Лев Гумилевский - Харита, ее жизнь и приключения, а также подробный рассказ о том, как был найден город Карла Маркса

«Я в Поленовке была!» — хотела сказать Харита и промолчала, потом спросила недоверчиво:

— Разве у меня тетка есть?

— Есть, есть! Мы сейчас за ней пошлем, она тебя второй год ищет, ходит по всем приютам. В деревне сказали отцу, что тебя, как мать умерла, в приют отправили! В Саратове мы все приюты обыскали! Ах, Маргарита! Риточка, какая ты счастливая!

Харита смотрела на девушку, на ее проворные губы, сыпавшие такие удивительные слова.

— Ну, рада ты! Рада?

Харита равнодушно шмыгнула носом. Она не прочь была бы встретиться с отцом, но не иначе, как в счастливом городе Карла Маркса. Встретиться же с какой-то новой теткой ей не хотелось, — она уже жила у теток и от них сбежала в няньки, где хоть кормили досыта.

— Не знаю, — сказала она, — чего радоваться-то?

Девушка не переставала смеяться:

— Да, ведь, у тебя богатый отец! И тетка богатая, они хорошо живут, у них все есть, и у тебя все будет, чего только захочешь!

Харита недоверчиво покачала головою.

— Ничего мне не надо вашего! — вдруг сорвалось у нее, — у меня свое есть!

Девушка со смехом обняла ее, прижала к себе, не переставая смеяться.

— Мне не надо! — насупилась Харита, — я не пойду к тетке! Пустите меня!

Девушка расхохоталась весело и звонко. Пунцовые губы ее открыли, ряд сверкающих белых зубов, Харита отвернулась от них сердито:

— Не пойду к тетке! Нет у меня никакой тетки!

Таинственный город стоял в ее памяти, и только о нем Харита могла думать. Ей нужно было в Москву, а не к тетке, где опять придется, наверное, няньчить ребят, таскать дрова, гонять утром корову в стадо, но уже без Алешки, без деревенских знакомых ребят.

— Сбегу я от вашей тетки! — решительно сказала она, — не хочу я к тетке!

— Да не у тетки же ты жить будешь! — хохотала девушка, — она тебя к отцу твоему в Москву отвезет!

С молниеносной быстротою все переместилось в голове Хариты. Она переспросила:

— В Москву?

И поправилась тут же:

— К отцу? Разве отец в Москве?

— В Москву, в Москву! Твой отец в Москве, он богатый человек, ты у него одна дочь… Он уже давно вернулся…

— Он с белыми уходил? — спросила вдруг Харита.

— Да!

«Не ходил мой отец с белыми!» — хотела сказать Харита и промолчала, — «пускай в Москву везут! — решила она, — а там посмотрим».

Она слышала от деревенских, вечерами на завалинках, что делали белые в Камышине, что делали белые в Царицыне; сама она не раз капризничавшую Соньку стращала белыми. Очутиться у отца, ходившего с белыми жечь деревни, вырезывать звезды на спинах у мужиков — было страшно, но иначе в Москву не скоро можно было попасть; без Москвы же не найти было дороги к привлекавшему ее городу — никогда.

Харита кивнула головой, сказала решительно:

— Ну, ведите к тетке! Пойду лучше к ней!

— Я думаю, что лучше! — засмеялась девушка, — сейчас мы пошлем за нею! Она сейчас же за тобой приедет!

Девушка писала письмо, посылала его с нянькой.

— Это к той? — спросила нянька, — которая с собачкой приходила?

— К ней!

— Неужто нашлась их девочка?

— Вот она! — показала девушка.

Нянька посмотрела на Хариту, как будто теперь только ее увидела, подошла к ней, сказала:

— Я давеча, как вас мыла, барышня, не горячо было?

Харита вытаращила глаза от изумления. Голос у няньки был сладок и ласков нестерпимо. Она отвернулась:

— Давеча и спрашивать надо было!

Нянька переглянулась с девушкой, сказала:

— Вся в тетку! Карахтерец-то, видели?

Харита не слышала, что ответила девушка, отошла к окну. Дверь за нянькой захлопнулась. Девушка подошла к ней:

— Риточка, ты кушать хочешь?

— Поела бы! — ответила она.

— Пойдем! Мы не будем в столовой обедать, а ты пообедаешь со мной, в моей комнатке! У меня комнатка чистая, светлая, а цветов масса! Ты любишь цветы?

Она вела девочку длинными коридорами. За стеклянными дверьми гудели детские голоса, хохот и крики. Харита с завистью прислушалась. Ей становилось скучно с девушкой. Она только смотрела на ее пунцовые проворные губы, но уже не слушала падавших с них слов.

Высокую седую даму с лохматой собачкой на руках знали все. Каждый день она являлась в прием-ник, чтобы посмотреть на проходивших через него детей. Она искала свою племянницу с такой настойчивостью, с такой уверенностью, что все служащие приемника, начиная от заведующей и кончая сторожем, вместе с нею верили, что рано или поздно девочка найдется. Девочку ждали все, даже задерживавшиеся в приемнике дети узнавали о даме с собачкой и потерянной девочке.

Слух о том, что девочка нашлась, облетел весь дом с молниеносной быстротою. В комнату заведующей непрерывно приходили няньки, заглядывали разные люди. Харита спокойно ела, потом пила сладкое какао, жевала вкуснейшие булки, болтала ногами на высоком стуле и с любопытством ждала, что будет дальше.

Наконец, в приоткрытую дверь кто-то крикнул:

— Приехала!

Девушка встала навстречу. Харита оглянулась. Вошла высокая седая женщина, на руках ее лежала собачка. Харита мельком взглянула на лицо женщины, вцепилась глазами в необычайную собачку. Собачка же вдруг очутилась в руках девушки, а длинные сухие пальцы, державшие собачку, Харита увидела около себя.

— Дитя мое! О, дитя! — услышала она над собою неприятный, скрипучий голос, — неужели ты? Наконец, ты!

Белое платье прижалось к глазам Хариты; над головой ее звучали голоса:

— Это она! Как она похожа на мать!

— Конечно, — ответила девушка, — а карточка? Когда я посмотрела на карточку, сразу же узнала ее!

— О! — воскликнула женщина, — сколько же натерпелась ты, бедная девочка! Где ты была, что ты делала эти долгие годы?..

— Она говорит, что в няньках была у деревенских…

— Какой ужас, о, какой ужас! — звенело над головой Хариты, которую она покорно держала под теплыми ладонями чужих рук, — ну, скажи же мне, узнаешь ты меня? Ну, назови меня, скажи мне — здравствуй, тетя Варя!

— Здравствуй, тетя Варя! — покорно ответила Харита.

— Ты забыла меня? Ты все забыла, все?

— Все! — шмыгнула носом Харита, — все!

Тетя Варя встала.

— Пойдем же скорее отсюда, пойдем из этого приюта горя и несчастья! Тебе здесь не место, ты претерпела свое!

Она жала руки девушке, благодарила ее за что-то. Харита разглядывала свою неожиданную тетку, она показалась ей похожею на театральную графиню. Один только раз и была Харита в деревенском театре, но запомнила все, что там было, крепко, на всю жизнь. Теперь этот театр вспомнился ей, как живой, и показалось, что она сама на сцене и на нее глядят отовсюду свои деревенские ребята.

Тогда Харита выправила грудь, вытянула шею и сказала таким же деревянным, натянутым, как у тетки, голосом: