Журнал «Пионер» - Пионер, 1951 № 05

Как чудесно бежать по такой улице, оглядываясь на сияющие окна, на свежую дранку новых крыш! Как чудесно с хорошими вестями постучаться в такой вот новый, пахнущий смолой дом и деланно равнодушно окликнуть.

- Эй, есть кто из хозяев?!

«Что же это я стою?» - спохватывается вдруг девочка.

Дверь открывает сам Стасюнас.

Маленькая, ручка почтальона тонет в широкой, жёсткой ладони мастера.

- Здравствуй, соловушка! - говорит он густым басом. - Небось, озябла?

Ну, нет, на этот раз девочка и не собирается ощупывать свой нос Разом скидывает она с плеча сумку.

- Ого! - дивится мастер. - И всё это мне?! Соседям ничего не оставила?

Но тёмные глаза улыбаются Видно, что Стасюнас очень доволен А чего ещё нужно почтальону? Вы вот разве не хотели бы, чтобы все люди ходили весёлые и улыбались?

В комнате тепло, и уши девочки краснеют, как варёные раки.

- Из Каунаса! - звонко объявляет она, выкладывая на стол объёмистый конверт. - Из Клайпеды - целых три, - продолжает она важно, точно письма адресованы ей самой. - Из Шяуляй, из Ленинграда. Из Молотова - два. Из Москвы - одно. Из Таганрога…

- Погоди, погоди! - останавливает её взволнованный мастер. - Из Москвы? - и он бережно откладывает предпоследнее письмо в сторону.

- Двадцать пять писем! - подсчитывает почтальон. - Пять заказных. Распишитесь, пожалуйста, вот здесь в книжке. - Затем она вынимает из сумки газеты. Их тоже много, они ещё пахнут типографской краской.

- Вот что, товарищ Стасюнас, - обращается к мастеру почтальон. - Ваша подписка на газету «Тиеса» кончается. Послезавтра получите в последний раз… Ну, как - ещё на шесть?

- Пиши ещё на шесть…

- Пожалуйста, квитанцию,…

- Ну и славная же ты девчушка!…Полдень, а солнца всё нет как нет. Да оно сегодня навряд ли и покажется: небо обложено синими снеговыми тучами. Эка беда! Разве зимний день не хорош и без солнца? Вы даже и представить себе не можете, как славно поскрипывает снег под ногами!

Воздух холодный и чистый, щёки горят, а сердце полно таким хорошим чувством к людям. Заснеженные дома, снующие машины, ученики ремесленного училища на лыжах… Всё интересно маленькому почтальону в чёрной шинели с молнией на рукаве.

«Хорошо мастеру Стасюнасу! - рассуждает девочка про себя. - Он рационализатор, режет сталь в несколько раз быстрее, чем другие… А сколько писем он получает!… Даже из Москвы пишут!»

Вот опять красивое здание ремесленной школы. В переулке пустынно, только ветер тучами гонит снег Ученики, как видно, разошлись по классам. И Раманаускас, и большеголовый Петрас, и тот паренёк, что приглашал её на маскарад. Сидят, должно быть, сейчас за партами над своими учебниками и тетрадями.

«Ой, а задача по алгебре!» - вспоминает вдруг почтальон.

Она ведь занимается в вечерней школе для рабочей молодёжи Вспомнив об уроках, маленький почтальон ускоряет шаг, но тут же останавливается.

Опять ей на ум приходит старый дворник. Это ведь он первый приветствует её на улице. А потом вздыхает и провожает её печальным взглядом. И почему это ему никогда нет писем? Неужели у него нет никакой родни, ни сына, ни дочери, ни внуков?

«Пишут тебе, дедушка!» - вдруг с раскаянием вспоминает она свои слова.

Стасюнасу она вон двадцать пять писем вручила! А старику-дворнику - ни одного. Может, у него и вправду не осталось никого из родни? Недавно почтальон Рушкис вспоминал про какого-то старика-дворника, у которого сын погиб на фронте. Может, это как раз её дворник и есть?… Но разве у этого болтуна Рушкиса добьёшься толку? Не успеет у него слово выскочить изо рта, а он тут же от него отпирается: «Да разве я говорил? Да разрази меня гром!»

Девочка теперь шагает медленно, опустив голову. Проходя мимо дома, где живёт дворник, она не решается поднять глаза, точно провинилась в чём-то перед стариком. Потом оборачивается: ей всё чудится, что он смотрит ей вслед.

А может быть, его сын и вправду погиб на войне, защищая Родину? Ведь её родной брат тоже погиб под Кенигсбергом, и ей принесли извещение от командира части: «Пал смертью храбрых»…

Почтальон заносит в почтовое, отделение книгу регистрации заказных писем и сворачивает домой, в общежитие.

В её комнате никого нет. Подружки разбежались кто куда. Девочка открывает шкапчик, быстро достаёт листок бумаги, чернильницу и ручку.

Долго сидит она, подперев кулаком подбородок, и думает. Но вот перо заскользило по бумаге. Маленький почтальон пишет письмо. Наклонным размашистым почерком девочка надписывает конверт:

«Улица Ленина, № 15,

товарищу дворнику».

…Ветер гонит снег вдоль по обледенелой улице. Потрескивает мороз. Стёкла окон дребезжат от порывов ветра.

Склонившееся над белым листком лицо всё светлеет и светлеет от ясной улыбки.

Перевела с литовского 3. Шишова

Выцветшая звёздочка из жести,

Несколько дождями стёртых слов:

Как герой, в бою на этом месте

Пал солдат Григорий Иванов.

Стала неразборчивою дата.

Холмик затянули ковыли…

Если б сил достало у солдата

Вырваться на волю из земли!

Золото хлебов окинуть взглядом,

Льнов колхозных море-синеву,

Прогуляться яблоневым садом,

Кинуться в высокую траву…

Но лежит он тихо над рекою,

Под холмом, одетым в ковыли…

Из села соседнего к герою

Пионеры-школьники пришли.

Выровняли старые траншеи,

Изгородью пустошь обнесли…

Место над героем хорошеет,

Яблони весною зацвели.

Ивы длинноногие и клёны,

Ясени, берёзы и дубки

Стенкой поднимаются зелёной,

Рощей вырастают у реки.

Крепкой защищенные оградой,

Ветрам поперёк в моём краю,

Будут они лучшею наградой

Воину, погибшему в бою!

Новенькая звёздочка из жести

Смотрится из зелени лесов:

Стой, прохожий: здесь, на этом месте,

Пал солдат Григорий Иванов.

Валентин Глущенко

Олеся Кравець

Перевод с украинского Анны Кравченко

Рисунки П. Кирпичёва

Роскошной зеленью покрылась земля. После дождей словно из воды поднимались молодые хлеба, наливались соками деревья.

На исходе были «зелёные месяцы» - самое красивое, но и самое тяжёлое время года: у крестьян кончались запасы прошлогоднего урожая, а до нового ещё было далеко.

Ден Ши-фу каждый год с нетерпением ожидал наступления этой поры. С утра до позднего вечера сидел он перед своим домом на циновке и выдавал крестьянам в долг зерно. К нему приходили даже из дальних сёл: проценты он брал громадные, но зато у него всегда можно было получить ссуду.