Лев Гумилевский - Харита, ее жизнь и приключения, а также подробный рассказ о том, как был найден город Карла Маркса

— Ну, пойдем, что ли!

Харита живо пошла за ними. Рыжий ворчал, как взрослый:

— Вот эти девчонки! Прямо дохлый народ — ничего не умеют! Все ты ей покажи, проводи да посади! Ну, что отстаешь, дохлая?

Харита бежала за ними, задыхаясь. На ходу сказала:

— Посадите меня, братики! Я вам гривенничек дам!

— Дам! — передразнил мальчишка, — иди уж! Зачем тебе в Москву надо? Приютская, что ли?

— Нет, — сказала Харита, — у меня там мамка в кухарках живет, теперь велела мне приезжать!

— Заберут дорогой в приют! — буркнул мальчишка, жалея уже запыхавшуюся девчонку, с жалкими косичками, болтавшимися на спине ее, как живые, — гляди сама!

Они шли в тени высокой платформы. Когда платформа кончилась, мальчишки осмотрелись, потом, обойдя тупик, стали пробираться через пути, прячась в тени вагонов. Здесь не было высоких фонарей, керосиновые лампочки в стрелочных фонарях горели тускло. Харита шла за спиной рыжего мальчугана, стараясь не отстать, не потеряться. Она смотрела только в его спину и не видела, куда шла.

Ноги натыкались на рельсы и шпалы В длинных переулках между вагонами было темно и тихо. Иногда мелькали фонарики в руках сторожей, — от них нужно было прятаться за колеса вагонов и сидеть не дыша, выжидая.

Ребята разыскивали на путях какой-то состав, присматривались к вагонам, останавливались, соображая. Наконец, решили твердо:

— Беспременно, что этот! Садись, ребята!

Под вагонами девочка шла, натыкаясь на железные углы. С разбитого лба на руке осталась горячая и липкая капля. Харита подумала:

«Кровь!»…

Но ничего не сказала, не пожаловалась, не остановилась. Рыжий мальчишка открыл дверцу черного, пахнувшего нефтью и копотью дровяного ящика:

— Ложись тут, девчонка, лежи смирно, хоть день, хоть два! Завтра этот поезд непременно пойдет, потому что вагоны вчера еще мыли! Лежи!

— А вы? — откликнулась девочка из ящика шопотом.

— Мы в следующем поедем!

Они захлопнули дверку, Харита очутилась в черном мраке, духоте и тепле. Она протянулась в ящике, как в постели, вздохнула спокойно, — как будто теперь все было сделано, можно было покойно жевать хлеб, спать и думать об удивительном городе, к которому она приближалась.

Харита закрыла глаза. В тишине и мраке ослепительные огни, прыгавшие перед ее глазами, долго мешали ей уснуть, как жалость к Алешке, не знавшему ничего о событиях в жизни Хариты.

Сквозь сон Харита слышала, как двинулись вагоны. Она улыбнулась счастливо, но, открыв глаза, увидела тот же сплошной мрак и снова заснула. Проснулась она от голосов, звучавших где-то очень близко.

— Посмотри здесь, Веселов!

— Иду!

Харита вздрогнула и застыла. Кто-то ходил подле вагонов. Затем уже совсем рядом она услыхала шаги подлезавшего под вагон человека и глухой голос:

— То-исть ни одного поезда не отправили, Павел Иванович, чтобы полдюжины не найти! Ящики эти хоть бы отломать вовсе!

— Что не запираете?

— Разве назапираешься?

Дверка ящика загремела, дневной свет ослепил девочку. Она съежилась от страха. По спине пробежал ледяной холод, овеял сердце и заледенил.

— Ну, вот и тут один! Вылезай, окаянный!

Тяжелая рука опустилась на плечо Хариты. От этого прикосновения она пришла в себя. Тепло разлилось по всему телу, обожгло щеки горячей кровью и брызнуло из глаз слезами.

