Борис Камов - Сумка Гайдара

Но что это? Квадрата возле среднего столба не получалось — только треугольник. У самого подножия стены недоставало контрольного шурфа. Там была набросана земля из соседних ям. Издали казалось, что в том месте копали. А на самом деле это был единственный необследованный участок земли.

Я вскочил поглядеть, где приданные мне саперные войска. Жорик стоял у приземистого кургана, углубляя лопатой немалых размеров дыру.

— Жорик, — крикнул я ему, — да оставь ты в покое золото скифов! Кому оно нужно!

— А что?!

— Склад нашелся, вот что!

Когда примчался совершенно счастливый Жорик, я уже давил ногой в резиновом сапоге на затупившуюся лопату.

— Дайте мне, — потребовал Жора.

— Возьми вторую, — ответил я и тут же спросил: — Гранаты через двадцать лет могут взорваться?

— Могут, если с запалами.

— Хорошо, что ушли ребята: толкучка нам сейчас ни к чему.

Дальше мы копали молча. Оставалось пройти «последний дюйм», который должен был вознаградить нас за усилия и мечты.

Яма сделалась изрядной. К Жорику возвратилась обстоятельность лучшего сапера части. Он неторопливо надел наушники, опустил в яму щуп.

— Слышу на глубине железо.

Но важность и серьезность в тот же миг его покинули. Он радостно улыбнулся. В два прыжка отнес в сторону миноискатель. И цепко схватился за свою лопату. Мы рыли широко, споро, по очереди прыгая в глубокую и просторную яму. Ее края были нам по грудь.

Еще раза два с таинственным видом профессора, приглашенного на консилиум, Жорик важно нацеплял мягкие наушники и слушал. Я в эти секунды просто замирал.

— Порядок! — наконец сообщал он.

Но чем ближе был клад, тем труднее давался каждый сантиметр. Песок сыпался с боков ямы, пока Жорик не догадался укрепить их досками. Теперь мы делали меньше бесполезной работы, но в «шахте» стало тесней. И темп замедлился. На спине Жорика потемнел френч. На мне сделался влажным свитер.

Вечерело. От волнения и голода подташнивало. Опьянение первых минут радости прошло. Появилась апатия, и даже мелькнула мысль: «А не отложить ли до утра?»

И тут — была моя очередь — лопата скребнула по железу. Я нагнулся, стал торопливо отгребать песок руками. И мои пальцы коснулись овального края ржавой железной тарелки.

— Пулемет Гайдара! — закричал я.

— А ну-ка, товарищ писатель, из ямы! — неожиданно строго приказали мне саперные войска.

— Жорик, да ты что?! Это ж не фугаска, а нормальный «дегтярик».

— Гражданин писатель, из ямы! Или я вытащу вас силой. — И Жора протянул мне руку.

Я дал ему свою. Жора с легкостью извлек из «шахты» шестьдесят килограммов моего живого веса. Я понимал: сержант Астахов действует по инструкции, которая сейчас могущественней нашей с ним кладоискательской дружбы. Но все же мне было обидно. Я первый узнал про сарай. Вызвал Жорика. Вычислил квадрат. Обнаружил пулемет, а он меня выставлял вон из ямы, будто я залез в чужую банку с вареньем.

Но ссориться с Жориком напоследок я не хотел. Он оказался настоящим товарищем. О лучшем помощнике я не помышлял. А первым по диску все равно посчастливилось скребнуть мне.

Я остановился у края раскопа. А Жорик, широко раздвинув ноги, чтоб не наступить на железную тарелку, которая — теоретически — могла оказаться и миной, зашуршав по доскам сапогами, мягко опустился на руках.

— Отойдите подальше, — чужим голосом произнес он, очутившись на дне.

— Жорик, побойся бога! До сих пор мы все делали вместе.

— По инструкции, если обнаружен склад оружия и боеприпасов, я обязан вызвать команду и выселить жителей из окрестных домов. Хотите так?..

Я не хотел. Команда появилась бы в лучшем случае завтра к обеду. А сейчас только сантиметры и минуты отделяли нас от клада. Самое большее через полчаса мне предстояло взять в руки пулемет Гайдара, к диску которого я уже прикоснулся, и маленький поповский сундучок с полуистлевшими бумагами.

И я покорно отошел и вскочил на колоду, на которой недавно сидел. Теперь я видел только спину Жорика. Он наклонялся и распрямлялся, горстями выбрасывая песок.

Но вот движения его стали медленнее. Жорик замер.

Мне показалось: он растерян. Но тут его руки заработали снова — энергично и уверенно. Жорик поднял голову, распрямился, отыскал меня глазами и сказал:

— Возьмите!

Я подбежал. Жорик протянул мне ржавую тарелку с прорезью. Это был даже не диск, а только нижняя крышка от него.

— А пулемет? — спросил я недоумевая.

Он развел руками.

Понимая, что происходит катастрофа, я метнулся в сторону, схватил миноискатель. Жорик нацепил наушники, долго сопел, поводя щупом вокруг своих ног.

— Я больше ничего не слышу, — сдавленным голосом произнес он.

— У тебя сели батарейки.

— Я поменял их сегодня утром. Не верите — послушайте сами.

Я выхватил миноискатель. Мембраны молчали, воспроизводя похожий на человеческое дыхание шорох, который можно услышать в телефонной трубке, когда на другом конце провода с тобой не хотят говорить.

Я помог Жорику выбраться из «шахты». И мы уселись на колоду. Нас била дрожь, но мы не трогались с места, а только крепче прижимались друг к другу боками и смотрели на истонченную годами стену сарая, словно ждали, что в ней сейчас прорежется рот, который скрипучим дровяным голосом нам все объяснит.

Но рот не прорезался. Нам с Жориком обсуждать было нечего. И я думал.

Могла наша находка быть случайной? Да, могла, если бы мы ее обнаружили на поверхности. Но тарелка отыскалась между шул (место условленное) на глубине полутора метров. Как же она там очутилась? Очень просто. Под шулой хранилось оружие. Потом его забрали. А половинку диска обронили. Скорей всего, диск был от пулемета, который мы надеялись найти.

Значит, сундучок, охапки винтовок и «дегтярик» кто-то забрал до нас. Кто? Командир?.. Но его на хуторе Малинивщина схватили через три дня. Сам он раскопать не мог и под пытками о складе ничего не сказал, иначе бы погибла семья Касича — Елена Дмитриевна с детьми.

Сам Касич или Андриан Степанец?.. Но зачем?.. Каждый имел возможность оставить себе любое оружие. Закапывали лишнее.

Немцы?.. Но если б о складе узнали немцы, они бы сожгли дом и расстреляли семью Касича.

Кто же и когда все раскопал и вывез? Я понять этого не мог. Сарай молчал, так и не обретя дар слова. А это была наша последняя надежда.

Поднялись. Собрали инструмент. Жорик развинтил и сунул в чехол миноискатель. И мы двинулись восвояси.

У поворота нам встретилась пожилая женщина. Она тяжело ковыляла на болезненно толстых ногах. Мы с Жориком прижались к ограде, чтобы уступить ей дорогу. Но женщина остановилась, неторопливо оглядывая нас и наше снаряжение.

— Хлопчики, а чего вы здесь шукаете? — наконец спросила она.