Лев Гумилевский - Харита, ее жизнь и приключения, а также подробный рассказ о том, как был найден город Карла Маркса

— Да, пойдем скорей, тетя Варя, из этого несчастья!

— Голос! Голос! — вскрикнула тетя Варя, — как он напоминает покойную ее мать, мою сестру! О, боже!

Она приложила к глазам платок. От него шел запах, напомнивший Харите с тоскою поле и луга, Алешку и Поленовку, а потом Увек и чудесный город. Харита дернула тетку за платье и сказала:

— А когда в Москву поедем?

— В Москву? О, дитя! Ты хочешь скорее к отцу, в его объятия! Но подожди, подожди! Как я покажу тебя ему такою? Мы нашьем тебе платьев, ты будешь учиться, как держать себя… У тебя будет учитель, который научит тебя говорить, читать книги, все знать…

Харита покорно опустила голову.

«Ученая — скорей дорогу в тот город найду! — подумала она, — не в пропажу!»

— Учиться я буду! — сказала она и дернула за руку тетку, — а Алешку мы тоже возьмем?

— Какого Алешку? Харита засмеялась.

— Нашего Алешку. Разве не знаешь?

Тетя Варя растерянно оглянулась. Девушка, улыбнувшись, заметила снисходительно:

— Кто-нибудь из ее старых приятелей. Дети так привязчивы.

— О, дитя!

Тетя Варя прослезилась. Она обняла Хариту и прижала ее лицо к своему жесткому поясу.

— Бог вознаградит тебя за твое чуткое сердце! Ты права, не надо забывать старых друзей! Дружба! О, это такое чувство, такое чувство…

Она приложила к глазам пахнувший лугами и сеном платочек. Харита нетерпеливо спросила:

— Алешку-то ты, тетя Варя, возьмешь к отцу?

Девушка сделала таинственный знак, которого не видела Харита, зажатая лицом в платье тети Вари. Тетя Варя кивнула девушке, ответила Харите:

— Ну, конечно, дитя мое, конечно! Мы — не бросим твоего друга, мы потом съездим за ним, разыщем его…

— Чего его искать? Я его сейчас видала, кабы не милицейский, я бы его догнала!

— О, мы догоним его, дитя, догоним! Только не заглушай в себе детских нежных привязанностей, не забывай друзей, не забывай никого, кто тебя любит! Ты дружна была с этим Алешкой?

Харита всхлипнула. Надтреснутый голос тети Вари и жалостливые слова ее растрогали.

— Коров вместе гоняли. И из деревни вместе ушли.

Харита хотела прибавить, что ее бросил Алешка, но промолчала — ведь, могла и тетя Варя не одобрить такого поступка.

— В Москву мы вместе поедем? Ладно?!

— О, да, дитя мое!

Харита потянула тетку за руку:

— Только скорее, тетя Варя!

— Если ты будешь умницей, будешь учиться, будешь хорошо вести себя…

Харита фыркнула:

— А чего мне плохо водить себя? Чай, не слепая, дорогу вижу!

Тетя Варя прижала к груди собачку:

— О, боже! Какие у нее понятия! Она слов не понимает самых обыкновенных!

— Это пройдет! — сказала учительница, подавая огромный ридикюль тете Варе, — девочки так быстро перенимают хорошие манеры!

— Я надеюсь!

Собачка тявкнула тонким голоском. Тетка, раскланиваясь, вышла в коридор. За нею повели Хариту. Их провожали все няньки, учительницы, заведующая с пунцовыми губами, целовавшая Хариту в лоб. Среди этой шумной толпы шлёпала Алешкиными сапогами Харита. Сзади шумели ребята, как потревоженный улей. Они толкали друг друга, чтобы хоть одним глазом посмотреть на счастливую девчонку.

Девчонка шла с изумительным спокойствием, как будто бы весь этот переполох нисколько ее не касался.

У крыльца ждала тетю Варю блестящая извозчичья коляска. На крыльце Харита вспомнила о бараньей шапчонке, мелькнувшей в окне вагона трамвая. Лучше всего было, конечно, вырваться от тетки и умчаться на вокзал — может быть, туда ехал Алешка, но на углу пристально разглядывал дежурный милиционер необычное зрелище у подъезда детского приемного дома.

Харита посмотрела на него, вздохнула и покорно уселась в коляску рядом с тетей Варей.

«Зачем он сюда попал?» — подумала она, и решила при первом же удобном случае уйти поискать брата.

Трамвай пронес Алешку мимо Хариты так быстро, что, оглянувшись на крик вместе с другими пассажирами, он увидел лишь спину милиционера и быстро захлопнувшуюся за ним дверь.

— Что такое? — спросил он у нарядной дамы.

Дама оглядела его с ног до головы и отвернулась брезгливо:

— Девчонка из приюта убежала, кажется, да поймали!

— Ох, уж эти приютские! Что только из них вырастет! — поддержал даму разговором пузатый господин, сидевший против Алешки.

Алешка посмотрел на его круглые щеки, ничего не сказал, подумал только:

«Посадить бы тебя, красномордого, в приют!»

Вагон остановился у вокзального подъезда. Алешка поправил свой узелок за плечами и вышел.

Целый день ходил он по вокзалу, возле него. Заглядывал в вагоны, под лавки, бродил по путям, зашел нечаянно в депо и опять вернулся, — Хариты нигде не было.

Пробовал он расспрашивать служащих. Ему отвечали сурово:

— Мало ли тут девчонок шляется!

— В платочке таком…

— Коли девчонка, так, конечно, не в картузе!

— Харитой звать! — приставал Алешка.

— Что же мы своих пассажиров по именам-отчествам, что ли, величаем?

Ночь Алешка проспал на тех самых камнях, где сидела Харита. Утром он снова обошел все помещения вокзала и не нашел ни Хариты, ни девочки, похожей на нее.

— Значит, успела, уехала! — решил он.

Нужно было ехать за нею в Москву. Алешка, толкаясь по вокзалу, наслушался разговоров о том, как можно было доехать без билета куда угодно. Ехать он не боялся, но оставлять в Полёновке поповича безнаказанным ему не хотелось.

Алешка посидел с каким-то пассажиром, читавшим газету, рассказал ему о поленовском чорте, спросил:

— Нельзя ли об этом пропечатывать?

— Можно! — сказал тот, сворачивая газету, — иди в редакцию, расскажи там или сам напиши, как сумеешь! Плохо выйдет — там поправят и напечатают, если правда!

— Разве врать можно в таком деле?

— А коли не врешь, то и ступай!

Алешка спросил, как найти редакцию. Редакция помещалась в Совете, от вокзала не так уж далеко. Алешка пошел туда с узелком, посвистывая и посматривая на каменные улицы и асфальты. Дорогою в голове сочинял он рассказ о чорте и чувствовал, что выходит складно и хорошо, очень похоже, как всегда печатают в газетах.

Закрыв глаза, он представил себе напечатанную статейку. Была она не очень большой, но бросалась в глаза сразу с газетного листа черным заголовком:

ПОПОВСКИЕ ПЛУТНИ НА УВЕКЕ

В двух верстах от д. Поленовки на Увеке появился чорт и пугает по ночам поленовских мужиков, а оказывается — это попович с барчуком Еникеевым наряжаются чортом, а поп им показывает, каких мужиков пугать, которые иконы поснимали и к попу с требами не ходят, а не притянуть ли попа с племянником к ответу, чтобы народ знал, потому что религия есть опиум для народа.