— Дяденька, дяденька, не тронь меня!

— Действительно, не тронь! — грубо оборвал ее голос, — выходи, говорю! Не то за уши вытяну!

Харита вылезла.

— Тьфу, пропасть! Девчонка, оказывается!

— Дяденька, дяденька…

— Иди, иди!

Крепкая рука проводника вытянула ее из под вагона. За вагоном стоял кондуктор, он посмотрел на девочку, спросил коротко:

— Чья? Откуда?

— Сирота я! Дальняя! К мамке в Москву еду, мамка в кухарках там…

— Ну, ну! — оборвал ее толстый, спокойный кондуктор, — затянула! Эту в охрану сдай, Веселов!

Проводник держал за руку крепко, Харита шла за ним, всхлипывая. Слезы оставляли грязные следы на щеках ее. Когда проводник вывел ее на платформу, пассажиры, глядевшие из окон вагонов, качая головами, говорили:

— Ну, что за дети!

— Что из них выйдет, из таких?!

Харита оглянулась на нарядную даму, глаза у ней высохли вдруг. Она выдернула свою руку из крепкой руки проводника, сказала резко:

— Сама пойду, что ты меня тащишь!

Проводник провел ее стеклянными коридорами в маленькую комнатку. Там на скамейке сидел уже вчерашний мальчишка с двумя другими. Но рыжего между ними не было.

Проводник сказал коротко:

— Еще одна, приютская.

Сидевший за столом человек в шинели, с револьвером на поясе, мотнул головой равнодушно. Харита отошла к скамейке, села рядом с мальчишкой.

— А тот где? — спросила она.

Мальчишка свистнул:

— Утек!.

— Теперь что будет?

— А ничего. Запишут да выпустят, коли скажешь, где живешь!

Харита вздрогнула.

— Я не скажу, мне нельзя.

— Ну, в приемник отведут, — спокойно ответил мальчишка, — была там?

— Нет!

— Ну, посмотришь! Оттуда в приют отправят!

— Не шептаться! — крикнул человек из-за стола, — сидеть смирно! Девочка, подойди сюда!

Харита замолчала, подошла к столу.

— Как звать? — спросил он, — откуда?

— Харитой звать, я дальняя!

— Откуда? Говори толком. Где жила?

Харита закусила губы.

— Ну, что же?

— Не помню!

Спрашивавший устало закрыл глаза, сказал:

— В приемник пойдешь сейчас, — он постучал в стеклянное окошечко за своей спиной, крикнул туда, — дежурный, пошли милиционера сюда!

Милиционер пришел не скоро. У Хариты устала спина от напряженного сидения в молчании и тишине. Она посмотрела на милиционера и готовно встала.

— Вероятно, бежавшая из приюта, — сказал человек из-за стола, — отведите в приемник, товарищ!

Милиционер кивнул головою, отворил дверь, давая девочке дорогу. Харита улыбнулась мальчишке и пошла за милиционером.

Дорогою он спросил равнодушно:

— Из какого приюта?

— Я не приютская! — тихо ответила Харита.

— Все равно узнают, зачем врешь?

— Я не вру!

Милиционер покачал головою и больше ничего не спрашивал, вплоть до дверей приемника, до которого дошли так скоро, что Харита и оглядеться не успела кругом.

На высоком крыльце каменного дома милиционер остановился, для чего-то поправил пояс с револьвером, высморкался и постучал в дверь.

Харита отвернулась, глядя на улицу. Из города к вокзалу поднимался в гору зеленый трамвайный вагон. Поравнявшись с Харитой, вагон зазвенел электрическим звоном, понатужился и помчался быстрее. Харита скользнула взглядом по лицам пассажиров, высовывавшихся в окна, и вдруг увидела за соломенной нарядной шляпой баранью шапчонку колпачком и под ней облупившийся от купанья сизый Алешкин нос и растерянные губы.