Мари-Од Мюрай - Спаситель и сын. Сезон 5 [litres]

– У-у-у, мировой заговор! – засмеялась Бландина и зашевелила пальцами, будто рассылая по воздуху зловредные волны.

– Как ты считаешь, мы все это тебе рассказываем, чтобы тебя запугать или тебе помочь?

– Чтобы мной управлять.

Спаситель иногда забывал, как умеет Бландина осадить собеседника.

– Но ты не грусти, – добавила она чуть виновато. – Помнишь, о чем я тебя спрашивала в прошлый раз?

– О любви?

– Нет, о лечении. Когда ему наступает конец?

– Так, так, так.

– Так вот, я хочу, чтобы он не наступал НИКОГДА! Я хочу, чтобы мы всегда с тобой виделись.

– Вот и я хочу всегда видеть тебя живой и здоровой!

– Ну ты и гад, – вздохнула от полноты чувств Бландина.

Луиза не вполне разделяла мнение Бландины, однако, проходя в тот вторник около полудня через сад к калитке, думала, что жить со Спасителем – все равно что быть женой пастора. Душу и дверь держи днем и ночью нараспашку, в любой миг будь готова принять и бездомного легионера, и кота-диабетика. Возможно, когда она влюбилась, ей представлялась более уединенная семейная жизнь?

Луиза вышла на аллею Пуансо, и тут все ее размышления оборвались, потому что на нее набросились, так что от испуга она метнулась в сторону.

– Куда! Мне еще за тобой и бегать?! – заорал Жером. – Я тебя и так чуть ли не полчаса жду!

– Ты… меня… ждешь? – пролепетала Луиза, еще не совсем опомнившись от страха. – Но мы же не договаривались о встрече.

– Не договаривались, потому что ты не отвечаешь на мои звонки. Я отец твоих детей или нет?!

«Что он задумал? Зачем ходит возле нашего дома?» На секунду Луизе захотелось юркнуть обратно в калитку.

– Я пришел тебя предупредить, что подал жалобу в полицейский участок. Мне грозили смертью, – объявил Жером, крепко держа Луизу за руку.

– Что ты болтаешь?

«Выпил он, что ли? Или с ума сошел?»

– Так называемый сержант! Тип, который у вас вместо няньки при детях… в прошлую субботу угрожал мне смертью.

– Жово? Не говори глупостей. Это безобидный старик, и он очень мил с детьми.

– Ах, он очень мил? Ну а я не желаю, чтобы он находился под одной крышей с Алисой и Полем. В лучшем случае он душевнобольной. А в худшем… В худшем – даже не знаю, что сказать. Но клянусь тебе, я узнаю всю его подноготную. – Жером метнул ненавидящий взгляд на парадную дверь дома на улице Мюрлен. – Все! Все там у вас ненормальные!

Он ушел, а его бывшая жена стояла, чувствуя, что ноги у нее стали ватными, а сердце в груди бухает, как колокол. Резкая боль вдруг полоснула ее внизу живота.

– Что с вами, мадам? Вы побледнели как полотно.

Старушка соседка вышла за покупками и остановилась рядом с Луизой. Луиза постаралась улыбнуться:

– Спасибо, ничего страшного. Немного не по себе. Начало беременности.

– Идите-ка, полежите. А то как бы хуже не было.

Луиза поблагодарила и пошла вперед мелкими торопливыми шажками. Усевшись за руль старенького «пежо», она постаралась привести мысли в порядок. Жером следит за ней – это раз. Он по-прежнему хочет ей навредить – это два. Он выдумал идиотскую историю про Жово – это три. Неужели Алиса или Поль рассказали отцу, что она ждет ребенка? Она ведь просила их быть посдержаннее…Жером давно разлюбил ее, но страшно ревновал к Спасителю, и, как видно, известие, что она беременна, привело его в ярость. Луиза успокоилась и взглянула на экран айфона – времени 12:15. Еще немного – и она опоздает на традиционную встречу с подружками, Тани и Валентиной. И все-таки задержалась еще на несколько минут: просмотрела почту. По журналистской привычке она проверяла ее каждые четверть часа. Конечно, она не ждала, что главный редактор «Републик дю сантр» командирует ее репортером в Сирию, но вот в Ферре-Сен-Обен или в Рони-ле-Сет-Эклюз вполне может. Во французской провинции случаются самые непредсказуемые события! Но единственным письмом в этот вторник было сообщение от Лесли, издательницы Луизы: «Привет! Небольшие напряги с твоей книгой. Резкие отзывы в “Инстаграме”. Сама ответишь или мне заняться? Целую». Резкие отзывы на иллюстрированную популярную книгу о проблемах переходного возраста у девочек? Луизе трудно было себе представить, что могло их вызвать. Грубые орфографические ошибки, опечатки? Но уточнять она не стала. Отрицательные эмоции и так зашкаливали. Она включила зажигание и поехала в кафе «Гурман» на встречу с подругами.

– Так себе выглядишь, – заметила Тани, когда Луиза уселась напротив нее.

– Все еще тошнит.

По дороге она решила, что не будет рассказывать об агрессивном наезде бывшего. Но через пять минут все выложила подругам. А иначе, спрашивается, зачем они нужны?

– Это травля, – вынесла вердикт Валентина. – У меня есть приятельница, так ее бывший дружок стал посылать ей оскорбления на автоответчик. Она подала жалобу, и ему запретили ей звонить и приближаться к ее дому.

– У меня так не получится, – вздохнула Луиза. – Он же отец Алисы и Поля…

Она не смогла доесть салат «Цезарь», на нее напало неодолимое желание спать. И почему ей так хотелось забеременеть? Отвратительное состояние.

– Представляешь, – оживленно начала Валентина, – я тут читала отзыв на «Амазоне» о твоей книге, очень недоброжелательный. Погоди, я сейчас найду…

Луизе почему-то сделалось страшно. У нее даже в горле пересохло. В шумихе вокруг ее книги было что-то неестественное. Она встала из-за стола и пошатнулась.

– Я… в туалет…

– Погоди, я тебе провожу, – тут же подбежала Тани.

В иные дни, как, например, сегодня, Спаситель начинал корить себя за то, что слишком мало времени уделяет семье. Особенно Луизе. Беременность подточила ее душевные силы. А его силы подтачивали пациенты… Вот сейчас он сидит и слушает Марго, а она говорит о татуировках, пирсинге и о своем отце, который всем недоволен.

– Видали? Подарил мне черепаховую заколку для волос от Гуччи. Нет слов, и мило, и дорого. Но я только от него и слышу: «У тебя тик! Оставь в покое волосы! Не смей ломать пальцы! Увижу еще раз – подарю наручники!» А стоит сказать, что мне такие шутки не нравятся, упрекает, что я слишком обидчивая.

– Так, так, так.

– Я что, и вам наскучила? – осведомилась Марго ядовито.

– С чего вдруг? Нисколько. Я тебя слушаю.

– А думаете совсем о другом, я вижу.

Марго и впрямь излишне обидчива, но говорить с ней об этом сейчас не время.

– Отец уничтожает всех, кто живет с ним рядом. От мачехи осталась пустая оболочка. Мой маленький брат…

Спаситель насторожился. Марго никогда еще не заговаривала о своем сводном брате. Бландина как-то упоминала о нем как о ребенке с отставанием.

– Сколько ему уже?

– Пять лет. Отец называет его аутистом прямо при матери. Мило, не правда ли?