Лена Петсон - У Ромео нет сердца

– Мы с тобой едем в Италию, – удивляет меня Кирилл.

– Что? А съемки? У меня же еще несколько съемочных дней…

– Принято решение их отложить, – говорит официальным тоном девушка, которая все еще смотрит на меня испуганными глазами.

– Погодите, то есть меня сюда вызвали, чтобы отправить в Италию? Для чего?

– Ну, как ты не понимаешь… это такой ход. Типа парочка типа романтично проводит время на родине Ромео и Джульетты…

– Типа парочка – это мы с тобой, что ли? Я еще понимаю, мы с Марком… хоть как-то за уши можно притянуть… в смысле там… мы с ним Ромео и Джульетта, – говорю я в замешательстве.

Вздохнув, Кирилл вновь уделяет внимание моей чашке.

– Ребят, давайте вы позже все это обсудите, хорошо? – говорит ассистентка. – Вот билеты, регистрация уже идет. Если есть какие-то сомнения, звоните режиссеру, или продюсеру, или самому богу. В общем, звоните кому угодно, только не забывайте, как все они относятся к звонкам по пустякам… Юль, – она смотрит мне в глаза и продолжает: – Кирилл в курсе основных событий, поэтому он за главного. Удачи вам!

– Хорошо, – говорю я и повинуюсь.

В эту самую минуту я чувствую особенно остро, как за последнее время изменилась моя жизнь: для окружающих я всего лишь маленькая часть большой разноцветной мозаики. Надо мной нависает большая рука Карабаса Барабаса, чтобы не только в нужный момент подергать за ниточки, но и переместить в подходящий пазл.

Еще вчера я сиротливо стояла на заснеженной улице и ждала Марка, и вот – я в Италии, на родине Ромео и Джульетты… Верона. Безмятежная, доверчивая, удивительно мягкая. Я с ходу влюбляюсь в этот город, в нем нет напыщенности и той яркости, которые очень утомляли меня последние дни. Теперь мои страдания в прошлом…

Первое время я все еще занимаюсь своими мазохистскими штучками: представляю, как по утрам мы с Марком могли бы выходить на эти улицы, держась за руки. Счастливая парочка, уставшая от ночной любви, два влюбленных дурачка с блаженными улыбками. Вечерами мы пили бы вино на террасе какого-нибудь кафе и ждали очередной ночи, чтобы вновь остаться только втроем – он, я и любовь.

Но, увы, в реальности все иначе…

Мы с Кириллом живем в одном номере. И это так странно: проводить время с чужим, совершенно незнакомым человеком, с бывшим парнем подруги. Настолько странно, что иногда я вновь думаю: а не он ли звонил мне? Однако сердце отвечает – нет, не он. Марк…

Сойдя с борта самолета, Кирилл как-то разом забыл все свои богемные привычки, стал простым милым парнем – таким я его еще не знала. И хотя Верона сбила с него налет пафоса, иногда в нем все же просыпается что-то такое, что меня отталкивает. Наверняка за его якобы примерным поведением стоит какая-то выгода, – пытаюсь я объяснить себе эти перемены. Вполне возможно, эта выгода состоит лишь в том, чтобы побыть самим собою…

– Надеюсь, нам не нужно спать вместе, – говорю я, когда впервые вхожу в номер и вижу перед собой двуспальную кровать.

– Вроде бы я не так ужасен, чтобы ты этого боялась, – смеется Кирилл.

Он, конечно, тот еще Бибер, но такой наглости я никак не ожидала, поэтому резко поворачиваюсь в его сторону. Кирилл смотрит на меня с доброй усмешкой. Если бы он всегда был таким: поддерживал шуткой в непростых ситуациях, подтрунивал над самим собой, – я бы влюбилась.

– Не парься. У нас приличная гостиница. В другой комнате есть диван, и, чур, он будет моим! – он подмигивает.

– Фух! – театрально произношу я.

– Будь на моем месте он, ты бы так не вздыхала, да?

– Что? – я использую свой обычный прием – делаю вид, что не расслышала.

– Марк. Будь он тут вместо меня, ты бы так не вздыхала, да?

Лучше бы не переспрашивала – его слова загоняют меня в тупик, и теперь я должна что-то ответить, но это невозможно сделать, не выдав себя. Когда молчание становится невыносимым, Кирилл громко кашляет и падает плашмя на кровать. Как вовремя… Я думаю, что таким образом он решил выручить меня, и теперь мне больше незачем отвечать. Однако спустя пару секунд он выдает:

– У тебя это явно давно и надолго.

– Это так заметно? – спрашиваю я.

– Даже больше, чем ты думаешь…

– Ужас.

Время летит быстро. Уже пятый день мы здесь. Пять спокойных, безмятежных дней. Ежедневно мы строим какие-то «сверхмасштабные» планы и делаем выбор между омлетом и глазуньей, между тротуаром на левой или на правой стороне улицы. Мы с Кириллом развлекаемся, как можем, стараясь хоть чем-то занять себя. Это наша работа – изображать влюбленную пару.

– Тебе не кажется смешным, что именно нас отправили сюда? – спрашиваю я, когда мы сидим на скамейке в парке.

Кирилл поднимает руку, в которой держит телефон, наклоняет ко мне голову и делает селфи.

– Подожди, – говорит он и щелкает кнопочками телефона. – Удачный ракурс!

– Неужели это кому-то надо? Люди верят в это всерьез?

– Какая разница, верят или не верят. Сказали, что нужно сделать, значит, нужно делать, – говорит Кирилл, размещая очередной твит о нашем якобы романтическом путешествии.

– Интересно, если бы не каникулы, нас все равно отправили бы?

– Молчи, – говорит он и вновь щелкает кнопочками, делая селфи.

– Странно, что выбрали нас.

Я не могу произнести это вслух, не могу спросить, почему не Марк, почему не Ромео… Иной мир, волшебный город, несколько ночей, а я все еще думаю о нем. Понимаю, у меня нет никаких поводов мечтать об этом надменном, равнодушном эгоисте, который выстроил вокруг себя стену. Смешно. С тех пор, как мы с Кириллом находимся в Вероне в этом «любовном» отпуске, Марк ни разу не объявился, даже ради того, чтобы обсудить еще не отснятые сцены.

Но я не страдаю, нет, – работаю над собой. Находясь здесь, я специально не пользуюсь интернетом: никаких социальных сетей; никаких попыток узнать о том, как он живет; никаких шансов вновь впасть в мечтательный маразм.

Марк вновь приходит в мою жизнь неожиданно и так, как я никогда не смогла бы себе представить. Сегодня последний день нашего пребывания в Вероне. Мы с Кириллом сидим в кафе на террасе, я закрываю глаза, потому что солнце светит мне прямо в лицо. Кирилл что-то говорит, но я ему не отвечаю: мне не хочется разговаривать с ним, да и вообще ни с кем, – ведь это последний день моего ленивого счастья.

– Ах, вот вы где? – слышу я женский голос и открываю глаза.

Передо мной стоит Ирина. Красивая, спокойная и холодная, как и прежде. Единственная произошедшая с ней перемена касается не ее самой, а ее спутника: рядом с ухоженной красавицей стоит не Марк, а молодой знойный брюнет, кажется, итальянец. «И когда это она успела?» – невольно думаю я.

– Ну, как вы тут? – спрашивает Ирина, не замечая моей растерянности.