Борис Камов - Партизанской тропой Гайдара

Семнадцать лет назад он простился с Красной Армией, но в душе остался военным. Среди его настольных книг были труды немецких военных теоретиков, в первую очередь Клаузевица. И Аркадий Петрович глубже и острее многих понимал смысл происходящего в мире.

Прочел газеты... — сообщал Гайдар в одном письме. — События кругом надвигаются величественные и грозные. Нужно как можно скорее и больше накопить здоровья, знаний и сил. [1] Из письма к А. Я. Трофимовой от 22 сентября 1936 года. Центральный государственный архив литературы и искусства. Фонд 1672, опись I, единица хранения 91.

И в его дневниках последних лет немало строк, полных тягостных раздумий.

Июнь 1939 года: Тревожно на свете, и добром дело, видать, не кончится.

Декабрь 1940-го: На земле — все то же. Англичане и немцы сильно бомбят города.

И в канун 1941-го: На земле тревожно, но в новый год я вступаю твердым, нерастерявшимся.

Тревога за судьбы мира... Тревога за судьбу страны... В книгах Гайдара она звучала прежде всего озабоченностью за судьбу детей.

Вот почему перед самой войной рождается сценарий, а потом и повесть «Тимур и его команда» — книга о том, что делать ребятам, если отцы уйдут на фронт.

Повесть дописана. По сценарию поставлен фильм. Вокруг еще идут нелепые споры: бывают такие ребята, как Тимур, или не бывают, а Гайдар уже захвачен новым замыслом.

Только что (в первом варианте), — сообщает он в газетной заметке, — я закончил сценарий фильма «Комендант снежной крепости»... Тимур во время войны настоящей (имелась в виду война с белофиннами. — Б. К.) готовится сам и готовит своих товарищей к войне будущей. [2] Аркадий Гайдар. «Тимур готовится к войне». Заметка под общим заголовком «Наши планы на 1941 год». Газета «Правда», 1940, № 362, 31 декабря.

В «Коменданте снежной крепости» была такая сцена:

«— С сегодняшнего числа часовые у крепости будут сменяться через час, днем и ночью.

— Но... если которых дома не пустят?

— Мы подберем таких, которых всегда пустят».

И дома действительно отпускали, потому что были уже «не те времена».

Стоять на посту днем и ночью значило выполнять приказ. Стоять на часах, не боясь ни мороза, ни ветра, ни тьмы, значило закаляться телом и духом. Условия игры оказывались предельно приближенными к реальным условиям.

Когда все мальчишки хотели быть Тимурами, а девочки — походить на Женю, когда каждый день создавались десятки команд, писатель сидел за своим рабочим столом и снова думал. Он думал, что движение тимуровцев — это хорошо, что через месяц-другой их может стать в два-три раза больше...

Но все новое и увлекательное рано или поздно становится привычным и даже скучным. То же может случиться и с игрой в команды, причем как раз тогда, когда помощь ребят будет всего нужней. И потому надо им объяснить, что игра в тимуровцев только похожа на игру, а если вникнуть — огромной важности дело, ребячий фронт, с которого нельзя малодушно бежать только потому, что тебе надоело или перестало нравиться...

...За работой над киносценарием «Клятва Тимура», фильм по которому должен был ставить режиссер Лев Кулешов, и застала Гайдара война.

...Ранен в ногу (левую), контужен в голову... возле местечка на реке Улла, дек. 6. 1919 г.

Краткая записка о службе командира 58 отдельного полка по борьбе с бандитизмом Голикова Аркадия Петровича

Когда киностудия «Союздетфильм» приступила к постановке «Клятвы Тимура», возникло неожиданное препятствие. Ребята, которые снимались в «Тимуре и его команде», были эвакуированы из Москвы. Чтобы их вернуть, требовалось специальное разрешение.

Аркадий Петрович пишет письмо военному коменданту города генерал-майору Ревякину:

Уважаемый товарищ Ревякин!

Я — писатель — автор книг «Школа», «Военная тайна», «Тимур и его команда» и ряда других.

По повести и кинофильму «Тимур и его команда» возникло большое пионерское движение помощи семьям ушедших на фронт бойцов Красной Армии.

Десятки тысяч детей уже принимали в этом благородном деле самое горячее участие.

Сейчас мною закончен, и фабрика «Союздетфильм» приступает к съемке второго оборонного кинофильма «Клятва Тимура». Это о том, что должны делать и чем могут помочь взрослым дети во время нынешней Отечественной войны.

Для этого нам необходимы четверо московских ребят, игравших в первой картине главные роли...

Они эвакуированы сейчас в Уфу. Прошу Вашего разрешения на их возвращение в Москву, так как без них эта оборонная кинокартина снята быть не может.

С товарищеским приветом: Арк. Гайдар.

14 июля 1941 г. [3] Копия этого письма хранится в Центральном государственном архиве литературы и искусства. Фонд 1672, опись I, единица хранения 19. Публикуется впервые.

Но вернуть юных актеров не удалось. Будь то взрослые — другое дело, а насчет детей приказ был строг — вывезти всех из Москвы.

«Клятва Тимура» — это было единственное, что еще удерживало Гайдара в столице. Когда же постановка фильма сорвалась, Аркадий Петрович решил, что делать ему в Москве нечего.

Это не значит, что Гайдар до сих пор ничего не предпринимал. Чуть ли не на следующий день после объявления войны был он уже в военкомате. С военного учета его, правда, несколько лет назад сняли. Контузия, полученная в 1919 году, когда Аркадия Петровича ранило и сбросило с лошади, контузия, обернувшаяся впоследствии неизлечимой мучительной болезнью, освобождала его от военной службы.

Все же Гайдар надеялся, что теперь, когда началась война и нужны опытные командиры, никто не станет придавать значение его болезни.

Но военком, посмотрев бумаги, утомленно сказал, что отлично понимает Гайдара. Он бы и сам бросил всю канцелярщину, да нельзя. И еще он говорил, что подросло новое поколение, и оно отлично выполнит свой долг на передовой, а писателю, с его авторитетом, его опытом, найдется работа везде...

Аркадий Петрович ушел обиженным... А теперь с еще большим упорством он стал добиваться отправки на фронт, прося содействия то в ЦК комсомола, то в редакции Центрального радио, но везде ему отказывали.

Гайдар снова идет в Оборонную комиссию Союза советских писателей, тем более что состав ее изменился. Люди, которые еще недавно здесь работали, ушли на войну.

Конечно, в комиссии тоже обратили внимание на его документы. Но Аркадий Петрович сказал, да это было и видно, что выданы они ему давно. С той поры он поправился, чувствует себя вполне здоровым (глядя на него, в это легко было поверить). И просит только об одном — чтобы его переосвидетельствовали.