Лидия Жарова - Почемуки-потомуки. Сборник стихов

Однажды жил в саду один
Несчастный юный принц Жасмин.
И полагалось быть по роду
Ему прекрасным – в мать-Природу.

Но он не цвёл: всё чах да чах
У всей округи на глазах.
Не знал Жасмин причин недуга,
Но Шмель сказал: «Нужна подруга.

Природа-мать к тебе добра.
Бог создал Еву из ребра.
Твоей беде, о принц, запомни,
Помочь смогли бы только корни».

Жасмин желал – и, значит, смог:
Из корешка пошёл росток.
Едва он виден был под утро.
Шмель посмотрел и молвил мудро:

«Желанья мало для любви!
Вослед терпение зови:
Лелей росток со дня рожденья,
И будет, принц, вознагражденье».

Стоял апрель. Жасмин всё ждал.
Он от туманов укрывал
Росточек свой, копил в ладошках
Тепло и влагу понемножку

И прикрывал росток всегда
Собой в шальные холода,
Шептал ночами нежно что-то:
Помочь, сберечь – одна забота!

И вот июнь. Шмель мчится мимо
И видит вдруг: стоит Жасмина!
Стоит, блистая красотой,
В цветочном мареве густом.

Чаруют взор её одежды…
Природа-мать, сбылись надежды!
И рядом с ней – падите ниц —
В наряде белом юный принц!

В трудах своих он не заметил,
Как стал прекрасней всех на свете!
Сегодня в ночь расцвёл и он
Лишь потому, что был влюблён.

А ветер утра полусонный
Играл на листьях Мендельсона…
К исходу дня Шмель нужным счёл
Созвать на бал стрекоз и пчёл

И обещал, что пир закатит
В саду на солнечном закате.
Ах, добрый Шмель, он был так рад!
Но стойте! Что за аромат,

Пьянящий, чистый, сад наполнил?
О чём нам, суетным, напомнил?
И отчего затих весь сад,
Вдыхая чудный аромат?

Что пахнет так, о Шмель, скажи нам!
«Как хлеб – добром, любовь – жасмином», —
Лишь это Шмель сказать и смог,
Целуя сладостный цветок.

От счастья в этот тёплый вечер
Он вдруг лишился дара речи.
А бал шумел по всем садам:
Кружили кавалеры дам,
Принц обнимал свою принцессу…
И Шмель доволен был процессом.

Вот сказка вся. Каков итог?
В любом из нас живёт росток,
Но без душевного труда
Не знать любви нам никогда.

Ручки, ножки, человече,
Не жалей с утра до вечера —
Вот и выйдет, наконец,
Вкусный, сладкий огурец.

Он снят с куста, но он не красен.
Так, значит, был мой труд напрасен?
Сменю на милость гнев, когда
Он покраснеет… от стыда.

Простодушная капуста
И столистно, и стоустно
Шепчет бабочке, маня:
«Ну целуй, целуй меня!»

Её купель – заморский берег.
Сейчас нам трудно в это верить.
Давно, спасаясь от жука,
Она ударилась в бега.
И вот у нас, спустя века,
Её он выследил, злодей!
Терпеть жука – её удел.
Но вот, друзья, какое дело:
Теперь она здесь – королева!

Природных даров мы не знаем чудесней.
Чеснок, ты всегда прямодушен и честен!
Побед твоих славных, пожалуй, не счесть.
В корне недаром твоём слово «честь».

Была когда то горькой редькой…
Но вот влюбилась в репку крепко.
За грех судили – пала низко.
Теперь для всех она редиска.

Пусть не сладка, но как полезна!
Напыщенна, слегка помпезна,
А мы ей тыкать так привыкли…
Но я скажу; «Вы прелесть, тыква!»

Краснощёкая свёкла,
Урождённая Фёкла,
В кастрюле варилась,
Громко хвалилась:
И после, и до
Говорила с жеманным прононсом;
«Из Франции я, хотя и курноса.
Меня называют мадамой Бордо».

И горько, и плачу,
Но жизни не мыслю без эдаких мук!
Не бывает иначе,
Когда в друзьях твоих числится лук.

Хитроумная морковка
Провела собратьев ловко:
Прячет то, что пищей служит,
А хвосты свои – наружу.

Петрушка, Петруша… Я вам не мальчик!
Зовите меня, умоляю, иначе —
По-женски, как дóлжно, уютно и скромно…
Почему бы меня не назвать вам Петровной?

О чём думать тыкве
На подоконнике?
О том, что привыкла
Оранжево-голенькой
Нежиться странно,
Маясь бессонницей,
Возле герани,
Что ласково клонится.
От ласки так сладко,
Что лето забыто.
Рыжей загадкой
Круглая тыква
Свернулась, как кошка,
На нашем окошке —
Такая живая, такая родная…
И как её резать,
Я просто не знаю.

Сладкосочная капуста
Так хрустит листочком вкусно —
Искушает, будто дразнит:
«Хороша я в пост и праздник!»

Серый Смог сегодня смог
Туче в пасть шутя попасть.
Кашель Тучу долго мучил:
Туча тужилась, чихала
И ворчала на нахала.

Дождь пошёл. Что это значит?
Это значит – Туча плачет.
Ну, а Смог летать не смог:
От дождя совсем промок.
Ещё миг – и Смог наш сник
И, как пёс, к земле приник…