Елена Белявская - Гунгнир. Тайна трёх печатей

Генри принял из рук дяди небольшой серый конверт. Добрая его половина была заклеена почтовыми марками. Похоже, что письмо проделало долгий путь.

– Странно, – произнёс Генри, – здесь нет обратного адреса!

Мальчик надорвал конверт и заглянул в него, но письма там не оказалось. Вместо него в конверте лежала открытка. Совсем не лучшего качества, немного помятая, затёртая по краям, будто перед тем, как отправить, её долго носили в кармане. Генри принялся с интересом её рассматривать.

На фоне синего неба высилась гора. Её вершину и склоны покрывали вечные снега, а у подножия были видны густые леса и необъятная зелёная долина. Генри всматривался в очертания снежной вершины, и ему казалось, что он видит, как плывут облака, слышит, как шелестит листва, и чувствует, как свежий ветер дует ему в лицо. Мир во всём своём великолепии предстал перед ним – неизведанный, великий, опасный и ослепительно красивый… Вдруг внезапная мысль пронзила сознание: «Постойте, а что, если это та самая гора, на склоне которой погиб отец, что, если это Монблан?!»

– Генри, ты что, уснул? – мальчик вздрогнул. Громкий голос дяди будто разбудил его. – Мы все сгораем от нетерпения! Что пишут эти милейшие люди? Прочти нам! – воскликнул дядюшка, потирая руки.

Мальчик перевернул открытку, увидел написанные ровным, уверенным, знакомым ему почерком строчки и стал читать вслух:

– «Дорогой Генри, поздравляю тебя с днём рождения! Не знаю, дойдёт ли до тебя моё письмо, но если ты читаешь эти строчки – знай: я всегда рядом с тобой, что бы ни случилось, даже если ты этого не видишь. Ведь глаза могут обмануть, разум затуманиться, и только сердце откроет правду. Ты всегда в моём сердце, а я в твоём. Будь добр и честен и позаботься о своей матери. Надеюсь, эта открытка застанет вас в добром здравии. С любовью, твой отец Эдвард Дойл».

В комнате воцарилась тишина. Время будто на миг остановилось. Дядя Гарри даже открыл рот от изумления, да так и замер. Тётя Элен изумлённо смотрела на присутствующих, не в силах проронить ни слова. Тереза остановилась посреди комнаты, как громом поражённая. Её руки мелко затряслись, чайная чашка зазвенела на блюдце. Генри молча переводил взгляд от одного к другому. Казалось, если бы в комнате ударила молния, она и то произвела бы меньший эффект. Первым пришёл в себя дядя. Он принялся чесать в затылке и наконец произнёс:

– Да простят меня дамы, но что, чёрт возьми, это значит?

Тётя Элен ответила мужу недоумевающим взглядом и наконец поспешила на помощь Терезе – чашка чуть было не выпрыгнула у неё из рук.

– Это чья-то скверная шутка, – глухим голосом проговорила матушка. – Эдвард покинул этот мир. Он был человеком достойным и по своей воле не оставил бы нас… не исчез бы бесследно… – Тереза уже была готова разразиться слезами.

– А что, если он не погиб? Может, он выжил, упав со скалы? – проговорил Генри. Тут же все взгляды устремились на него. Дядя Гарри закряхтел и заёрзал в кресле. Он было открыл рот, чтобы что-то возразить, но матушка опередила его:

– Дорогие мои, вы кое-чего не знаете об исчезновении моего мужа Эдварда, отца Генри. Это грустная история, и в ней есть место тайне. Эдвард не велел мне говорить о ней, пока был жив… Но теперь, думаю, пришло время. Я знаю, что заставило его покинуть нас и уехать из города…

Было слышно, как в прихожей тикают часы. Повозка прогрохотала по улице. Соседские ребятишки звали своего пса. Жизнь кипела, и тысячи звуков проникали с улицы. Но в гостиной царила мёртвая тишина. Все боялись спугнуть повисшую над присутствующими тайну. Даже дядя Гарри обошёлся без своих обыкновенных шуток. Затаив дыхание, все ждали рассказа.

– Эта история началась давным-давно, когда тебя, мой мальчик, ещё не было на свете, – начала свой рассказ Тереза, ласково глядя на Генри. – В маленьком городке в Ирландии жила семья: отец, мать и маленький сынишка. Отец был тяжело болен много лет, и мать всё это время терпеливо ухаживала за ним. Кроме того, ей приходилось много работать, чтобы прокормить семью.

Сынишка, Эдвард, рос бойким, весёлым мальчиком. Невысокий и щуплый, со смуглой, с золотистым отливом кожей, копной непослушных каштановых волос и живыми карими глазами, в которых плясали озорные искорки, он был так не похож на сплошь рыжеволосых и синеглазых соседских мальчишек, среди которых пользовался безграничным уважением и слыл смельчаком и забиякой. Ни одна проделка не обходилась без его участия.

Но Эдварду пришлось рано повзрослеть. С малых лет он видел нужду семьи, болезнь отца и старался, как мог, помогать матери. Когда Эдварду было девять, у него появился брат. Мальчика назвали Трэем. Малыш рос полной противоположностью своему старшему брату: тихий, спокойный и скромный, с яркими синими глазами, пухлым личиком в обрамлении светлых, как спелая пшеница, кудрей. Трэй был улыбчивым и добрым мальчиком.

Вскоре после рождения Трэя отец скончался. Бедная мать не вынесла этого удара. Здоровье её, и без того подорванное многолетним тяжёлым трудом, сильно ухудшилось. Ненамного несчастная вдова пережила своего мужа. Когда Эдварду было одиннадцать, а Трэю два года, их мать умерла от чахотки. Мальчики остались одни. Родственников в городке у них не было, и их забрал к себе двоюродный брат матери, живший в одном из маленьких городов Англии. Так ребята обрели новый дом.

Дядя мальчиков был холостяком. Жил скромно в маленьком домишке, где ему одному едва хватало места. На жизнь он зарабатывал тем, что рыбачил, а потом продавал улов на городском рынке. Дядя Джозеф был уже немолод и не так силён здоровьем, как раньше, поэтому Эдвард стал помогать дяде и вскоре уже продавал рыбу вместо него. Дни напролёт он проводил на рынке. Малыша Трэя он брал с собой, и вскоре все жители городка знали неразлучных братьев Дойл.

Так прошёл год. Мальчики жили тихой, наполненной ежедневным трудом жизнью и скоро привыкли к дяде и к своему новому дому.

Однажды вечером братья, по обыкновению, ждали дядю к ужину, но он задерживался, чего прежде с ним не бывало. Мальчики весь день пробыли на рынке и валились с ног от усталости. Эдвард уложил спать Трэя, а сам стал дожидаться дядю. Наконец дядя пришёл, но он был не один. С ним была компания мужчин. Эдвард знал всех жителей их маленького городка, но этих людей он видел впервые. Дядя объяснил, что это славные ребята, он встретил их по дороге домой. Они рыбаки, как и он, едут из Дувра в городок неподалёку, и им негде остановиться на ночлег.

Дядя пригласил гостей разделить с ним скромный ужин. Кто-то принёс с собой бутылку эля. Дядя накрыл на стол, и компания принялась за еду. Эль оказался весьма недурным, и вскоре дядя сильно захмелел. Некоторое время он ещё пытался что-то говорить, но выходило лишь бессвязное бормотанье, а потом и вовсе уснул, уронив голову на руки.