Лев Гумилевский - Харита, ее жизнь и приключения, а также подробный рассказ о том, как был найден город Карла Маркса

Отплевывая пыль, Алешка стал выбираться из земли. Он выдергивал ноги, царапаясь руками вверх, к выходу. Он не чувствовал боли в изломанных пальцах, не заметил крови, которую смахнул с лица вместе с пылью и потом; он думал о погибшей Харитке и вырвался наружу, как безумный.

Вздохнув, он приложил ухо к черной яме:

— Харита! Харитынька! — взвыл он, как степная выпь.

Даже эхо не откликнулось в дымившейся пылью земле. Алешка всплеснул руками, схватился за голову и помчался в деревню с быстротой ветра.

Сердце билось, как угорелое. В висках стучали стальные молотки. Алешка мчался, не дыша. Он добежал до крайней деревенской избы и едва мог выговорить слово. Мужики, сидевшие на завалинке, долго не могли понять, в чем дело.

Они стояли над Алешкой и расспрашивали недоверчиво:

— Кто? Где?

— Лопаточки, лопаточки берите, пойдемте откапывать! — вопил Алешка.

— Да кто там был?

— Кого засыпало?

— Девочку засыпало!

— Какую девочку? Чью?

— Что плетешь? Как туда девочка попала?

— Да сестра же, сестра! Харитка там! — сознался, наконец, Алешка.

Мужики покачали головами. Хариткин хозяин, подошедший на шум, понял, в чем дело. Он оглянулся на мужиков, сказал грубо:

— Поделом, безбожников господь карает! Так ей и надо! Избу спалила, ребятов чуть не пожгла, стерва! А ты укрыватель…

Алешка не слушал ничего. Он метался между мужиками, как сумасшедший, хватал то одного, то другого за руки, вопил:

— Дяденька, пойдемте откапывать ее! Дяденька, пойдемте!

— Безбожников своих собирай, а мы господу перечить не станем!

— Все равно ей головы не сносить! Я ей избу не спущу!

Кто-то из мужиков принес лопату.

— Сходить, что ли, ребята? Может, жива еще?

— Чего там жива? Пока дойдем, пока что — живой не будет! Так разве, для очистки совести сходить!

Алешка метался, изнывая от тоски и ужаса.

Три мужика взяли лопаты. Ворчливая баба остановилась перед ними, качая головой:

— Да, ведь, только намедни видели, как из кургана чорт выходил! Что же вы на рожон полезете?

— Не чорт это, — взвизгнул Алешка, — сами мы видели, сами слышали, как они наряжались! Это попович с барченком Еникеевым пугают!

— Видали? — развел руками мужик с лопатой, глядя с презрением на Алешку, — глядите, что мелет щенок! Да поповича три дня в деревне нету, а барченок сам ночью по деревне визжал, как котенок, от страху! Что ты плетешь на людей, креста на тебе нету!

— Да пойдемте, пойдемте, я вам покажу их! Они там, там, в кургане!

— Тьфу, ополоумел мальчишка! Как тут итти? Горячка с ним!

Мужики отложили лопаты. Алешка повис на них:

— Дяденьки, милые, пойдемте! Дяденьки, я не вру!

Алешка просил и молил без отдыха. Мужики поколебались, переглянулись, решили сходить посмотреть. Солнце уже давно скрылось, мужики, подумавши, разошлись по избам за полушубками.

Алешка, вцепившись в лопату, сидел, как каменный. Он и сам понимал, что живой Хариты им не отрыть. Он начинал дрожать и бояться. Он уже не торопил мужиков — ему страшно было думать, что найдут они под развалинами вместо Хариты.

Уже совсем стемнело. В серые, дымящиеся росой сумерки вышел Алешка с мужиками из Поленовки.

Харита видела, как Алешка упал с кирпичом, как прижался он к стене, как раскрылся над ним светлый выход наружу. Она протянула к нему руки и взвизгнула — стена с пылью и грохотом ползла на нее, отрезая ее от Алешки и дневного света.

Харита шарахнулась назад, наткнулась на стойку, схватилась за разбитый лоб и, задыхаясь от боли, страха и тоски, побежала по коридору.

Сзади, гулко отдаваясь в каменном подземелье, рушились стены и потолки. В одно мгновение темный коридор наполнился пылью. Пыль забивалась в нос, глаза и уши. Девочка остановилась.

Грохот отдавался глухим гулом впереди, настигал сзади. Харите казалось, что коридор рушится с обоих концов, приближается к ней каменной могилой. Она прижалась к стене, прикрыв . голову руками, точно уже камни сыпались на нее со всех сторон, и застыла.

Тогда шум прекратился. Кое-где еще скатывались камни, но вслед затем мертвая тишина зазвенела в ушах. Осталась лишь долго не улегавшаяся пыль в воздухе. Харита плевалась и кашляла. Ей нестерпимо хотелось пить, она вытерла туго губы, и они еще больше загорелись жаждой.

Харита ждала, не продолжится ли разрушение. Потом осторожно пошла назад, где, может быть, и для нее открылся бы выход наружу.

Она подумала о синем небе, которое должно было сиять над провалом, вздохнула легко и пошла смелее. Но через десять шагов она наткнулась на стену, торчавшую камнями; коридор был наглухо завален, и Харита напрасно осматривалась кругом, надеясь найти хоть единую звездочку дневного света над крошечным признаком отверстия.

Выхода не было. Запах гнили и плесени без единой струйки свежего воздуха подтверждал, что коридор был засыпан навсегда. Харита всплеснула руками и побежала обратно к кургану, где должен же был быть какой-нибудь выход.

«Не Алешкиной же дырочкой попович лазил! — подумала Харита, — у них есть свой ход!»

Лучше уже было попасться на глаза поповичу, чем оставаться здесь, умирая от жажды, духоты и мрака. Харита вытянула руки, ощупывая стены и стойки, и пошла вперед смелее.

Несколько раз тонкими крылами задевали ее лицо испуганные летучие мыши. Прикосновение их было похоже на лесную паутину, садившуюся на лицо. Харита обтиралась рукою и пробиралась без страха вперед.

«Может, Алешка меня встретит!» — подумала она с тоскою и безнадежностью: Алешка, как вырвался, должно быть, умчался в деревню ловить чорта, знала Харита, что уж ничем его теперь не остановить.

«Ой, батюшки! Пропаду я здесь! — вздрогнула она и остановилась: где-то впереди слышался жуткий и непонятный храп, — что это?»

Она пошла тише.

«Алешка не придет! — подумала она, — не придет! Бросит он меня тут. Бросит! На что я ему теперь?»

Хотелось бы ей теперь сидеть где-нибудь в Поленовке на завалинке и ждать, как у Демьяновой избы будет Алешка с ребятами ловить чорта.

Гулкий храп, похожий на человеческий, приближался к Харите из темноты. Харита прислушивалась и шла вперед: шорохи ее не пугали. Если бы из темноты показался теперь с огненной пастью не попович, а самый настоящий живой чорт — она, вероятно, принялась бы разглядывать его бесстрашно с ног до головы.

«Нету никаких чертей, — вспомнила Харита, — все врут! Правду Алешка говорил!»

Она облизнула губы, сказала вслух просто:

— Ой, батюшки, как пить хочется! Хоть бы лужицу найти где-нибудь!

«А бог есть? — тут же подумала она и покачала головой: — ой, нету!»