Виктор Песиголовец - Силудар-трава

Слуги приготовили для Айгюль вещи, необходимые ей в путешествии, сложив их в три больших сундука. Славомир, улучив момент, выбросил из одного часть одежды, забрался внутрь сам и накрылся крышкой. Слуги отнесли сундуки на корабль и оставили в каюте, отведенной для девушки.

Мальчик прислушался и, поняв, что рядом никого нет, тихо выбрался из своего тайника, чтобы найти себе более надежное место. Но не успел даже выглянуть из маленького окошка на палубу, как услышал щелчок замка — кто-то открывал дверь. Славомир юркнул под кровать.

В каюту вошла Айгюль.

И почти в тот самый момент судно снялось с якоря.

Не прошло и двух минут, как девушка обнаружила беглеца.

— Что ты здесь делаешь? — удивленно спросила она, нисколько не испугавшись — мальчик был ей знаком.

Он со слезами на глазах рассказал ей о болезни матери и о том, что ему нужно добыть для нее лечебную траву, которая растет у озера в Анатолийской земле.

— Что же мне с тобой делать? — озадаченно вздохнула Айгюль. — Мы ведь плывем совсем в другую сторону.

— Высадите меня где-нибудь! — попросил Славомир.

— Где высадить, кругом море! — развела руками девушка. — Придется тебе остаться со мной. А в палестинском порту моя служанка посадит тебя на какой-нибудь корабль, отправляющийся в Анатолийскую землю.

Выбора не было, и мальчик лишь молча опустил голову.

Однако этим планам не суждено было сбыться. Служанка проговорилась о юном беглеце капитану корабля. И тот распорядился запереть Славомира в чулане возле камбуза, чтобы при первом же удобном случае отправить обратно к Абдулле.

Мальчик просидел взаперти целый день, а ночью сумел выбраться на палубу и спрятался на корме.

На рассвете море накрыла плотная пелена тумана. Славомир не преминул воспользоваться этим и, стараясь не шуметь, спустил на воду крошечный ялик. Затем тихо забрался в него сам и перерезал веревки.

Когда солнце, наконец, разогнало туман, его утлая лодчонка одиноко покачивалась на пенистых волнах посреди бескрайнего моря, а судно было так далеко, что почти полностью скрылось из виду…

Славомир, конечно же, не захватил с собой никаких припасов — ни кусочка хлеба, ни глотка воды. Поначалу мальчик легко справлялся с чувством голода и жаждой. Но уже через сутки желание попить превратилось в мучительную пытку. Славомир то и дело смачивал лицо и голову морской водой, но это почти не приносило ему облегчения. Под жгучими лучами южного солнца и горячим ветром кожа на открытых участках тела юного путешественника пересохла, потемнела и сморщилась. Даже видеть и слышать он стал гораздо хуже.

Славомир очень страдал. И уже потерял всякую надежду на спасение, смирившись с мыслью о своей скорой смерти. Но на третьи сутки небо заволокло тучами, и пошел дождь. Мальчик расстелил на дне ялика рубаху, и когда она сильно намокала, выкручивал ее, подставляя рот под обильные струи.

Утолив жажду, Славомир забылся тяжелым сном.

Спал долго, а когда проснулся, увидел, что его ялик находится на отмели, в нескольких метрах от суши.

Превозмогая слабость, мальчик вытянул лодчонку на песок, чтобы ее не захватило течением, и осмотрел берег, к которому прибился. За неширокой песчаной косой, зеленой стеной стояли деревья, а дальше вздымались холмы, заросшие травой и кустарниками. Что же это за земля? Может, Греческая? Или Финикийская?

Славомир вооружился увесистой дубиной, которую нашел на берегу, и отправился в лесок. Здесь росли разные, вполне обычные, деревья. Но встречались и особенные — с крупными, широкими, как лопаты, листьями, на которых блестела обильная роса. Мальчик без труда утолил этой влагой жажду и, немного посидев под старым кипарисом, зашагал дальше.

Вскоре добрался до холмов. И начал взбираться на один из самых высоких.

Оказавшись на его вершине, осмотрелся по сторонам и даже вскрикнул от разочарования. Кругом, куда ни взгляни, синело море. А это могло означать только одно — лодку прибило к острову, к тому же — совсем маленькому.

Немного поразмыслив, Славомир успокоился. Ведь как ни крути, а оказаться на суше, пусть это всего лишь крохотный клочок земли, гораздо лучше, чем дрейфовать в море и изнывать от палящего солнца и жажды.

Мальчик обошел остров вдоль и поперек. Источников пресной воды найти не смог, но это не пугало — везде росли деревья с листьями-лопатами, на которых всегда искрилась влага. Еды тоже хватало. Во-первых, на ветках деревьев и в густой траве было много птичьих гнезд с яйцами. А во-вторых, на острове в изобилии росли цветы, похожие на тюльпаны, и вкус их луковиц оказался довольно приятным. Рискнув, Славомир съел их несколько штук, и с ним ничего не случилось.

Позже он научился ловить у берега мелкую рыбешку, которая под знойными лучами становилась сухой за считанные часы и была очень вкусной.

На третий день своего пребывания на острове мальчик увидел в море большой корабль. Он шел под парусами совсем близко от острова.

Славомир стрелой понесся на берег, на ходу стаскивая с себя рубаху. У кромки воды принялся неистово размахивать ею, прыгать и кричать во всю мощь легких.

Его заметили. На судне убрали паруса, бросили якорь и остановились. К острову направилась весельная шлюпка, которая быстро приближалась. Мальчик увидел, что в ней находится дюжина матросов свирепого вида с кинжалами и саблями на поясах. Некоторые держали в руках арбалеты. Мужчины что-то горланили и хохотали. Славомир с ужасом понял, что сейчас попадет в руки недобрых людей, возможно, самых настоящих разбойников. Но было уже поздно.

Его схватили в охапку и, как куль, швырнули в шлюпку. Один из матросов, одноглазый толстяк, беспрестанно сыпя угрозами, вперемешку с проклятиями и ругательствами, начал допытываться у испуганного мальчика, как он попал на остров и нет ли здесь еще кого-нибудь.

На корабле юного пленника поставили перед капитаном — рыжебородым здоровяком, опоясанным саблей с богато украшенной рукоятью. Тот, кривя толстые губы в надменной улыбке, распорядился:

— В трюм его, к остальным рабам!

Одноглазый толстяк ухватил Славомира за руку и, волоча за собой, поинтересовался:

— Прикажите парнишку связать?

— Не нужно! — отмахнулся капитан. — Куда он денется?

Мальчика бросили в тесный трюм. Там среди тюков и бочонков, на грязных досках лежали десятка три молодых мужчин, одетых в лохмотья. Один из них, светловолосый юноша со шрамом на щеке, подвинулся, давая Славомиру место, а затем принялся расспрашивать, кто он и как оказался на этом судне.

Ночью мальчик попытался развязать веревки на руках этого юноши, чтобы потом, уже вдвоем с ним, освободить всех остальных мужчин. Но узлы были такими мудреными, что справиться с ними сразу не удалось. Славомир провозился не меньше часа, прежде чем путы упали с запястий невольника.