Журнал «Пионер» - Пионер, 1949 № 10 Октябрь

Все обернулись к нему.

У Сергея чуть не сорвалось с языка: «А вам же нельзя!». Но Степан Петрович опередил его:

- Теперь мне можно. Вчера я выдержал экзамен, - сказал он спокойно, и ребята громко закричали:

- Ура!

29 октября 1889 года, ровно шестьдесят лет назад, умер знаменитый русский писатель, великий революционер-демократ Николай Гаврилович Чернышевский.

Творчество Чернышевского имело огромное влияние на русское революционное движение. Пламенный борец за счастье народа, он был властителем дум передовой революционной молодёжи.

Здесь вы, ребята, прочтёте рассказ о тех годах, когда Чернышевский, после окончания университета, преподавал словесность в Саратовской гимназии, рассказ о дружбе молодого учителя со своими учениками, в которых он воспитывал сознание долга перед родиной и стремление к самоотверженному служению народу.

С. Заречная

Урок кончился. Гимназисты хлынули в коридор. Из-за неплотно прикрытой двери учительской доносились голоса: гнусавый - директора и высокий, негромкий - нового учителя. Пасха-лов, семиклассник, прильнул к щели.

- Рыжий, - обернулся он к товарищам. - Волосы длиню-ущие.

- Пусти-ка я, - оттолкнул Пасхалова Дураков. - Тише вы, не мешайте!

- Читает что-то. Ничего не видит, нос в бумагу уткнул.

- Вот кого дразнить, - подхватил Баренцов. - Одно удовольствие!

- А худой, а бледный! В чём душа держится! - продолжал свои наблюдения Дурасов.

Дверь неожиданно распахнулась. На пороге показался инспектор Ангерман - и гимназисты рассыпались по коридору.

Чернышевский в учительской перелистывал журнал. Просматривал темы классных сочинений: «О различии между рассудком и разумом, степени аналогии их между собою и слиянии в одном общем источнике - уме», «О благородстве души». Какая напыщенная чепуха! Мудрено ли, что журнал пестрит единицами и двойками… А дисциплина! Он слышал смех в коридоре, нелестные замечания по своему адресу, но это его не смущало. Так было и в семинарии и в университете. Сначала подсмеивались над его неловкими манерами, над его близорукостью, рассеянностью, а потом все сердца обращались к нему.

Хлопнула дверь. Семиклассники встали. Новый учитель вошёл в класс один, без директора, который обычно сопровождал преподавателя на его первый урок.

Верзила Кашинцев насмешливо сверху вниз поглядывал на учителя. Другие - кто дерзко, кто недоверчиво, кто с нескрываемым любопытством - рассматривали его.

- Здравствуйте, друзья! - сказал Чернышевский. - Садитесь, - и улыбнулся.

Мальчики насторожились. Это приветствие и мягкая улыбка были непривычными для них.

Дальше всё пошло совсем уж необычно. Вместо того чтобы взойти на кафедру, раскрыть журнал и начать перекличку, пронзительно вглядываясь при этом в лицо каждого ученика, учитель отложил журнал в сторону, как нечто не стоящее внимания, прошёл в глубь класса, попросил крайнего на парте, Баренцева, подвинуться и сел рядом с ним.

- А теперь давайте знакомиться.

Класс не шелохнулся. Это было совершенно неслыханно, непонятно и, как всё непонятное, страшновато. Мальчики встревожились.

- Сейчас начнёт шарить под партами, - шепнул Пасхалов Дурасову.

В ту же минуту из-под парты вывалилась папироса и покатилась по облупленному полу. Косясь на учителя, Дурасов пытался ногой незаметно подпихнуть папиросу под парту. Весь масс напряжённо следил за его действиями, только учитель ничего не замечал или делал вид, что не замечает. Он расспрашивал учеников, любят ли они читать и какие книги им нравятся.

Сначала все отмалчивались. Но близорукие бледно-голубые глаза смотрели сквозь стёкла очков с такой поощряющей добротой, что мальчики осмелели.

- Мне нравится «Граф Монтекристо», - выпалил Кашинцев и замолчал, оглядываясь на товарищей; тогда заговорили все наперебой.

- А мне «Три мушкетёра»: очень занятно.

- Я недавно прочитал «Юрия Милославского». Тоже интересно.

- Ну, нет. «Три мушкетёра» лучше.

Чернышевский надеялся услышать среди любимых авторов имена Пушкина и Жуковского, Лермонтова и Гоголя… Но оказалось, что, ни Жуковского, ни Пушкина они не читали. Преподавание русской литературы заканчивалось Державиным. О Лермонтове ученики слышали от прежнего преподавателя только, что это пустой, дерзкий мальчишка, задира и дуэлист.

Чернышевский с первого взгляда не понравился директору. Длинноволосый - значит, из новых, прогрессист. А скромность только для вида.

Не доверяя молодому учителю, Мейер зорко следил за ним. Однажды во время урока Чернышевского он подслушивал в коридоре, прильнув к стеклу окошечка, прорезанного в дверях класса. Из-за его спины выглядывал, вытянувшись на носках, маленький, щупленький. нспектор Ангерман.

В классе так тихо, что слышен скрип мелка. Новый учитель словесности что-то чертит на доске. Ученики вытягивают шеи. С задних пар 1? привстали, чтобы лучше видеть.

- Монтаньяры в переводе на русский язык - значит горцы. Эта политическая партия с самого открытия Конвента заняла верхние ряды левой стороны, - Чернышевский провёл мелком линию на чертеже, изображающем зал заседаний Конвента. - Отсюда и произошло название партии: Гора - la montagne по-французски. Вождём монтаньяров был Дантон. К ним же примыкал и Марат, которого называли Другом народа.

Малорослый мальчик с блестящими любознательными глазами и упрямым хохолком па макушке поднял правую руку.

- Значит, монтаньяры… они были против крепостного права? - взволнованно спросил он.

- Не только монтаньяры. Против феодального порядка, основанного на господстве помещиков над крестьянами, направлены были все силы французской революции.

Мелок в тонких нервных пальцах Чернышевского хрустнул и сломался.

- Ведь феодальный порядок задерживал развитие страны - просвещение, производство, торговлю. В этом можно убедиться на примере нашего отечества, крепостное право - оковы для России.

- О чём толкует с учениками, а! - обернулся Мейер к Ангерману. - И слушают-то как, подлецы! Словечка не проронят.