!

И все зашумят, побегут, полетят.
Гулять позволяет погода.
А люди животных и птиц угостят
По случаю Нового года.

И только один равнодушный
снегирь,
Наевшись холодной рябины,
Продолжит сидеть и оглядывать
ширь,
Крылом поправляя седины.

Из осоки смотрит щука,
Не издаст она ни звука.
Там её и обману,
Запустив под нос блесну.

Только вот какая штука,
На блесну не смотрит щука.
Ей всегда в разгар весны
Дела нету до блесны.

В каждой заводи речной
Много всячины иной.
Щуку выудить наука,
Потому что это щука.

Белобочка, афалина,
И, конечно же, пыхтун,
Не показывают спину
У затерянных лагун.

Может быть, боятся крови?
Опасаются всего!
Их осталось-то в Азове,
Вероятно, ничего.

Их нещадно люди били,
Их старались извести,
И они сюда забыли
Проторённые пути.

Как в каком-то глупом клипе,
Сочинённом в наши дни,
Парой-тройкой в Казантипе
Появляются они.

Я однажды видел спину,
Я подумал, это кит,
Мне сказали, что дельфину
Та спина принадлежит.

И с тех пор смотрю я зорче
На Азовскую волну,
Но в Азове, между прочим,
Все киты ушли ко дну.

Затаились в Чёрном море,
Меж сетями, между шхун…
И сидят, с бычками спорят,
Белобочка и пыхтун.

Кто-то золото теряет,
Счастье светлое своё.
А ворона подбирает,
Что упало, то её.

Ей ни холодно, ни жарко.
Чьи-то боли нипочём.
Можно радоваться, каркать
У несчастных за плечом.

И нисколько не накладно
Жить свой век, не дуя в ус,
Неуклюжим клювом жадно
Счастье пробуя на вкус.

Не ударят, не осудят,
Чертыхнутся и пройдут.
В этом мире только люди
Глупо так себя ведут.

И ворона, словно с трона,
Смотрит, где поднять чего.
Ведь ворона есть ворона,
Не упустит своего.

Семенит по Малой Бронной
Меж толпою и жильём.
Вот и празднует ворона,
Если повод ей даём.

Не подъехать на козе
К горделивой шимпанзе.
Грозно смотрит сверху вниз:
– Что ты смотришь?! Отвернись!

Утята не бывают гадкими,
На свете нет плохих утят,
Но почему-то с недостатками
Их в сказках показать хотят.

У комара одна забота —
Раз в жизни укусить кого-то.

Сказала утятам весёлая мама:
– Сегодня на почту пришла
телеграмма.
На пруд приглашает к обеду соседка,
Что, в общем-то, нынче случается
редко.
А главное в том, дорогие утята,
Что очень вкуснющие там лягушата.
Пойдёмте обедать скорей на пруду!
Но маленький самый сказал:
«Не пойду!
Не стану я есть лягушачьих ребят,
Они же пожить и поквакать хотят.
Чтоб сдачи нам дать, нет у них
кулаков,
И даже усов, как у вредных жуков.
Сама же учила быть добрыми, мама!
Плохая на почту пришла телеграмма!

Пялит сонные глаза
На кувшинку стрекоза:
И красива, и стройна,
Но бескрылая она.

На Малеевском пруду,
Как в хорошей старице,
Окунь первый раз в году
На мормышку зарится.

И стоит, разинув рот,
И не знает, кстати ли
Монотонно сверлят лёд
Русские писатели.

Вот заметил червячка
Над собой вертлявого:
Хвать и нету дурачка,
Окунька слюнявого.

Вряд ли кому-то подробность
нужна,
Только вот почему-то
Все ж сокращается сердце слона
Двадцать семь раз в минуту.

Тащит бревно, что-то там жуёт,
Или трубит кому-то,
Сердце колотится, не устаёт,
Двадцать семь раз в минуту.

Ходит саванной и воду пьёт,
Мучась жарою лютой,
Сердце его все равно поёт
Двадцать семь раз в минуту.

Даже когда его жизнь и бьёт,
Всё в ней меняя круто,
Сердце слоновье не отстаёт
Ни на одну минуту.

Я сказал котёнку: «Брысь!»
Оказалось, это рысь.
Вдруг возникли сбоку тёти,
Что явились по работе.
– Так нельзя себя вести,
С рысью, мальчик, не шути!
Я бежать от клетки рысью,
Чтобы злость не видеть рысью.
С рысью нужно осторожно,
Оказаться крайним можно.
Хоть и маленькая рысь:
Но при всех как крикнет: «Брысь!»
В зоопарке есть, ребята,
Не котята, а рысята.
А ещё там есть и тёти,
Если плохо вы ведёте.

Поднялись не у дорожки,
А среди полей
Птичья гречка, птичьи ножки,
Птичий клей [2] Птичья гречка, птичьи ножки, птичий клей – растения. .

Собирают птицы крошки,
Только им милей
Птичья гречка, птичьи ножки,
Птичий клей.

Но растенья корчат рожки
Птицам всех мастей:
Птичья гречка, птичьи ножки,
Птичий клей.