Борис Камов - Сумка Гайдара

«Значит, ты все-таки надеешься, что там рукописи Аркадия Петровича?»

«К сожалению, нет. Но эти бумаги тоже представляют большую ценность. Они могут заключать в себе перечень боевых операций отряда, а также сведения о понесенных потерях. Значит, в бумагах могут оказаться неизвестные нам подробности того, при каких обстоятельствах погиб Гайдар и куда делась его сумка.

Горелов знал, что Аркадий Петрович собирал сведения по истории отряда, чтобы написать большую книгу. Судьба сумки для командира была важна».

«А если от бумаг ничего не осталось?»

«Откопаю оружие. Под шулою должен быть ручной пулемет системы Дегтярева с диском-тарелкой на сорок девять винтовочных патронов. «Дегтярь» в отряде был один. И Гайдар на последнее задание пулемет не брал.

Диск и ствол должны сохраниться, пусть они даже и проржавели. А если очень повезет, то я найду и часть приклада. Ведь Аркадий Петрович был «рукодельщик». Я думаю, что на полированном дереве он делал зарубки, рисунки и уж наверняка вырезал свой знаменитый автограф: «Арк. Гайдар».

Я встал с чурбака. Голова моя кружилась. Под моими ногами лежал клад, закопанный тревожной ночью двадцать два года назад. В нем не было ни золотых, ни серебряных монет, но клад был бесценен.

Голова моя кружилась. Мне было тогда тридцать два года. Мой Сережик ходил во второй класс, а я себя чувствовал мальчишкой, потому что к этому прозрачному сараю и отполированным невзгодами столбам я пришел из военного, тимуровского детства.

Для себя я уже точно решил: клад запрятан у среднего столба с правой стороны, если стоять к дому спиною. Теперь-то уж можно было бежать за лопатой, но я снова сказал себе: «Стоп! Сейчас ранняя весна, земля пока оттаяла только сверху. Один я здесь накопаю немного».

Я отправился в сельсовет, позвонил секретарю обкома партии по пропаганде.

— Товарищ секретарь, — попросил я, — пришлите, пожалуйста, саперов.

— Мины?! — встревожился он.

— Нет. Склад оружия и архив партизанского отряда.

«Техпомощь» появилась в Лепляве через день. Саперные части Советской Армии представлял плотный сержант лет двадцати в новой шинели и зимней шапке. На плече его висел миноискатель в необмятом брезентовом чехле.

— Жора Астахов, — отрекомендовался он.

— Давайте, Жора, для успеха операции сначала позавтракаем, — ответил я ему.

После еды я попросил у Афанасии Федоровны топор, две лопаты и лом. А Жора собрал для пробы миноискатель. Прибор состоял из короткой толстой трубы — щупа. К щупу под прямым углом привинчивались трубки потоньше — держатель. И уже от держателя шли провода к мягким, широким наушникам.

Жора зарядил миноискатель батарейками «Сатурн», не надевая наушников, поднес щуп к топору и щелкнул выключателем. Мембраны в наушниках завыли и застонали от изнеможения. Жора поспешно дернул пальцем рычажок.

Мы присели перед недальней дорогой. И двинулись в путь.

У заветного сарая бросили на землю инструмент. Я повесил на дерево пальто. Жора свинтил миноискатель, деловито спросил:

— Откуда начнем? — и щелкнул рычажком.

В тот же миг глаза его под мощными надбровными дугами округлились:

— П-послушайте!

Но я уже издали слышал победный, ликующий вой. Жора сунул мне в руки миноискатель, сбросил на пол шинель и схватил лопату.

Он с такой силой вонзил ее в землю, что я испугался: сломает! Вскоре лопата заскребла неподатливый лед. Жора принялся долбить его ломом. И вдруг металл звякнул о металл.

Жоре стало жарко. Он отшвырнул пояс, расстегнул пуговицы парадного френча и снова взялся за лом. Вот Жора что-то поддел, лом чуть выгнулся, спружинил, но массивная находка не желала выходить на поверхность. Быстро, как отбойным молотком, Жора стал долбить мешавшую корку льда, снова подсунул под неведомый предмет лом, всем телом надавил на него и выбросил к моим

ногам длинный, изрядно проржавевший, но еще вполне пригодный полоз от саней.

Был легкий мороз, но Жора стоял весь распаренный и, прищурив глаза, глядел куда-то в сторону, видимо стыдясь своей горячности. А я тяжело дышал рядом с ним, будто пробежал стометровку, хотя не сделал ни полшага.

— Искать надо в сарае, под шулою, — сказал я, успокаивая нас обоих. И показал, под какой: средней справа, которую я выбрал позавчера.

Жора кивнул, виртуозным перебором пальцев застегнул все пуговицы френча, поднял с земли и защелкнул на себе пояс, отряхнул и повесил на крюк для хомутов шинель. Видимо решив больше не поддаваться опасным для сапера эмоциям, он не спеша надел поверх теплой шапки наушники, поднес щуп к столбу, легким, небрежным движением коснулся выключателя — и в тот же миг сорвал с головы наушники.

Гулкую пустоту сарая прорезал ровный, тугой, пронзительный вой. Было даже непонятно, как маленькие мембраны способны издавать такой звук. Жора бегом отнес прибор в сторону, а я успел подумать: «Как хорошо, что я угадал, где искать».

Теперь мы работали в четыре руки. Мерзлые комья летели в разные стороны. Я первым высек искру, задев какой-то потаенный металл. Мы яростно заскребли. Вмерзшее в землю железо было тяжелое, широкое. И пока я пытался определить его границы, Жора побежал за ломом и, возвратясь, сунул острый конец в щель между неопознанным железом и заледеневшим грунтом.

«Это не может быть сундучок, — думал я. — Это нечто пофундаментальнее».

И не ошибся. У наших ног лежала тяжелая чугунная плита.

К вечеру земляной пол сарая был весь перепахан. Миноискатель охрип. Мы откопали груду крюков, скоб, сношенных подков, колесных ободьев, тележную ось и вполне пригодную наковальню. На месте сарая, видимо, когда-то стояла кузница.

Мы не пошли обедать. Отказались от куриного супа с лапшой, который нам предложила Елена Дмитриевна. Конечно, хотелось есть, но было стыдно, что мы за целый день ничего не нашли.

Когда стемнело, мы побрели к Афанасии Федоровне.

Накормив нас ужином, она ни о чем не спросила: служба информации на селе поставлена безукоризненно.

Назавтра, едва развиднелось, мы уже были в сарае. Весь его пол носил следы нашей торопливой и беспорядочной деятельности.

— При такой кустарщине, — сказал я Жоре, — мы можем с тобой не заметить даже закопанный паровоз. Сделаем вот что: ты сантиметр за сантиметром прослушаешь каждую стенку. Где наушники запоют особенно громко — вбивай колышки.

Работа по новой системе помогла извлечь коленчатый вал, лемех от плуга, дырчатое сиденье от косилки, борону без половины зубьев, три тяжа от оглобли и переднее колесо трактора «фордзон».

Но среди сотен килограммов стали и чугуна мы не нашли ни обломанного штыка, ни жестянки от винтовочной обоймы, ни «рубашки» от гранаты — ничего, что могло быть закопано или хотя бы обронено в сорок первом. А мы ведь искали в точно указанном месте.