Елена Белявская - Гунгнир. Тайна трёх печатей

Корректор Анастасия Лобанова

Дизайнер обложки Мария Ведищева

Иллюстратор Олег Щербаков

© Елена Белявская, 2022

© Мария Ведищева, дизайн обложки, 2022

© Олег Щербаков, иллюстрации, 2022

ISBN 978-5-0059-0396-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

В маленьком английском городке где-то в окрестностях Дувра, в далёком 1932 году, в небольшом уютном доме, где по утрам чудесно пахло пирогами с корицей, а в окна с белыми в розовых цветах занавесками светило ласковое солнце, жила маленькая, но очень дружная семья: мальчик двенадцати лет по имени Генри и его мама Тереза.

Генри рос весёлым и отзывчивым. Он был высоким для своего возраста, смуглым, с густой копной каштановых кудрей. Его яркие лазорево-голубые глаза излучали теплоту и искренность, но было в них что-то неподвластное человеческому пониманию: скрытая сила, необычайная глубина. Они были подобны морю в погожий день, когда сияющая гладь волн скрывает тёмные неведомые глубины.

Лёгкий, весёлый нрав и способность хохотать по любому поводу мальчик, несомненно, унаследовал от матери, доброй, улыбчивой женщины. Невысокая и хрупкая, с приветливым открытым лицом и тщательно убранными на затылке густыми тёмно-русыми косами, она была мягкой и учтивой. Одевалась просто и аккуратно: её домашний передник всегда был чист и накрахмален, скромная блуза сияла белизной, а серая домашняя юбка выглядела как новая, хотя давным-давно перестала быть таковой.

Тереза дни напролёт хлопотала по хозяйству, весело напевая, и с ней было тепло и уютно даже в самые дождливые английские вечера. А вот отец Генри уехал по очень важному, одному ему известному делу и больше не вернулся.

Долгое время от него не было никаких вестей, и только спустя почти год после его отъезда Тереза получила письмо. Но не от мужа. Писал некий джентльмен, профессор. Он рассказал, что отец Генри, Эдвард Дойл, погиб при восхождении на Монблан в Западных Альпах.

Страшное известие подкосило Терезу. Она не понимала, зачем мужу понадобилось взбираться на Монблан.

Почти три месяца прошло с того дня, когда семья узнала эту новость. Постепенно жизнь входила в своё привычное русло.

Генри не заговаривал с матерью об отце, но его бедное сердце разрывалось. Он очень любил отца и безмерно восхищался им, считая его самым храбрым и благородным человеком с большим сердцем, настоящим героем. Мальчик верил, что отец, прежде чем уйти в мир иной, покорял моря и горные вершины, попадал в плен к кровожадным дикарям, но смог спастись сам и спасти свой отряд. Генри был мечтателем и придумывал разные истории, одна интереснее другой.

Играя с соседскими ребятами, Генри иногда мог улизнуть, чтобы забраться на любимое дерево, что росло в саду. И там, на широкой раскидистой ветви старого дуба, укрытый густой листвой, никем не замеченный, он грезил о безбрежных морях, пиратах, горных вершинах и диких лесах. Тысячи картинок в его голове сменяли друг друга: вот он на борту огромного парусного судна борется с волнами и штормами, и он непременно капитан! Или пробирается сквозь джунгли, где ни разу не ступала нога человека, а вокруг повсюду кишат ядовитые змеи и слышится рёв диких зверей. Или вот он на Северном полюсе, совсем один, в палатке, занесённой снегом, и каждую минуту у входа в палатку может появиться огромный белый медведь! Охваченный неутолимой жаждой приключений, Генри грезил неведомыми странами и далёкими континентами.

Одним прекрасным утром – а оно действительно было прекрасно: солнце, пробуждаясь, заливало всё вокруг нежным золотым светом, чистый, прозрачный воздух благоухал цветами и травами, покрытыми утренней росой, птицы восторженно щебетали, возвещая начало нового дня, – лучик солнца заглянул сквозь занавеску окна спальни на втором этаже, пробежал по ковру до кровати, скользнул по одеялу и весело запрыгал по лицу Генри. Мальчик сонно улыбнулся, потянулся и открыл глаза. Внизу на первом этаже звенела посуда: это матушка, как обычно, готовила завтрак. Но сегодняшний завтрак должен быть особенным: у Генри сегодня день рождения! Ему исполнилось тринадцать лет, и он чувствовал себя необычайно взрослым.

– Генри, ты проснулся? – донёсся снизу голос матушки.

– Да, мама! – вскричал радостно Генри, спрыгивая с кровати.

Он вихрем спустился по лестнице и вбежал в кухню. В воздухе витал восхитительный аромат свежих булочек. Мальчик блаженно потянул носом и улыбнулся.

– Доброе утро, матушка!

– И тебе доброго утра, Генри! Ох, а что же ты ещё не одет? Скоро придут тётушка Элен с дядей Гарри! – всплеснула руками матушка, увидев Генри в ночной рубашке. – Ну да ладно, дай обниму именинника! Ты уже совсем взрослый! Скоро выше меня станешь! – матушка расцеловала Генри и усадила за стол.

Чего здесь только не было: тёплые булочки с корицей, душистая малина в праздничной вазе, которая весь год красовалась в посудном шкафу и вынималась лишь по особым случаям, обожаемый Генри черничный джем и огромная кружка горячего шоколада. Настоящее пиршество! Мальчик, долго не раздумывая, принялся за угощение.

Дядюшка Гарри, упитанный рыжебородый весельчак, был человеком добрым и простодушным, любил выдумывать разные анекдоты и с удовольствием рассказывал их всем в округе. Он приходился Терезе братом, хотя общего на первый взгляд между ними было мало. Его жена, тётушка Элен, напротив, была женщиной строгой и немногословной. Когда дядя громко хохотал над очередной своей шуткой, она лишь вздыхала и снисходительно улыбалась.

Генри ещё издалека увидел большую фигуру дяди, чинно вышагивающего по улице под руку с супругой. Они несли большую корзину, то ли с фруктами, то ли со сладостями… Генри равно любил и то и другое!

Праздник удался на славу. В тесном семейном кругу было уютно и весело. Пришла пора дядюшкиных анекдотов; он их, несомненно, приготовил заранее, некоторые были действительно очень хороши, и все хохотали от души! Прошло немало времени и Тереза уже хотела подавать чай, как вдруг дядя Гарри хлопнул себя по лбу:

– Тьфу, чуть не забыл, Генри, у меня для тебя письмо! По дороге к вам мы встретили почтальона, старика Себастьяна. Узнав, куда мы направляемся, он вручил мне его, наказав передать тебе.

– Письмо? Мне? – удивился Генри.

Дядя достал из кармана жилета конверт и потряс им в воздухе:

– Именно! Думаю, оно от наших родственников в Дувре, хотя это странно: они так редко дают о себе знать…