Виктор Викторов - Пионерский музыкальный клуб. Выпуск 10

У музея своя пионерская дирекция, своя лекторская группа — нашу экскурсию вела ученица VII класса Галя Волкова.

Прощаемся мы с ребятами и учителями у памятника Ларе.

И пусть наша песня будет еще одним памятником этой чудесной девочке, героине минувшей войны.

Слова В. ВИКТОРОВА

Музыка Д. КАБАЛЕВСКОГО

В некотором Арифметическом государстве жил-был маленький, но любознательный Нулик. Никогда не упускал он случая разузнать что-нибудь новое о числах, об их свойствах и зависимостях.

Не раз Нулик путешествовал в качестве юнги на фрегате отважного и мудрого капитана Единицы, который часто совершал рейсы по математическим морям и океанам. [1] Подробнее о путешествиях и приключениях Нулика вы можете прочитать в книгах: В. Левшин. Три дня в Карликании. М., 1964. В. Левшин и Эм. Александрова. Черная маска из Аль-Джебры. М., 1965. В. Левшин и Эм. Александрова. Путешествия по Карликании и Аль-Джебре. М., 1966. В. Левшин. Фрегат капитана Единицы. М., 1968.

Прочитайте запись из судового журнала, сделанную собственноручно юнгой Нуликом специально для читателей «Пионерского музыкального клуба» и названную им «Ноктюрн Пифагора».

16 нуляля

За одну ночь наш волшебный фрегат перенесся почти на 2500 лет назад, и мы очутились в Древней Греции, на острове, который называется Математа.

— Опять что-то математическое! — подумал я, но тут же у пристани увидел здание с колоннами, на фронтоне которого было написано: ПИФАГОРЕЙСКАЯ МУЗЫКАЛЬНАЯ ШКОЛА.

Вот это здорово! Что может быть лучше музыки? Я готов ее слушать с утра до вечера. Одно только непонятно: остров называется Математа, да и сам Пифагор, как я знаю, был математиком, — причем же здесь музыка? Ведь математика и музыка, всякий знает, не имеют ничего общего.

— Ошибаешься, — сказал капитан Единица, услыхав мои рассуждения. — Ведь мы с тобой в Древней Греции, а здесь слово «математика», иначе «математа», означает просто-напросто «наука». И пифагорейцы, ученики великого Пифагора, занимались четырьмя науками: астрономией, геометрией, арифметикой и музыкой.

— Ну! — удивился я. — А я-то думал, что музыка — искусство.

— Правильно думал, — ответил капитан. — Музыка, конечно, искусство. Искусство, основанное на гармонии.

— Не только на гармони, — возразил я. — И на рояле, и на скрипке, и еще на этом... как его ... саксофоне.

Капитан засмеялся:

— Я же имел в виду не гармонь — музыкальный инструмент, а гармонию — науку о созвучиях, то есть о соразмерном слиянии музыкальных звуков.

— Слияние музыкальных звуков! Красиво сказано. Но при чем тут математика?

— Да при том, что гармония без математики не обходится. Это-то и показал Пифагор.

— Выходит, для того чтобы играть на скрипке, надо знать таблицу умножения?

Капитан проворчал, что это в любом случае не помешает, и тут же спросил:

— Задумывался ли ты над тем, отчего звучит скрипичная струна?

— Чего тут думать! Водишь по струне смычком, она и звучит.

— Но почему, почему она звучит?

— Ну, это уже философия.

— Что ж, Пифагор, между прочим, был и философом, — невозмутимо ответил капитан. — Но мы-то с тобой говорим о другом. Да будет тебе известно: струна звучит потому, что смычок заставляет ее колебаться. Колеблется струна — колеблется воздух, возникают звуковые волны. Звуковые волны попадают к тебе в уши и колеблют барабанные перепонки...

— Теперь понимаю, — обрадовался я, — почему моя мама говорит: «Ах, эта музыка так меня взволновала!». Всему причиной звуковые волны...

Капитан рассмеялся. Но долго смеяться ему не пришлось, потому что я тотчас забросал его вопросами.

— Почему одни звуки бывают тонкие, — спросил я, — а другие толстые?

— Ты хочешь сказать — низкие, — поправил капитан. — Высота звука зависит от многих причин. От толщины струны, от ее длины. Чем струна короче, тем звуки тоньше или, как говорят, выше.

— Вот и нет! — не согласился я. — У рояля-то струны неодинаковой длины, а вот у скрипки одна и та же струна издает самые разные звуки: писклявые — и-и-и-и! — и густые — у-у-у-у!

Капитан поморщился.

— Не утруждайся, пожалуйста, я уже понял. Лучше скажи, неужели ты не заметил, что скрипач, играя, прижимает струну пальцем? И значит, звучит при этом не вся струна, а только часть ее.

— Вот как! А я не знал...

— Эх ты! Это еще в Древнем Вавилоне знали.

— А что, Древний Вавилон древнее Древней Греции?

— Намного.

— Так при чем же здесь Пифагор?

Капитан поднял палец:

— Заслуга Пифагора в том, что он первый вычислил, на какие части надо разделить струну, чтобы получить звуки нужной высоты. И тут помогли ему арифметика и геометрия.

Час от часу не легче. Оказывается, музыка и с геометрией в родстве!

Тут капитан подвел меня к какому-то юному древнему греку, который раскладывал на столе орехи. Я поинтересовался, чем это он занимается.

— Гармонией, — ответил юный древний грек. — Я строю треугольник. Равносторонний треугольник из десяти орехов.

— Почему так мало? — огорчился я. — Я бы съел побольше.

— С меня достаточно и десяти, — улыбнулся тот. — Ведь 10 — замечательное число. Оно состоит из суммы первых четырех целых чисел: 1 + 2 + 3 + 4 = 10. Это же треугольное число!