Елена Белявская - Гунгнир. Тайна трёх печатей

А между тем в углу комнаты за старенькой занавеской, где помещались кровати братьев, Эдвард не мог сомкнуть глаз. В доме творилось небывалое: дядя никогда прежде не бывал так пьян, чтобы уснуть не выходя из-за стола. И эти люди, почему дядя привёл их? Лишь только увидев их, Эдвард понял, что что-то с ними не так. Он не мог понять, что именно, но сердце будто подсказывало ему, что всё это не к добру.

Несмотря на поздний час, за столом царило веселье. Гости шутили, угощая друг друга крепким словцом. Вдруг стало тише. Они стали говорить по-другому, будто вовсе не были пьяны! Энергичным, заговорщическим шёпотом один с жаром доказывал что-то остальным. Эдвард напряжённо прислушался.

– Говорю вам, этот недотёпа спит как убитый, его из пушки не разбудишь! Надо действовать сейчас, пока луна не вышла и темно как у чёрта за пазухой!

– Опасно это, Хлыщ! – прозвучал другой голос. – Бакалейный магазин ограбить – не кошелёк стянуть, если поймают – не миновать нам виселицы!

– Без паники! У меня есть план! Один из нас влезет в печную трубу на крыше и откроет изнутри двери всем остальным. Каково? – Хлыщ довольно оскалился. – Ловко я придумал? – Шёпот одобрения послышался со всех сторон. – Сделаем всё тихо, без шума, разживёмся деньжатами и разойдёмся.

Трэй мирно спал в своей кроватке, устав от шума городского рынка. Эдвард же замер за занавеской, боясь шелохнуться. В их доме замышлялось ограбление! Эти люди никакие не рыбаки, они настоящие преступники… Ещё некоторое время разговоры не утихали, но вот всё было решено. Компания поднялась из-за стола и уже было собралась уходить, как вдруг кто-то снова заговорил. По голосу Эдвард узнал Хлыща.

– Эвона как! А про сироток-то мы и забыли! – Эдвард услышал звук приближающихся шагов. Ещё секунда, и Хлыщ одним резким движением отдёрнул занавеску. Бедняга Эдвард закрыл собой спящего Трэя и глядел полными ужаса глазами на Хлыща и компанию.

– Надобно заткнуть им глотки, а то, чего доброго, донесут на нас полисменам! А я на виселицу не хочу…

Хлыщ оскалил свои чёрные зубы. Острое лезвие ножа молнией блеснуло в его руке. Один бог знает, чем бы всё закончилось, если бы Эдвард неожиданно для себя не вскрикнул:

– Дядя Хлыщ, вы неверно всё придумали, и вас непременно поймают и повесят! Вас и ваших дружков! Но я знаю, как всё устроить!

– Что ты мелешь, зверёныш? – Хлыщ впился своими волчьими глазами в мальчика.

– Вы неправильно всё рассчитали! – срывающимся голосом проговорил Эдвард. – Вам не влезть в печную трубу. На прошлой неделе я слыхал разговор двух рабочих, которые крышу ремонтировали, труба, говорят, там ни к чёрту, узкая, никуда не годится. Зимой, как начнут печь топить, в магазине дымно будет. Такой, мол, магазин справный, а труба ни к чёрту! Не пролезть вам в неё! А иначе вам внутрь не попасть. Замки железные, двери надёжные, на окнах ставни.

– И что же ты предлагаешь, малец? – Хлыщ озадаченно почесал в затылке.

– Я могу влезть в трубу. Вы не поместитесь, а я помещусь, я маленький. Пролезу и открою вам дверь изнутри.

– О как! Сообразительный ты малый! – хитро заулыбался Хлыщ. – Это дело! Только братца твоего куда деть прикажешь?

– Мой братец вам не помощник! – решительно ответил Эдвард. – Он ещё слишком мал!

Все взгляды устремились на спящего в углу Трэя. Пухлый и розовощёкий, с милыми золотыми кудряшками, он был похож на ангела.

