Борис Камов - Партизанской тропой Гайдара
- Название:Партизанской тропой Гайдара
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Детская литература
- Год:1968
- Город:Москва
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Борис Камов - Партизанской тропой Гайдара краткое содержание
Партизанской тропой Гайдара - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Проснувшись однажды посреди ночи, решил — еду обратно.
Было воскресенье. Акулина Филипповна и Виталий оказались дома.
— Вы насчет Гайдара приехали, из самой Москвы? — переспросила меня женщина. И вдруг навзрыд, причитая, заплакала: — Аркадий Петрович!.. Человек-то какой был!.. Бывало, все говорит: «Не дадимся подлецам в руки!.. Не они здесь хозяева».
И пока Акулина Филипповна рассказывает, слезы не просыхают на ее глазах.
— Сколько помню, всегда он был веселый, шутил, и еще — не мог спокойно видеть моего сына. Как войдет в хату, сразу схватит его, расцелует скристь и все спрашивает: «Что, Виталька, поедем к Тимуру? Поедем?»
Виталий, высокий, сильный, сидит здесь же, слушает рассказ матери и грустно улыбается, изредка вставляя несколько слов.
Я торопливо записываю. Мне ясно, что это еще одна неизвестная страница партизанской биографии Гайдара, который оставил память о себе и в этом доме. И я вдруг понимаю: сколько бы ни отыскалось теперь людей, знавших Аркадия Петровича, каждый расскажет что-нибудь новое. И потому надо искать.
...В райцентр Гельмязево, расположенный в двадцати километрах от Леплявы, приезжаю с Афанасией Федоровной. Она еще в первую нашу встречу, перечисляя партизан, назвала Ивана Сергеевича Тютюнника.
Зная трагическую судьбу большинства бойцов, я уже собирался в своем списке живых и мертвых и против этой фамилии поставить скорбный знак, но Афанасия Федоровна поспешно добавила:
— Тютюнник жив...
Иван Сергеевич, бывший начальник штаба отряда, бывший председатель Гельмязевского райисполкома, а ныне пенсионер, ведет нас в прохладную, по-городскому обставленную комнату. Достает папку с завязочками, в которой у него хранятся документы.
От него я узнаю историю возникновения отряда, созданного по указанию Полтавского обкома партии.
Командиром отряда стал секретарь Гельмязевского райкома Федор Дмитриевич Горелов, комиссаром — председатель колхоза в селе Гладковщина Мойсей Иванович Ильяшенко, а начальником штаба — он, Тютюнник, в ту пору председатель райисполкома.
Ивану Сергеевичу отлично запомнился день, когда в лагере появился Гайдар.
— Было с ним в тот раз человек семь или восемь, — вспоминает Тютюнник. — В том числе старший политрук Белоконев, батальонный комиссар Захар Максимович Бугаев... Нет, простите, Бугаев пришел дня на три раньше... Между прочим, Захар Максимович прислал недавно в райком письмо. Адрес его можно узнать. Командовал группой полковник Орлов. Летчик. Имени его не знаю. Мы ведь все тогда больше по фамилии... Орлова и других командиров, кто был с ним, проводили в лагерь, накормили, дали переодеться. Началась беседа. Старший политрук Белоконев, помню, говорит:
«Мы к вам, собственно, ненадолго. Побудем немного и начнем пробираться на Большую землю».
«Я никуда отсюда не пойду, — ответил ему Гайдар. — Я буду жить в семье этих патриотов...» (Я привожу вам подлинные слова Аркадия Петровича.)
...По совету Тютюнника захожу к Ефросинье Лаврентьевне Свистуновой — жене Горелова. Войну она провела в эвакуации, но когда вернулась, обошла окрестные села, выясняя подробности гибели мужа.
Ефросинья Лаврентьевна дает мне с собой две фотографии Горелова. Я обещаю, пересняв, прислать обратно.
Возвращаемся на райкомовском «газике». Небо затянуло. Вот-вот хлынет дождь. Паром уже не ходит. Поздно. А на рассвете отплывает моя «Ракета». Афанасия Федоровна просит шофера заехать к знакомому деду, у которого есть моторная лодка.
Дед выходит через полчаса, ругаясь и не глядя в мою сторону. Я ему сочувствую — дует пронизывающий ветер. И пока моторка, высоко подняв нос, взлетает с волны на волну, старик не перестает неизвестно кому жаловаться, что его, с больными-то ногами, согнали в такую погоду с горячей печки.
Лодка мягко ударяется о берег. Выскакиваю из нее на песок и от души благодарю деда.
— Чуешь, хлопец, — перебивает он меня, — не скажи Феня Степанец, що ты корреспондент и сбираешь росповеди за того письменника, що вбит под Леплявом, — не повез бы ни за якие гроши. Правда, сам я цего письменника не бачил, брехать не буду. И книг его тоже не читал. Но сказывали: хороша была людына. И уважение, хлопец, я не тебе — ему сделал.
...О поездке в Лепляву я рассказал по радио. Стали приходить письма. На стол к Лидии Сергеевне Виноградской, редактору передачи, они ложились толстыми пачками. В них назывались новые имена и новые адреса — нити для дальнейшего поиска.
Я тут же начал писать по этим адресам. Наступила мучительная пора ожиданий ответа.
И вот первое письмо — от Захара Максимовича Бугаева... Потом еще и еще...
Безмолвная картотека имен и старых, пяти — десятилетней давности, адресов словно оживала. За фамилией, часто без имени, без отчества, вдруг вставал человек — со своим характером, своей героической и трудной судьбой, своим пониманием Гайдара. Сложность судеб этих людей придавала особую весомость тому, что они могли сообщить.
Более тридцати человек, более тридцати биографий, сотни страниц присланных ими воспоминаний и писем о Гайдаре — таков был неожиданный, ошеломляющий итог.
Но одних писем было уже мало. И тогда, положив в рюкзак портативный магнитофон, я снова отправился на Украину, чтобы всех повидать, со всеми побеседовать.
Из этой поездки я привез необычную летопись. Только старинные летописи составлялись мягкими гусиными перьями на плотном пергаменте, а эта была незримо начертана миниатюрным электромагнитом на гибкой пластмассовой ленте. Чтобы прослушать без перерыва все записи, не хватило бы и двух суток.
Теперь нам подробно известны важнейшие события последних, ныне уже легендарных 127 дней жизни Гайдара — с 22 июня по 26 октября 1941 года.
ГЛАВА III. «В ТОТ ДЕНЬ»
Тот год и день, когда напряженную тишину тысячеверстной западной границы разорвут первые залпы вражеских батарей, когда... вздрогнет миллионами сердец и загудит тысячами встревоженных фабричных гудков оторванный от мирного труда великий Советский Союз, — этот год и день и час не отмечен еще черной каемкой ни в одном из календарей земного шара. Но год этот будет, день возникнет и час придет.
Аркадий Гайдар, «В тот день», газета «Волна», 2 марта 1929 года
— Знаешь... война! — встретил Гайдар жену.
Дора Матвеевна уронила охапку цветов, только что купленных на Арбате. Аркадий Петрович помог их собрать и пошел звонить по телефону друзьям — Фраерману и Паустовскому.
В то воскресное утро Аркадий Петрович не ждал этого сообщения, как не ждал его никто.
Набранные и сверстанные с вечера, газеты вышли 22 июня с будничными, спокойными заголовками.
Тем не менее, при всей внезапности случившегося, Гайдар к этой внезапности был готов.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: