Борис Камов - Сумка Гайдара

— Вы думаете, Михаил Иванович показал Гайдару, куда он прячет его тетради?

— Мог показать. Точно не знаю.

— А вам?

— Мне он несколько раз говорил, что отведет на то место. Но не успел.

Если бы я писал приключенческую повесть с вымышленными героями, то в этой главе я бы сам себе пришел на помощь. Или бы Леля вспомнила, что отец в день ареста, часа за два до прихода полицаев или немцев, сунул ей в кармашек кусочек бересты и велел беречь. И она берегла, как память, и только недавно разобрала на свернувшемся в трубочку обрывке коры план...

Или бы я поехал к одному из сыновей Анны Антоновны скажем, к Василию Михайловичу в Житомирскую область. И он, выслушав меня, с мягкой улыбкой заметил бы:

«Мы с братом давно разыскали тайничок. Я вам сейчас кое-что покажу».

Или бы канавокопатель, трудясь в заболоченном партизанском лесу под Леплявою, извлек бы неопознанный предмет, который бы оказался... и т. д.

На самом же деле тайник Михаила Ивановича затерялся двадцать с лишним лет назад, и добрые волшебники не спешили мне на помощь.

Неудачи утомляют. Я попросил извинения у Анны Антоновны и расстроенный вышел на улицу.

Стоял теплый субботний вечер. На бульваре неподалеку от оперного театра несколько сот болельщиков, разделясь на довольно большие группы, жестикулируя и отчаянно споря, обсуждали итоги только что завершенного шахматного матча.

По тротуарам, отдыхая, неторопливо двигалась нарядная публика. В воздухе висел гул оживленных голосов и смех, который не могли заглушить автомобили и троллейбусы.

У входа в кинотеатр волновалась большая толпа — здесь показывали зарубежный детектив. Судя по рекламному рисованному щиту, главный герой отгадывал все загадки с помощью длинноствольного бесшумного пистолета.

И только я никак не мог отвлечься от своих детективных проблем.

Захотелось посидеть и в одиночестве все обдумать. Я протиснулся в узкую дверь крошечного кафе, взял кусок яблочного пирога, стакан кофе с молоком и выбрал столик в дальнем углу.

«Успел ли Аркадий Петрович передать свои рукописи леснику? — размышлял я. — Судя по рассказу Анны Антоновны, успел».

Но вот что странно: в бараке на кордоне № 54 жило несколько семей, в том числе раскулаченный мироед П. с женой и детьми. Кроме того, окруженцы передавали друг другу по цепочке, что на скрещении дорог живет добрый лесник, который никому не отказывает в куске хлеба и нескольких горячих картошинах.

Значит, барак и его окрестности были не самым спокойным местом на земле. Почему же Аркадий Петрович отдал свои бумаги Швайко, а не оставил их Афанасии Федоровне?

Конечно, Михаил Иванович мог спрятать их в лесу, но и Афанасия Федоровна тоже — лес начинался прямо за ее огородом.

Правда, у Михаила Ивановича был, надо полагать, хорошо оборудованный тайник. Но большой тайник — это и большой риск, что о хранилище прознают полицаи.

Казалось бы, все говорило за то, что свои тетради Гайдару следовало бы оставить у Афанасии Федоровны Степанец. А между тем Гайдар приносит их в дом Швайко.

Почему?

Мне вдруг показалось, что разгадка близка... К большому тайнику после освобождения Украины должно было вернуться много народу. И если бы даже лесник погиб, необходимость получить обратно документы заставила бы недавних окруженцев искать хранилище. И тот, кто остался бы жив, переслал по назначению бумаги убитых и пропавших без вести.

Значит, оставляя свои бумаги леснику, Аркадий Петрович верил: что бы ни случилось с Михаилом Ивановичем или с ним, Гайдаром, его тетради будут найдены и доставлены в Москву.

Аркадий Петрович все точно рассчитал. Но даже он не мог предположить, что потери среди окруженцев окажутся столь велики и к семье лесника — и то лишь за своими наградами — возвратится один только полковник Орлов.

...Выходя на улицу от Анны Антоновны, я думал: «Пора кончать бесполезный поиск».

Возвращаясь, я знал: это был минутный приступ малодушия.

Дверь мне открыла соседка. Я постучал и вошел в комнату. Не зажигая света, Анна Антоновна продолжала сидеть за столом возле бездействующего магнитофона.

Пока я бегал по улицам, взвешивая «за» и «против», она жила всеми чувствами и мыслями в прошлом. Для нее выбора не было. Она его сделала вместе с мужем в сорок первом.

— Если вы еще хотите что спросить, — произнесла Анна Антоновна, — спрашивайте. А то скоро все соберутся. И я займусь ужином.

Я видел, что она измучена и спешит закончить все беседы со мной. И обратился с последним вопросом:

— Михаил Иванович не успел показать свой тайник. Но может, он намекнул, где прятал бумаги: в сарае, на поляне под каким-нибудь пнем, на вершине дерева?

— Да, намекнул, — утомленно произнесла Анна Антоновна. — В самую последнюю минуту. Когда не стало партизанского отряда, предатели ободрились. Муж как-то мне сказал:

«За мной следят. Староста в Озерищах и полицаи в Лепляве на меня теперь очень пристально смотрят».

Я ответила:

«Ты устал. Тебе мерещится».

Он обиделся:

«Я знаю, что говорю».

Я испугалась:

«Уезжай».

Он помотал головой:

«Вам без меня будет плохо».

На самом деле он хотел сказать: «Из-за меня».

Один знакомый предложил мужу работу в Михайловке — на другом берегу Днепра. Не больно-то далеко, но все же с глаз долой. Тихо собрались. Вещей немного. Лошадь своя. Ночью переехали. Сняли комнату. Живем неслышно. И никто по ночам не просит показать дорогу.

А как-то днем варю борщ. Входят три леплявских полицая со своим начальником и вводят мужа. Они его арестовали на работе. И леплявский начальник полиции говорит:

«Собери побыстрей его в дорогу».

Всегда хочется думать о лучшем.

«Командировка?» — с надеждой спросила я.

«Да, — насмешливо ответил начальник. — Командировка. Довольно долгая».

Тут только я поняла, куда они его ведут. Внутри все окаменело, руки сами начали засовывать в узелок хлеб, луковицу, вареную картошку, брусочек сала. Не помню, как получилось, но на несколько секунд мы остались вдвоем. Муж мне шепнул:

«Я тебе оттуда сообщу, где все заховано».

Еще было время спросить: «Сейчас скажи где», но несчастье, которое совершалось в ту минуту, заслонило остальное.

Вошел начальник леплявской полиции, кивнул мужу:

«Поехали».

Только тут я очнулась.

«За что вы его увозите?!»

Начальник важно ответил:

«Он хотел меня убить».

«Да вы что? — обрадовалась я. — Он даже курицу зарезать не может. Я за него это делаю».

Муж сел на телегу. По бокам — полицаи. И воз покатил.

— Удалось вам повидать Михаила Ивановича после ареста? — спросил я.