– И впрямь не помощник! – ухмыльнулся Хлыщ. – Но откуда мне знать, что ты не врёшь? Может, взять твоего братца с собой, чтобы ты, зверёныш, не выкинул чего?

– Оставь, Хлыщ, – протянул кто-то из компании, – времени нет с мелюзгой возиться. Бери этого тощего да пойдём, надо успеть, пока луна не вышла!

– Так тому и быть, – прошипел Хлыщ. – Пойдёшь с нами, и, если ты нас обманул, спущу шкуру с тебя и твоего братца! Вперёд! – с этими словами Хлыщ схватил Эдварда за шиворот и потащил к двери.

Трэй заворочался во сне. На мгновение показалось, что он сейчас проснётся. Но мальчик лишь перевернулся на другой бок и снова мирно засопел.

– А ну пошевеливайся! – раздалось над самым ухом.

Эдвард замешкался. Мысли сменяли друг друга с молниеносной быстротой. «Нужно увести их подальше от дома! Вот если бы дядя проснулся и позвал полицию! Но что же мне делать? Эти головорезы задумали ограбление, как мне их остановить? Скоро уж бакалейный магазин, вон за тем поворотом! Я должен что-то предпринять, но что?» Эдвард тихонько простонал. Но шайка кралась так тихо, что любой звук отдавался эхом в мёртвой тишине ночи.

– Что ты там мычишь, зверёныш? – прошипел Хлыщ, толкнув мальчика в спину. Он был так взбудоражен, что не рассчитал: толчок оказался слишком сильным, и мальчик, споткнувшись, упал на мостовую.

– А ну вставай, зверёныш, не то я из тебя душу выну! Разлёгся тут! Уж не задумал ли ты чего? – Хлыщ уже хотел пнуть мальчика, но не успел. Эдвард, почуяв опасность, мигом вскочил на ноги.

– Вы сами меня толкнули!

– Вперёд! И тише, а то я тебя так взгрею – родная мать не узнает! – шипел Хлыщ, а между тем разбойники миновали рыночную площадь, шляпный магазин, лавчонку сапожника и вышли к бакалейному магазину. Добротное здание было выстроено на славу. С первого взгляда было понятно, что попасть внутрь, не наделав шума, не получится.

– Эге… Хлыщ, гляди-ка, а малец-то был прав! – произнёс кто-то из разбойников. – Магазин-то и впрямь надёжный!

– Сам вижу! – огрызнулся Хлыщ, оглядывая здание. – Ну, некогда тут болтать, а то, того и гляди, заметит кто-нибудь! Полезай на крышу! И без шума, тихо, как мышь, слышишь? Иначе худо будет! У-ух, я тебя! – Хлыщ потряс кулаком прямо перед лицом мальчика и скомандовал: – А ну, подсобите! Его надо поднять повыше! Осторожней!

Эдвард почувствовал, как сразу несколько крепких рук ухватили его и без труда подняли высоко, почти до карниза. Ловкий и проворный, мальчик схватился за него. Оставалось немного. Эдвард упёрся ногами в крохотный выступ на кирпичной стене. Внезапно силы изменили ему. Мальчик пошатнулся, одна нога соскользнула и с громким стуком ударилась о трубу. Ба-ба-ам! С трудом удержав равновесие, Эдвард чудом не свалился на мостовую. Он всем телом прижался к холодной стене. Снизу слышался гневный шёпот. Члены шайки были всерьёз встревожены, Хлыщ шипел и бранился: разбудить жителей громким ударом о водосточную трубу явно не входило в его планы.

«А что, если ещё раз бахнуть по трубе, только теперь нарочно да со всей силы! Разбужу всех! А может, лучше закричать? Ведь их тогда схватят! – мальчик лихорадочно соображал. – Нет, не схватят: если они почуют, что кто-то их засёк, тут же дадут дёру. А потом вернутся в дом, и брату конец. И дяде тоже. Ведь если до сих пор не видно полисменов, значит, дядя ещё спит, да и навряд ли проснётся раньше завтрашнего дня! Делать нечего, придётся лезть в трубу, а там действовать по обстоятельствам…»